Сергей Устинов - Не верь, не бойся, не проси или «Машина смерти»
Пока я бежал через редакционную стоянку, зажегся сначала желтый, потом зеленый. «Опель» тронулся вместе с потоком.
Когда я оказался у своей «копеечки», красный автомобиль уже почти исчез из виду.
К тому времени, как я судорожным движением открыл дверь, плюхнулся на сиденье и завел двигатель, шансов догнать Аркатова не было. По прямой. Поэтому, с ревом вылетев на улицу, я повернул в противоположную сторону. Свернул во второй двор направо. Сквозанул между домами. Выскочил на параллельную улицу. Надавил на газ. В конце опять свернул во двор, прошмыгнул переулком и только теперь снова выехал на главную дорогу.
Аркатовский «опель» двигался всего на пять или шесть машин впереди меня.
Теперь, когда гонка кончилась и отчасти улеглось возбуждение, я мог спокойно порассуждать. А на что я, собственно, рассчитываю? Ответ был однозначным: пока ни на что. Никакого конкретного плана завладения пленками у меня не было. Было только твердое убеждение, что нельзя упускать их из виду, что надо ехать вслед красному «опелю», куда бы он ни направился, преследовать его, как кобель, повинуясь древнейшему из инстинктов, преследует течную сучку. Вдруг да обломится?
Надежда забрезжила передо мной, когда Аркатов, миновав Беговую, из туннеля выехал на Ленинградский проспект в сторону Кольцевой. Если бы он собирался домой, то повернул в противоположном направлении. А так... Конечно, есть множество других не просчитанных мною пока возможностей, но по Ленинградскому проспекту идет дорога в международный аэропорт Шереметьево. Логически рассуждая, раз уж решил где-то скрываться от всемогущей мафии, то не в Саратове же, не в Калуге.
У «Сокола», на развилке с Волоколамкой, красный «опель» решительно выбрал Ленинградское шоссе. Шансы Шереметьева стремительно возрастали. А мои?
Я лихорадочно продумывал варианты. Кого задействовать? Таможню? Погранцов? И как? Как сделать так, чтобы пленки не просто не ушли за границу, а достались именно мне? Я, конечно, понимал всю их колоссальную значимость для правоохранительных органов и на худой конец был согласен и на такой вариант. Но, во-первых, надо, чтобы с таможни они попали именно туда, а не оказались проданы совсем другим людям — я трезво смотрел как на нашу таможенную службу, так и на материальные возможности заинтересованных в пленках лиц. А во-вторых...
Хотел я сам себе признаться в том или не хотел, но в данный момент почти все прочие аргументы мне застила одна-единственная свербящая мозг мысль: в каких-нибудь двадцати метрах от меня — рукой подать! — находится самая потрясающая сенсация из всех, какие могут выпасть журналисту за целую жизнь. Упустить ее — значит каяться и клясть себя до скончания века.
Между «Войковской» и «Водным стадионом» опять что-то копали. В душном бензиновом чаду раскаленные машины еле-еле ползли в полтора ряда, пробираясь меж дорожных ограждений. Если в этой обстановке у кого-нибудь от жары закипит аккумулятор, мы все встанем здесь намертво. Хорошо, коли вместе с «опелем». А ну как он уедет вперед, а я останусь?
Дергаясь в пробке, точно сломанная игрушка, я с завистью наблюдал, как похожий на огромную кобру черный «харлей-дэвидсон» на двух колесах легко лавирует среди почти неподвижных машин. Седоки, оба, несмотря на безжалостно пекущее солнце, в черной коже и в черных мотоциклетных очках и шлемах, казалось, в своем высокомерии даже не глядели по сторонам. Не знаю, как насчет аккумулятора, но в какое-то мгновение мне показалось, что у меня вот-вот закипят мозги. Нечеловеческим усилием воли мне удалось подавить в себе желание бросить руль, выскочить наружу, легко лавируя среди замерших машин, добежать до стоящего впереди «опеля», хорошенько дать Аркатову по голове, схватить «дипломат» и сделать ноги...
Меня спасло от безумия то, что пробка тронулась. Чтобы на будущее избежать опасности потерять своего ведомого в очередном заторе, я решил притереться к нему поближе. Когда поток снова остановился перед следующим светофором, я оказался сзади всего на два корпуса. И поэтому вся последующая картина была у меня, что называется, как на ладони...
«Опель» стоял перед стоп-линией первым. В левом от него ряду горячил двигатель наездник «харлея». Мне было видно все до мельчайших деталей. Левая рука Аркатова, стряхивающая пепел с сигареты на мостовую. Сидящий сзади пассажир мотоцикла с какой-то похожей на пивную жестянкой в правой руке. Зажегся желтый сигнал светофора, оставались доли секунды до зеленого, когда черный мотоциклист, слегка склонившись вбок, швырнул жестянку в открытое окно «опеля».
