Призрак Сомерсет-Парка - Майерс Б. Р.

Поверенный достал носовой платок и негромко кашлянул в него.

Я заметила раны у старика на руке.

— Вы ушиблись? — спросила я. Вид у мистера Локхарта сделался смущенный; он осмотрел сбитые костяшки пальцев.

— Даже не представляю, что это. В моем возрасте можно удариться о столбик кровати и сломать бедро. Но не извольте тревожиться, мисс Тиммонс. Я выработал отличную стратегию, чтобы снять с вас обвинения. Предполагаю, что это займет не больше нескольких дней. — Он убрал платок в карман и радостно хлопнул в ладоши. — Я должен поблагодарить вас! Я будто обрел новую жизнь.

Я снова взглянула на папку. Он говорил уверенно, но в комнате веяло каким-то смятением.

— Перед тем, как я постучала в дверь, я услышала, будто вы с кем-то спорили, — заметила я.

Его бледные щеки окрасились румянцем.

— Просто тренировался. Проговаривать аргументы вслух перед невидимым жюри помогает в подготовке к процессу.

Его серые глаза тронула улыбка, в них таились надежда и обещание. В тот миг я пожалела, что не могу устроить мистеру Локхарту сеанс, которого он жаждал. Мне хотелось, чтобы он простил меня за ложь. Но еще больше хотелось, чтобы он мной гордился.

Я взяла его израненную руку в свою и сказала:

— Спасибо.

После нашей ссоры Флора меня избегала, и потому, к несчастью, в тот вечер мне пришлось готовиться к особенному ужину самостоятельно. Быстро сгустилась темнота. Я зажгла все свечи в комнате — странно для особы, которая никогда не боялась теней. Нехотя выбрала темно-зеленое платье с глубоким декольте: оно сидело достаточно свободно, и я смогла застегнуть пуговицы, а потом влезть в него без посторонней помощи. Взяв дополнительные шпильки, я закрепила локоны по бокам и аккуратно уложила волосы на затылке. Вышло не превосходно, однако вполне приемлемо.

Я подумывала, не притвориться ли, будто у меня снова болит голова, но потом узнала, что Уильям будет на ужине, и в глубине души мне захотелось бросать на него уничижительные взгляды через стол за недостойное обращение с Флорой. Кроме того, как ни претила мне идея ужинать с незнакомкой, мысль о том, чтобы остаться в одиночестве после заката, беспокоила меня больше, чем я была готова признать.

Я надеялась, что пламя свечей и теплая пища взбодрят мой дух.

Дух...

Призраков не существовало. Негоже спириту бояться теней и голосов в темноте.

Вдруг послышались яростные скребущиеся звуки; от неожиданности я даже подскочила. Теперь-то я была уверена, что мышь — внутри гардероба. Раздраженно зарычав, я схватила ночной горшок и приготовилась ловить маленького возмутителя спокойствия. Створку я распахнула так быстро, что несколько платьев закачались туда-сюда. Но внутри не обнаружилось юркого существа — лишь тишина. Отодвинув платья в сторону, я внимательно изучила дно шкафа.

Там была груда опилок. И ни одной мыши. Я выпрямилась и посмотрела на стенку гардероба — теперь, когда платья были сдвинуты в сторону, она стала видна.

Ни одна тварь божья не могла сотворить то, что я увидела.

Там были нацарапаны острые угловатые буквы: «Помоги».

Я выронила горшок, и тот оглушительно загрохотал. Уставилась на слова, почти ощущая, как по спине пробежал холодок. Дрожащими руками я взяла свечу и стала таращиться на крошечное пламя.

То, о чем я подумала, не имело ни малейшего смысла, и все же я не представляла, что еще могла бы предпринять в этот миг.

— Есть ли здесь тот, кто желает со мной поговорить? — прошептала я.

Я стала ждать, но в комнату доносился лишь шум ветра, разбушевавшегося снаружи. Я снова задала вопрос, и сердце мое сбилось с ритма, ведь был только один дух, которого я отчаянно жаждала услышать. Однако и следующие минуты прошли в тишине; стало мучительно ясно: мой опыт лишь подтвердил то, что я и без того знала.

