Крис Картер - Распинатель
— Верно. Для этих людей Распинатель был героем, человеком, который делает Божье дело, и вдруг Майк получает возможность превратиться в своего героя.
— Ты имеешь в виду, понести наказание за своего героя.
— Это не имеет значения. Для остального мира имя Майк Фарлоу стало бы синонимом Распинателя. Он бы навсегда оставил свою безвестную жизнь. Его имя упоминали бы в учебниках и изучали бы на курсах по криминологии. Он бы в смерти имел такую славу, которую никогда бы не смог иметь при жизни.
— Но ты сказал, что Майк знал некоторые сведения о жертвах, которые, вероятно, мог знать только убийца… Например, причины для их убийства. Он упоминал о том, что одна из жертв продвигалась по карьерной лестнице через постель. Откуда он мог это узнать?
— Потому что сам убийца сказал ему, — заключил Роберт.
— Что?
— Ты только поразмысли. Представь, ты убийца и хочешь подставить кого-то, чтобы он ответил за то, что ты сделал. Наконец ты находишь подходящего человека. Становишься его другом.
— А это было очень сложно, раз у Майка не было друзей.
— Это верно. В большинстве своем ваши разговоры вращались бы вокруг убийств. Какое превосходное дело вершит убийца, освобождая мир от грешников. Потом ты начинаешь забивать голову Майка слухами. Я слышал, будто одна жертва была заразная проститутка… другая переспала со всеми в компании, чтобы пролезть наверх. — Роберт заговорил другим голосом, как бы от имени убийцы.
— Готовить его к аресту, — вступил Карлос.
Роберт прикусил нижнюю губу и кивнул.
— Но почему не рассказать ему о настоящем знаке Распинателя… на шее жертвы?
— Если бы он дал ему слишком много информации, Майк мог бы начать подозревать.
Карлос ненадолго задумался.
— Ты думаешь, он рассчитывал на то, что Майк признается?
— Может быть, я не уверен.
— Ему нечего было терять, — заключил Карлос, но его как будто что-то беспокоило. — Но почему?
Роберт тревожно взглянул на него:
— Ты слушал, что я говорил? Я же только что объяснил почему.
— Нет, почему он подставил именно Майка?
Роберт замолчал и уставился на свой кофе.
— Я и сам задавал себе этот вопрос. Зачем ему вообще было подставлять кого-то?
— Из мести?
— Только не в настоящей жизни.
— Что?
— Подставлять кого-то из мести — такое случается только в голливудских фильмах. В настоящей жизни человек пойдет на все, доберется до обидчика и продырявит ему башку. Зачем брать на себя такую трудную задачу, планировать подставу? К тому же Майк умер от смертельной инъекции и особенно не страдал. Если наш убийца хотел, чтобы Майк страдал, он бы собственноручно разобрался с ним.
Карлос кивнул, соглашаясь.
— Это верно.
— Так зачем же подставлять кого-то?
— Может быть, он хотел, чтобы полиция прекратила расследование.
— Возможно.
— Возможно, сначала он намеревался совершить только семь убийств. — Карлос отвернулся, чтобы налить себе стакан воды. — После того как убийца достиг поставленной цели, он решил не оставлять расследование открытым и не рисковать, что какой-нибудь сыщик наткнется на улику, которая через несколько лет по ниточке приведет его к преступнику. Подставить кого-нибудь, дело закроют, и он выйдет сухим из воды.
— Значит, теперь убийца передумал и решил совершить еще семь убийств?
Карлос поднял брови.
— Может, и так.
— Меня это не устраивает. У этого убийцы с самого начала был четкий план, и я уверен, что он его придерживается. Когда он закончит то, что собирался сделать, если мы не поймаем его к тому времени, он исчезнет, и мы никогда о нем больше не услышим. — Голос Роберта помрачнел.
— Когда Майка арестовали, у тебя был другой подозреваемый, еще кто-то, кого ты разрабатывал? — Карлос нарушил молчание.
Роберт покачал головой.
— Ты так ни к кому и не подошел?
— Я уже говорил тебе, у нас не было ничего, ни подозреваемых, ни зацепок, — но я понимаю, к чему ты ведешь. Если бы мы подобрались к кому-то, особенно если бы это был убийца, то, подставив Майка, он бы, конечно, сбил нас с верного следа.
— Точно! И положил бы конец расследованию. Зачем продолжать, когда есть подозреваемый с такими неопровержимыми уликами?
— Ну так вот — у нас не было никаких подозреваемых.
