Джастин Скотт - Месть
— Как видите, сумел, — ответил Харден.
Доннер оглядел потрепанную яхту.
— Да уж, — произнес он.
Он посмотрел на Хардена. Лицо доктора прочертили глубокие морщины. Его глаза покраснели от истощения, заросшие щеки ввалились. Он много потерял в весе, и его жилистая рука, державшая румпель, выглядела сухой, костлявой клешней. Казалось, что Харден находится в шоке и безразличен ко всему окружающему. Глядя прямо перед собой, он заговорил:
— Я хочу, чтобы вы вывезли Ажарату из страны.
— Все уже организовано, — ответил Доннер. — Она внизу?
— Да.
Доннер спустился по трапу. Когда-то красивая каюта превратилась в место побоища. Ажарату, с рукой на перевязи, прислонилась к обеденному столу, вызывающе глядя в сторону люка. Ее удивило появление Майлса — она узнала его, но не могла вспомнить, где раньше его видела.
— Добрый день, доктор Аканке. Меня зовут Майлс. Я отправлю вас домой.
Она тупо глядела в пространство.
Майлс протянул к ней свою тщательно ухоженную руку.
— Мы должны поторопиться. Возможно, власти заметили, как вы входите в залив.
Ажарату протиснулась мимо него, поднялась по трапу и заговорила с Харденом. Доннер быстро осмотрел каюты, оценивая повреждения, затем вернулся в кокпит, где Харден объяснял своей спутнице, что Доннер сделает именно то, что сказал:
— А ты? — спросила она.
— Я позабочусь о нем, — вмешался в разговор Майлс. — Доктор, мы должны поторопиться.
Он взял Ажарату за руку и отвел ее на катер. Люди Майлса уже начинали нервничать. В любой момент Администрация южноафриканских железных дорог и портов могла прислать патрульную лодку, чтобы выяснить, зачем частный катер подошел к лишенной мачты яхте.
Мало кто знает, насколько широко израильтяне действуют как неофициальные посредники между черными и белыми африканскими государствами. Система такого посредничества возникла благодаря израильской сельскохозяйственной и технической помощи, инженерным и торговым проектам, а также военно-учебным программам. Моссад использовал эту возможность, чтобы создать в Южной Африке разветвленную сеть своих агентов. Но самый худший способ налаживать секретные контакты — действовать через усердных функционеров, которые могли применить репрессии, прежде чем будут натянуты необходимые нити.
Один из людей Доннера накинул на плечи Ажарату длинный плащ с капюшоном. Доннер был поражен ее царственной осанкой, и его рука сама собой потянулась к фотоаппарату. Перенесенные испытания оставили на ее лице глубокие морщины, которые подчеркивали ее красоту и прибавляли ей благородства, свойственного только пожилым людям.
Ажарату взглянула на Хардена, и их взгляды встретились. Он поднялся, перегнулся через комингс кокпита и пожал ей руку.
— Спасибо, Ажарату. Я бы не смог ничего сделать без тебя.
Она безмолвно кивнула и бросила взгляд на черную тушу «Левиафана».
Доннеру пришло в голову, что он присутствует при тяжелом расставании — как будто потерпевшие поражение генералы обмениваются рукопожатием.
Харден снова сел за румпель, но Ажарату по-прежнему глядела на него.
— Мы увидимся? — спросила она.
— Да.
— Когда?
— Скоро.
— Пожалуйста, — сказал Доннер. — Нам нужно ехать.
— Питер! — Ажарату тускло улыбнулась. — Подари мне твои часы!
Харден без лишних слов снял с руки свой обшарканный «Ролекс», перегнулся через комингс, надел браслетку ей на запястье и поцеловал Ажарату руку. Она погладила его по голове, затем ушла в каюту катера и села там, опустив глаза в палубу.
Доннер щелкнул пальцами. Его рулевой отдал штурвал товарищу и поднялся на яхту.
— Лесли поможет вам причалить к берегу, — сказал израильтянин. — Я еще вернусь к вам.
Харден снова посмотрел на «Левиафан».
— Майлс, его починят?
— Да.
— Достаньте мне мачту.
Книга третья
Глава 19
— Куда вы собираетесь плыть? — осведомился Майлс.
Прошла неделя, но Харден уже достаточно отдохнул, для того чтобы лично присматривать за ремонтом «Лебедя». Сейчас они сидели одни в офисе владельца лодочной стоянки.
— На север.
Майлс криво усмехнулся и снова разлил чай по чашкам.
— В Атлантику или в Индийский океан?
Харден глядел на него не без восхищения; он держал свои планы при себе, но израильтянин не прекращал попыток выведать их.
— Вы можете организовать перевозку яхты на грузовом корабле до Дурбана?
— Значит, на восток.
