Стивен Хэнд - Техасская резня бензопилой
Может быть, Генриетта, эта жирная дура, придет и поцелует братишку в задницу? И может быть, добрая толстушка Генриетта найдет способ воскресить Иедидиа и ту девушку-самоубийцу, и всех остальных жертв «бедного маленького Тэмми»?
Тут Эрин вспомнила, как шериф Хойт лил ей на лицо бурбон, и почувствовала, насколько ей хочется собственными глазами увидеть, как все эти уроды будут мучиться на земле и в аду. О Боже, как же Эрин мечтала увидеть, как Хьюитт погибнет от собственной бензопилы.
Но она подавила в себе желание досмотреть представление до конца и побежала дальше.
Еще каких-нибудь двадцать — тридцать метров — и Эрин выбежала на шоссе.
Она стояла на бетонной дороге.
Девушка все еще слышала вой бензопилы и крики Хьюитта, но теперь она нашла дорогу, по которой можно выбраться из этого проклятого места. Единственное, что для этого требуется, единственное, что требуется, — это…
По дороге, рассекая темноту светом фар, мчался автомобиль.
Эрин выбежала вперед и замахала руками:
— Остановитесь!
Она умоляла, почти приказывала вызволить ее из этого кошмара.
Водитель вдавил тормоза в пол. Машина стала останавливаться. Фары осветили лицо Эрин, — ее перепуганное, залитое кровью лицо.
— Помогите! — кричала девушка. — Помогите мне!
Свет фар слишком резал глаза, и Эрин, зажмурившись, отошла в сторону. Она не переставала махать рукой водителю машины. Она умоляла его остановиться. Ей нужно было отсюда выбраться.
Автомобиль снизил скорость и, не останавливаясь, свернул в сторону, чтобы объехать Эрин.
— Пожалуйста, ОСТАНОВИТЕСЬ!
Но машина проехала мимо кричащей, залитой кровью девушки, наверняка опасной сумасшедшей, — проехала и снова стала набирать скорость.
Эрин бежала рядом с машиной и стучала в боковое окно своим перепачканным в крови кулаком. Но водитель нажал на сцепление, переключился на вторую скорость, затем на третью, на четвертую — и уехал, увозя с собой все только-только забрезжившие надежды.
— Уроды! — крикнула вслед удалявшемуся автомобилю Эрин. Что еще она могла сделать? Как бы она сама поступила, окажись на их месте?
«О, Господи!
Девушка, девушка, которую они тогда подобрали!»
Внезапно Эрин осознала, насколько важную роль незнакомка сыграла во всех этих кровавых событиях.
Бензопила снова заработала. Сейчас он придет сюда. От этой мысли Эрин одновременно захотелось и убежать прочь, и просто лечь на землю и ждать своей смерти: если бы кто-нибудь знал, как она устала!
Но ведь и убийца должен рано или поздно устать. Он такой жирный, что ему должно быть не просто бегать, да и бензопила, видимо, очень тяжелая. Нет, Эрин еще поборется! Может, кто-нибудь ее все-таки подберет…
Эрин побежала по шоссе. Ее правое колено просто пылало от боли. Кожаное Лицо шел вслед за ней: штаны у него намокли от крови — чужой и своей.
Небо стало затягиваться облаками, но луна еще не скрылась, и Эрин пока неплохо различала дорогу. Впереди показалось какое-то большое здание. В одном из окон горел свет — еще один шанс на спасение.
Эрин бежала к этому очередному маяку в океане ужаса, надеясь, что хоть здесь она найдет телефон, оружие, убежище — хоть что-нибудь. Последняя попытка, последняя надежда…
Эрин неслась, что было сил, но и звук бензопилы не утихал ни на секунду. Так они оба и бежали по направлению к…
— О, Господи!
Эрин остановилась как вкопанная.
Она поняла, что это было за здание. Этот запах, этот ужасный запах, который тогда их так потряс. То, к чему Эрин так спешила, было не одним, а целой группой зданий, объединенной одной смертоносной функцией. Место, к которому бежала Эрин, оказалось скотобойней.
Еще только сегодня утром они здесь проезжали, живые и здоровые. Господи, как давно это было! Она вспомнила, как Морган поддразнивал Пеппер, как все они были ошарашены этим ужасным запахом, как… Эрин и не знала, что убежала так далеко.
В таинственном свете луны мясоперерабатывающая фабрика выглядела еще более зловеще, чем днем. В темноте раздавались голоса животных, напоминавшие стоны погибших душ или неприкаянных призраков. Тот факт, что Хьюитт гнал Эрин на скотобойню, был просто ужасен в своей закономерности: логичное завершение этой кровавой истории.