— Но убийца об этом не знал. Если только он не располагал какой-то внутренней полицейской информацией.
— Очень немногие имели доступ к этой информации, и все они стопроцентно надежны.
— Ладно, но, может быть, ты докопался до чего-то, что подвело тебя довольно близко к настоящему убийце.
Роберт сжал зубы.
— Мы ни до чего не докопались. Единственное, что у нас было, — это семь жертв и куча злости, — сказал Роберт, глядя в окно, в никуда. — Но мы просмотрим еще раз все файлы… за два месяца до ареста Майка. Давай проверим, что у нас было на то время.
— Есть и еще одна возможность, — сказал Карлос, пролистывая какие-то бумаги на столе.
— Какая?
— Сколько прошло между арестом Майка Фарлоу и первой жертвой из новой серии?
— Около полутора лет.
— Что, если убийца подставил Майка, потому что знал, что какое-то время не сможет продолжать действовать? Например, если он попал в тюрьму по какому-то другому мелкому обвинению.
Роберт откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
— Проблема в том, что он должен был знать заранее, что не сможет действовать именно в течение этого срока. Чтобы подставить кого-то, нужно время, а как мы уже говорили раньше, сначала он должен был найти подходящего человека. Никого не предупреждают за несколько месяцев, что собираются арестовать… — Роберт уставил на Карлоса указательный палец правой руки.
— Что?
— Операция, — сказал Роберт, складывая брови домиком. — Убийце могла быть назначена какая-то плановая операция. Об этом он бы знал заранее.
— Но убийца не участвовал в деле больше года, что это за операция, которая на такой срок выводит тебя из жизни?
— Это как раз просто. Операция на позвоночнике, на бедре, любая операция, после которой пациенту требуется пройти физиотерапию, чтобы вернуть прежнюю силу и способность двигаться. Нашему убийце нужно много сил, чтобы совершать такие убийства. Он бы не взялся за них, если бы не был физически готов на сто процентов. Хорошо бы просмотреть список больниц и физиотерапевтических клиник.
Карлос уже набивал критерии первого поиска на клавиатуре.
49
Остаток дня они провели, копаясь в жизни Майка Фарлоу. Его послужной список был длинным, но не насильственным. Его осуждали только за непристойное поведение, а не за сексуальное насилие. «Конечно, он был подонок, — подумал Роберт, — но не агрессивный». Отсиживая в тюрьме последний срок, он проникся религиозной верой и по освобождении стал ходить по улицам и проповедовать Евангелие тем, кто его слушал, и тем, кто не хотел слушать.
В медицинских данных Майка не нашлось ничего необычного. Несколько раз лечился от венерических болезней, переломов после уличного избиения, и на этом все. У него не было истории обращения к психологам, ни вообще чего-то нетипичного. Они пришли к выводу, что убийца не мог выбрать Майка, основываясь на медицинских или полицейских данных. Они решили пройтись по религиозным группам, в которых мог участвовать Майк, но к половине двенадцатого ночи так ничего и не нашли.
Карлос коротко посмотрел на часы, паркуя машину перед своим домом. «Опять за полночь».
В последние две недели Карлос ни разу не сумел прийти домой раньше полуночи. Он знал, что ничего не может с этим поделать. Этого требовала от него работа, и, безусловно, он готов был на это пойти. Но то же нельзя было сказать о его жене Анне.
Он немного посидел в темноте на парковке. Из машины он смотрел на окна своей квартиры на первом этаже. В гостиной еще горел свет. Анна не ложилась.
Карлос велел ей не беспокоиться, предупредил, что они работают над очень сложным делом и ему приходится много работать сверхурочно, но он знал, что все эти слова пролетали мимо ее ушей. Он понимал, что жена предпочла бы видеть его врачом или адвокатом, кем угодно, лишь бы не детективом, расследующим убийства в Лос-Анджелесе.
Карлос медленно прошел мимо припаркованных машин к дому, потом поднялся к своей квартире. Хотя он был уверен, что Анна не спит, он открыл дверь как можно тише. Анна лежала на голубом тканевом диване лицом к телевизору, установленному у восточной стены. На ней была тонкая белая ночная сорочка, волосы закрывали пол-лица. Она лежала с закрытыми глазами, но открыла их, когда Карлос сделал первые шаги по квартире.
— Привет, милая, — сказал он усталым голосом.
Она села, поджав под себя ноги. Муж казался ей каким-то другим. Каждую ночь он возвращался к ней и казался чуть старше, чуть более усталым. Он проработал в отделе меньше месяца, но в глазах Анны эти недели казались годами.
