Серж Брюссоло - Ночная незнакомка
— Вы пытались разыскать жену?
— После того, что между нами произошло, вряд ли в этом была необходимость. Я погрузился в работу, благо ее у меня хватало, неплохо зарабатывал. О Вирджинии я снова услышал, просмотрев блок новостей на взятой у приятеля видеокассете, как я уже говорил.
— Почему вы не отправились в полицию?
— Из осторожности. Не знаю, в какую историю влипла Вирджиния, но я попробую помочь ей из нее выбраться. Может быть, она занималась чем-то противозаконным… понимаете, что я имею в виду? Вот я и решил прежде побывать в больнице. Там один врач дал мне адрес вашего агентства, сказав, что теперь вы занимаетесь Вирджинией.
— Как вы думаете, что могло произойти, почему в Вирджинию стреляли?
— Скорее всего сунула нос куда не следовало. Ведь она вечно что-то вынюхивала, до чего-то докапывалась, и нашлись люди, кому это не понравилось. Не исключено, что Нетти Догган сообщила моей жене нечто такое, что поставило ее под угрозу.
— А как же Суорм? Однажды Вирджиния перестала поставлять ему материал для предполагаемого бестселлера, и он — ничего? Разве его это не встревожило?
— Суорм — трус. Почувствовав, что дело принимает плохой оборот, он, разумеется, отказался публиковать мемуары киллерши.
Они еще посидели немного, молча допивая остывший кофе.
— Когда я смогу увидеться с женой? — спросил Боб Кэллахан.
На лице Сары отразилось беспокойство.
— Послушайте, Боб, — дружелюбно, но с оттенком раздражения произнесла она. — Вы мне нравитесь, но согласитесь: с шестимесячным опозданием вы являетесь вдруг за своей благоверной, свалившись буквально как снег на голову. Как бы правдоподобно ни выглядела ваша история, я вынуждена ее проверить.
— Ладно, — промолвил Боб, показывая жестом, что принимает ее аргументы. — На вашем месте и я бы так поступил. Если вам нужны дополнительные доказательства, я готов их представить: садитесь в машину, я отвезу вас к себе домой, где вы сможете обследовать каждый уголок, порыться в шкафах, просмотреть документы, словом, делать все, что сочтете необходимым.
— И расспросить соседей?
— Конечно.
Сара кивнула в знак согласия.
— Пожалуй, это самое разумное, — произнесла она, поднимаясь со стула. — Думаю, мы так и поступим.
После отъезда Сары Джейн продолжала лежать на кушетке, уткнувшись лицом в стену, не желая видеть внутреннее пространство, заключенное в железный каркас ее временного убежища. Она чувствовала себя опустошенной, будто ее тело было изрешечено невидимыми отверстиями, через которые ушла вся энергия, и не было даже сил подняться и повернуть переключатель. Проклиная себя за безволие и за то, что она, не включая свет, широко распахивает дверь перед всевозможными призраками вроде ночной незнакомки, Джейн продолжала наблюдать, как вокруг сгущается темнота.
Как ни странно, в отсутствие Сары она сразу становилась легкой добычей разного рода суеверных страхов, словно шкафы ее жилища лопались под напором скопившихся там таинственных существ, населяющих мир Хэллоуина: скрежещущих костями скелетов, черных кошек и колдунов. Джейн преследовали звуки бьющих барабанов, звон колоколов и мерцание свечей. Ей казалось, что она в фургоне не одна и со всех сторон ее обступают привидения. Будто кто-то проник сквозь бронированные стены и, усевшись в самом темном углу, не сводит с нее взгляда. Ночная незнакомка.
Ну конечно, это она. Джейн видит, что она сидит на краешке складного стула, с черным картонным чемоданом на коленях, она даже ощущает запах мокрых волос, влажность вымокшего под дождем шерстяного свитера. Запах зала ожидания, дешевого жидкого мыла, вокзальных туалетов, теплого некрепкого кофе, выдохшегося вчерашнего пива, резиновой сосиски хот-дога, отсыревших простыней, крема для избавления от волос, киснущего несколько дней в мыльной воде грязного белья.
Руки ночной незнакомки крепко сжимают крышку чемодана, наполненного скользкими мерзостями. Под ногтями чернота, туфли давно не чищены. На ней плохо скроенный плащ, а лицо лишено не только выражения, но и самих черт, не лицо — бледное пятно, которое слегка меняет очертания при каждом ударе сердца Джейн. На этой физиономии нет ни глаз, ни рта. Джейн всеми силами старается не смотреть в сторону незнакомки, чтобы не дать ей материализоваться окончательно. «Если будешь вести себя так, словно ее не существует, она растворится как сахар в теплой воде», — уговаривает себя Джейн.