Забудем о своей человечности, и все, что от нас останется, — это просто мясо.
Эрин перебралась через проволочный забор и побежала по территории скотобойни. Она, не разбирая пути, неслась вперед — и со всего размаху врезалась в кирпичную стену главного здания. У этого строения не было ни окон, ни дверей, но наверх вел деревянный трап.
От трапа пахло известью. Подниматься по нему было непросто, так как ноги немного скользили, но Эрин удалось не поскользнуться — и вскоре она уже была наверху. Там оказался узкий коридорчик, ведущий внутрь здания.
Эрин испуганно оглядывалась по сторонам. Стены и пол коридора были покрыты кровью и навозом. Внезапно девушка поняла, где она находится.
Это был тот самый коридор, в котором тысячи животных, провели последние секунды своих жизней. Сюда скотина приходила умирать. Здесь человек доказывал, что он хозяин природы. Эрин почувствовала себя попавшей в камеру смертников.
Она представила, как Хьюитты будут вгрызаться в ее мясо, как у них по губам потечет жир, как их желудки наполнятся ее плотью. Для них это так естественно: чтобы выжить самому, нужно убить другого.
Когда же придет конец этому ужасу?! Стоило забрезжить какой-то надежде, как все становилось в два раза хуже, чем было. Такое чувство, что ее загоняли все глубже и глубже в ловушку — и уже не стоит ждать спасения: просто неоткуда!
Коридор привел беглянку в маленькую комнатку, больше всего напоминавшую железную коробку. В одной из стен был люк, ведущий наружу. Эрин осмотрелась и увидела такое! Пневматическая штуковина, которой мясник ударял свою жертву по лбу, прежде чем подвесить ее на цепь и перерезать аорту.
На Эрин были кожаные ботинки и кожаный ремень.
В загоне снаружи стояла скотина.
Кожаное Лицо боролся с проволочным забором. Он хотел попасть внутрь, на скотобойню: он знал, что Эрин там.
Бензопила разрубила колючую проволоку, словно это была сахарная вата, но вой бензопилы и скрежет железа о железо напугали стоявшую в загоне скотину.
Коровы забили копытами и замычали от страха. Даже глупые животные почувствовали, что к ним приближается чудовище, а не человек. Они почувствовали приближение самой смерти, хотя Кожаное Лицо пока не намеревался их убивать. Он гнался за другой жертвой.
Хьюитт проломил забор и стал пробираться между напуганными животными. Он немилосердно расталкивал их в разные стороны, но ни разу не применил бензопилу: он держал ее высоко над головой, так что страшное оружие напоминало верхний плавник акулы, плывущей в темных волнах океана.
Животные в ужасе бросались в разные стороны.
Эрин прекрасно слышала испуганные крики, доносившиеся из загона.
Сердце у девушки сжималось от ужаса: маньяк шел за ней по пятам. Эрин хорошо представляла, какое удовольствие ему доставит поймать ее здесь, в этом ужасном месте — там, где умирают все животные. Нет, она этого не допустит. В одной из стен был люк. Он, наверняка, вел наружу. И Эрин не замедлила им воспользоваться.
Эрин преодолела коридор и оказалась в холодильной камере, где на мясных крюках аккуратными рядами были развешаны туши животных.
Здесь смерть обрела иной — чистый, соответствующий санитарным нормам — облик. Эрин не могла не вспомнить подвешенного над расстроенным фортепьяно Энди. Неужели ужас ее был бы меньше, если бы, прежде чем повесить на крюк, Энди раздели, вымыли и отрезали ему голову?
И почему глядя на висящего на крюке Энди, она испытывала ужас и отвращение к совершившему это, а глядя на эти трупы животных — на десятки аккуратно развешенных трупов, — девушка всего-навсего нервно поежилась? Где проходит граница между дозволенным убийством и убийством, которое нельзя совершить? И как так могло получиться, что для Старика Монти и «маленького» Томми Хьюитта это граница перестала существовать?
Эрин заправила за уши свои растрепанные волосы и побежала по этому огромному, забитому мясом холодильнику.
В помещении было темно. Лунный свет едва проникал внутрь сквозь узкие грязные окошечки у самого потолка. Эрин приходилось увертываться и маневрировать, чтобы избежать столкновения с развешанными повсюду, разделанными коровьими тушами. От холода Эрин покрылась гусиной кожей. Сопли и пот едва не превращались в лед. Но этот холод не мог сравниться с тем ледяным ужасом, который властвовал в душе у Эрин. Эта ночь никогда не кончится.
Он схватил тяжелую, свисавшую с потолка цепь.
«Что это?»