Все дальнейшее случилось одномоментно. «Харлей-дэвидсон» сорвался с места так, что встал на заднее колесо, а в салоне «опеля» расцвел огненный шар, мгновенно охватив пламенем всю машину. Мне почудилось, что я вижу в огне выгнувшуюся в последней судороге человеческую фигуру, но, может статься, то была лишь игра насмерть перепуганного воображения. Кругом кричали люди, бешено гудели клаксоны, ревели разбегающиеся в ужасе автомобили, один лишь я сидел за рулем в оцепенении, умом понимая, что, пока не рванул бак, надо давать деру, но не в силах тронуться с места. Сидел и глядел на столб огня и черного дыма, который еще минуту назад был моей мечтой о сказочном материале.
Сенсация кончилась. Даже не начавшись.
Злость — плохой советчик. Ярость — еще хуже. Но поскольку сразу после гибели Аркатова никаких других чувств я не испытывал, приходилось руководствоваться этими. С места происшествия я уехал, не дожидаясь ни пожарных, ни милиции: писаться в свидетели у меня не было ни малейшего желания. Добравшись до ближайшей телефонной будки, я позвонил в контору, и через полминуты меня соединили с Гаркушей.
— Как у тебя с материалом про пожар в казино? — спросил я.
— Заслали в набор, — ответил он. — Только вот заголовочек не дается...
— Возьми ручку, — сказал я ему, — пиши: «Пэ Эс. Перед самым подписанием номера в печать из источников, близких к криминальному миру, редакции стали известны новые подробности происшедшего. Похоже, смерть бандитского лидера Льва Звездкина, больше известного в преступных кругах под кличкой Барин, напрямую связана с волной заказных убийств, прокатившихся в последнее время по городу...»
Я слышал, как он старательно сопит в трубку, повторяя за мной:
— ...убийств ...время по городу. Готово!
— Открой скобки, — попросил я. — В скобках напиши: «см. наш материал „МАШИНА СМЕРТИ“ в номере...» Номер газеты посмотришь сам в подшивке. Написал?
— Написал. А откуда...
— От верблюда, — оборвал я его. — Что, тебе все прямо по телефону выложить? Пиши дальше. «Источники утверждают, что Барин, по всей видимости, был одним из организаторов и активным участником мощной, хорошо законспирированной организации, поставившей уничтожение людей различными способами на коммерческую основу. Наблюдатели полагают, что устранение Барина, осуществленное столь шумным и эффектным образом, было одновременно акцией устрашения и местью за гибель вора в законе по кличке Ступа со стороны преемника последнего — авторитета по кличке Рикошет». Абзац. Успеваешь?
— Ага, если можно, чуть помедленнее, — пробормотал он.
— "В тот же день, когда сгорело казино «ЗОЛОТО МИРА», но несколькими часами позже, на Ленинградском шоссе в районе «Водного стадиона» был сожжен притормозивший у светофора красный «опель»: преступники, подъехавшие на черном мотоцикле «харлей-дэвидсон», через открытое окно швырнули в салон «опеля» емкость с зажигательной смесью, возможно, напалмом, после чего бесследно скрылись. Вместе с машиной сгорел ее владелец, еще один активный участник преступной группировки, контролирующей рынок заказных убийств в Москве, некий Аркатов Иван Федорович, в прошлом руководитель молодежного туризма, несколько лет назад осужденный за различные злоупотребления. Аркатов отбывал наказание в одной колонии с Барином и после выхода на свободу не порвал с ним связи. Есть основания считать, что именно он являлся диспетчером (или одним из диспетчеров), распределяющим заказы на убийства. Те же источники высказывают мнение, что причиной смерти Аркатова стало его желание выйти из «бизнеса», прихватив с собой на всякий случай огромное количество компромата как на саму организацию, так и на ее клиентов. В ближайших выпусках газеты ждите новых фактов и наших комментариев на эту тему".
— Подписать твоей фамилией? — досопев до конца, спросил Гаркуша.
— Нет, — ответил я, подумав. — Подпиши: «Отдел преступности». И сразу засылай. Я приеду минут через сорок, может, добавлю что-нибудь прямо в полосе.
И уже собрался повесить трубку, но услышал отчаянный вопль:
— А заголовочек-то, заголовочек?!
Я задумался, потом сказал:
— Попроси набрать покрупнее: «КРЕМАТОРИЙ НА ВЫНОС». А внизу подзаголовок: «ЗЕМЛЯ ГОРИТ ПОД НОГАМИ БАНДИТОВ. — Точка. — МИЛИЦИЯ НЕ ВИНОВАТА».