На самом деле она в это не верит. Незнакомка явилась, чтобы известить Джейн о ее поражении. Как ни старалась Джейн освободиться от ее влияния, как ни пыталась обмануть себя, какие бы хитрости ни изобретала, все оказалось напрасным. Девица с черным чемоданом ее настигла. Казалось, она говорила: «Ты хотела от меня избавиться, но это невозможно. Ты прекрасно знаешь, что мы — одно целое, и ты принадлежишь мне и душой и телом. Я живу в твоем теле, и нет у меня другого пристанища. Собиралась выжить меня из него? Дудки, ты проиграла! Я вернулась к себе домой, Джейн. Теперь я снова уютно устроюсь в твоей голове, твоем сердце, в животе, обоснуюсь там навеки, и не будет такой силы, которая меня оттуда выгонит! Придется привыкать, Джейн. Такова жизнь, ничего не поделаешь. Мы связаны прочными узами и будем вместе до… самого конца».
Джейн не видела рта незнакомки, что не мешало той вещать отвратительно тонким голосом примерной ученицы. Спину она держала прямо, единственное, чего ей не хватало, — это Библии на тесно сомкнутых коленях. Это был ее конек — незнакомка умела перевоплощаться, теперь она была серьезной, лишенной всякой индивидуальности прихожанкой-активисткой евангелистской церкви, раздающей деревенским ребятишкам жестяные медальончики с благословением какого-нибудь местного проповедника.
Больше Джейн не в состоянии этого выдержать, она вскакивает с кушетки, хватает плащ и выбегает на улицу, даже не пытаясь увидеть, что в действительности находится в темном углу фургона. Ночь еще не наступила, но быстро темнело, и лишь на горизонте алела полоса, бросая слабый отблеск на почти погасшее небо. Быстро шагая, Джейн направилась к выходу из кемпинга, петляя между вросшими в землю проржавевшими домиками на колесах, большинству из которых вряд ли суждено сдвинуться с места и вновь отправиться в путешествие. При виде вьющегося змейкой шоссе, соскальзывающего прямо в багровое море заката, у Джейн захватило дух, она почувствовала сильное головокружение. Еще не поздно бежать, достаточно проголосовать, стоя на обочине, и забраться в первую попавшуюся машину, которая соблаговолит притормозить. Еще не поздно перерубить пуповину и отдать себя на волю волн, словно бутылка, брошенная в море. Почему же она медлила? Поднять руку с вытянутым большим пальцем — это так просто! Наверняка кто-нибудь остановится. Поднять руку, вытянуть палец…
Не должна же она в самом деле ждать, пока эта безмозглая Сара отдаст ее в руки врагов. Наивная и доверчивая ирландка понятия не имеет о существовании мира, с которым Джейн имела несчастье познакомиться. Как большинство обывателей, Сара считала, что заговоры и интриги бывают только в романах, и старалась верить в это, потому что чувствовала себя более уверенной, а иначе, если допустить противоположное, жизнь стала бы невыносимой, превратившись в клубок кошмаров. Но Джейн прошла босиком все круги ада, ей не привыкать ходить по раскаленным углям, и пламя геенны хотя и тысячи раз лизало ее босые ступни, не причинило вреда. Да, она была демоном, из тех легионов, которым несть числа… Она побывала там, за кулисами жизни, где замышляются убийства президентов, революции, тайные бактериологические войны.
Сара, погрязшая в невежестве идиотка, пребывает в блаженной уверенности, что вокруг ничего не происходит. Никогда на ее челе не будет начертан спиральный знак зверя, она покорно побредет на бойню и станет доверчиво лизать руку своему палачу. Она не знает…
Джейн потрогала шрам, пытаясь ощутить контуры раны. Интересно, что написано у нее на лбу? Не знак ли зверя — роковое число 666?
Дрожащими пальцами Джейн принялась расстегивать ворот блузки — она задыхалась. Хорошо бы пошел дождь, а еще лучше, если бы на землю обрушился ливень и превратил эту красноватую земляную пыль в бурлящие потоки свежей крови.
У нее вдруг появилось неудержимое желание побежать вдоль дороги, огласив тишину нечеловеческим воем и воздев руки кверху, подобно безумцам, которые из года в год упорно подают таинственные знаки внеземным цивилизациям на побережье Вениса.
«Признайся в своем провале, — зашептал у нее в голове замогильный голос. — Ты, пустая раковина, жалкая оболочка, без содержимого, вообразила, что сможешь начать новую жизнь? Ты — обычная механическая кукла, робот, приговоренный перемещаться по кругу. У тебя не больше возможности проявить инициативу, чем у музыкального автомата. Но отныне все будет по-другому. Ночная незнакомка возьмет бразды правления в свои руки, укажет тебе путь, скажет, что нужно делать. Ты обязана подчиниться, и помни — без нее ты не существуешь!»