— Да, Дурбан расположен там. И кроме того, огибать мыс Доброй Надежды зимой — дело непростое. Вы сэкономите мне две или три недели.
— Куда торопиться? «Левиафан» застрял в Кейптауне на месяц.
Харден пожал плечами. Даже больше — на шесть или семь недель, как он узнал в барах, где собирались рабочие, ремонтирующие танкер. Было отрадно услышать, что кое-что Майлсу неизвестно.
— Вы можете это организовать? — повторил он свой вопрос.
— Конечно, но я буду меньше беспокоиться, если вы расскажете мне о своих намерениях хотя бы в общих чертах.
— Нет, этот номер не пройдет.
Майлс раздраженно нахмурился, и Харден, не желая выводить его из себя, поставил свою чашку на поцарапанный деревянный стол и посмотрел израильтянину в глаза.
— Майлс, я хочу кое-что объяснить. — Он показал через окно на свою яхту. — Снова оказавшись в море на «Лебеде», я буду сам себе хозяин. Я смогу отправиться в любом направлении, если меня понесет туда ветер. Я смогу плыть даже туда, куда ветер не будет меня пускать. Но не более чем на семи узлах. За день я пройду максимум сто шестьдесят — сто семьдесят миль, если очень постараюсь. Самолет пролетает такое расстояние за двенадцать минут. Вы улавливаете мою мысль?
— Очевидно, вы хотите сказать, что в любой момент вас можно найти в пределах ограниченного пространства, но я не вполне понимаю, почему вы не хотите...
— Я буду рыбкой в аквариуме, — ответил Харден. — Единственный выход — спрятать аквариум. Следовательно, мне никому нельзя говорить, куда я направляюсь. Через два дня после выхода из Дурбана я буду сам себе хозяин.
— Но вы не обойдетесь без моей помощи.
— Мне нужно только знать час, когда «Левиафан» покинет Кейптаун, и все.
— Не считая перехода на борту грузового корабля... ремонта... продовольствия...
— Все это полезно, но не необходимо.
— А как вы достанете деньги? Вас разыскивает американская военная полиция. Вам вряд ли удастся использовать карточку «Америкэн экспресс».
— Я врач, — заявил Харден. — Я могу отправиться в самую грязную дыру этого года и заработать тысячу баксов, зашив рану взломщику, подстреленному хозяином дома, в который он залез.
— Это будет стоить больше тысячи долларов, — проворчал Майлс.
— Я дам вам долговую расписку для моего адвоката в Нью-Йорке.
— Спасибо, не нужно.
— Я так не думаю.
— И кроме того, пожалуйста, не зашивайте раны преступникам. Если вы еще этого не заметили, мы находимся в полицейском государстве. В общем-то, чем скорее я отсюда уберусь, тем лучше всем нам будет.
— Найдите мне место на корабле, — сказал Харден. — Я признателен вам за помощь, но не собираюсь говорить о своих планах.
— Не уверен, что смогу это себе позволить, — пробормотал Майлс. — Может быть, мне придется пересмотреть свое решение.
— Идите и пересматривайте, — ответил Харден, устало поднимаясь на ноги. — А я пойду ремонтировать яхту.
* * *«Лебедь» был поднят из воды палубным краном и водружен на шлюпбалку на палубе судна, после чего корабль немедленно отправился в путь. Доннер договорился, что его заберет лоцманский бот. Он стоял рядом с Харденом и вместе с ним смотрел, как корабль выходит из дока Дункан, мимо «Левиафана». Танкер, корпус которого до сих пор находился в наклонном положении, больше походил на скалистый мыс, чем на корабль.
Губы Хардена сардонически искривились, а взгляд был прикован к изувеченному танкеру, пока они не оказались за волноломом. Затем, когда к борту подошел лоцманский бот, он официальным тоном поблагодарил Доннера и пообещал поддерживать с ним связь по радио. У Доннера появилось тревожное чувство, что Харден смеется над ним.
— Удачи, доктор, — пожелал израильтянин, пожимая ему руку, и почувствовал, что в ней спрятано что-то твердое.
— Вы все время забываете, что я инженер-электрик, — беззаботно улыбнулся Харден, что с ним редко бывало, и раскрыл ладонь.
Доннер увидел в его руке маленький металлический предмет — электронное выслеживающее устройство, которое он прикрепил к мачте, чтобы знать, куда плывет Харден.
— Не извиняйтесь, — продолжил Харден. — Все равно я бы вам не поверил.
* * *Грузовой корабль, на борту которого оказалась яхта, принадлежал компании «Польские океанские линии». Харден все свободное время спал и заставлял себя усиленно питаться. Он не вполне оправился после пережитых испытаний и все еще быстро уставал. Почти никто из команды не говорил по-английски, и ему было легко оставаться наедине с самим собой.