Я задула свечу и выбросила дурацкую хандру из головы. Я догадывалась, что произошедшему есть правдоподобное объяснение, но в тот миг хотела лишь выйти из этой комнаты и никогда не возвращаться — ничего более. Я плотно закрыла створки гардероба, а потом отправилась в гостиную выпить коктейль.

Мисс Гиббонс в голубом платье и черных бриллиантах вся сверкала и переливалась. Со своими блестящими волосами и безупречной кожей она казалась ожившей куклой в человеческий рост. Я предположила, что ей нет тридцати, но благодаря ее изнеженному образу жизни сказать точнее было трудно. Она была красива и богата, однако самой сильной ее стороной являлась предприимчивость. Наверняка, пожелай она купить Сомерсет, тот перейдет в ее владение еще до того, как подадут вторую перемену блюд. Вся она притягивала сияние свечей, точно впитывала их огонь. Мужчины окружили ее, словно мотыльки пламя, и внимательно прислушивались.

Мистер Пембертон, который стоял на своем обычном месте у камина, был хорош собою в вечернем смокинге с белым галстуком. Всякий раз, когда я случайно бросала взгляд в его сторону, он смотрел в тот угол комнаты, где устроилась я, и вопросительно хмурился, словно спрашивая, все ли у меня хорошо. Я отвечала легким кивком и отпивала из бокала. Все, о чем мы могли побеседовать, было немыслимо произнести в собравшемся обществе. Лучше временно заверить нашего хозяина, что все идет гладко.

Я обратила внимание на других джентльменов в гостиной. Мистер Локхарт сидел в кресле справа от мисс Гиббонс, пристроив подле себя трость. Мне подмигнул ее рубиновый глаз. Казалось, будто у нас со змеей есть общий секрет.

Уильям был на удивление трезв и одет с иголочки. Он осыпал мисс Гиббонс комплиментами с головы до пят. Я же на той стороне комнаты бурлила от гнева: ведь он разбивает сердце Флоре. Ах, если б знать, как снова завоевать ее доверие!

Я сидела в одиночестве, потягивая коктейль, который Бромуэлл подал мне почти час назад, и не могла перестать думать о послании, оставленном в гардеробе. Возможно, оно находится там уже несколько дней, ведь я не видела заднюю стенку с той ночи, когда приехала. И тут меня осенило. Эту надпись могла сделать миссис Донован, пока развешивала платья. Ну, вот все и выяснилось. И звучит объяснение вполне правдоподобно. Еще бы мурашки по рукам больше не бегали.

Я подняла голову и снова поймала взгляд мистера Пембертона. Должно быть, он решил, что я все это время на него таращилась. Я повернулась к Бромуэллу и попросила вновь наполнить мой бокал, надеясь, что выгляжу не настолько подавленной, какой себя чувствовала.

Единственным человеком, которому, по всей видимости, было еще менее уютно, чем мне, казался доктор Барнаби. Он исправно проверял здоровье миссис Донован, и хозяин Сомерсета настоял, чтобы доктор остался на ужин. Мистеру Пембертону не хотелось отсылать приятеля обратно в деревню, не накормив должным образом. По отяжелевшим векам Барнаби было заметно, что он с удовольствием прикорнул бы прямо на кухонном столе, отказавшись от трапезы при свечах.

Он присел рядом со мной на диван, и мы обменялись усталыми взглядами.

— Как миссис Донован чувствует себя сегодня? — спросила я. — Она уже может ходить?

Я надеялась, что вид у меня не слишком заинтересованный или хотя бы искренний.

Он пригубил из своего бокала.

— От раны она оправится, но исцеление духовное потребует гораздо больше времени. Полагаю, ее страх пройдет далеко не сразу.

— Она что-то говорила о нападении? — Поскольку Флора больше не крутилась возле меня, я была лишена возможности получать местные сплетни.

— Нет, — покачал головой доктор. — Ничего нового она не сказала.

— Однако миссис Донован согласна остаться в Сомерсет-Парке? — Моя настойчивость смутила его, и мистер Барнаби нахмурился, а я, мысленно отметив, что следует вести себя непринужденнее, добавила: — Я все думаю, чувствует ли она себя здесь в безопасности.

— Это же ее дом, — возразил он.

Я знала, что дом не всегда может быть надежным убежищем. Я вспомнила, каково было жить в комнатушке мисс Крейн и бояться, что придется примкнуть к хозяйским девочкам, если не сумею заработать достаточно денег сеансами.