Линда Фэйрстайн - Мертвецкая
22
Старик хотел рассказать историю по-своему.
— Маккормик был прав. Он знал, что Фриленд Дженнингс — мой друг, и считал, что мне не следует находиться рядом с его комнатой во время рейда. Как только мои помощники схватили Реджио и Клири, их бандиты разбежались. Не забывайте, в то время членов шайки даже не запирали. Десятка два затеяли разборки. Они знали, что их скоро переправят через реку по-настоящему. Это были последние минуты свободы перед тем, как их продажный мир рухнул. Двое самых злобных ворвались к Дженнингсу и приперли его к стене. Он не занимался вымогательством, а значит, не был своим. Они относились к нему по-особенному только потому, что он платил двум заправилам за свои привилегии.
— Думаю, им нужны были его деньги.
— Им было нужно все, что у него есть. И вот так вокруг моего старого знакомого выросла целая легенда. — Старик взглянул на меня. — Эту часть вы, девочки, особенно любите. Говорят, что Джозеф Реджио потребовал у Фриленда Дженнингса его бриллианты. Сверкающие кусочки льда, которые можно с легкостью пронести контрабандой. Забудьте о мешочках, в которые их обычно кладут. Они не нужны. Вы могли натолкнуться на честного надзирателя, который нашел бы их при обыске. Зато они поместятся в туфлю, и никто ничего не заметит. Их можно вынести тайком в складках подола посетительницы. Совершенная валюта для заключенного капера.
— Дженнингс действительно хранил бриллианты в тюрьме?
— Ну, он намекал мне, что да. Делал все, что нужно, лишь бы остаться в живых.
— Он прятал их в своей комнате?
— Теперь это уже часть легенды, сынок. Я говорю вам, что сказали мне и комиссару Маккормику ребята, а не то, что я видел своими глазами. Они сказали, что Дженнингс был хитрым малым и не доверял никому из окружавших его головорезов. Обычно он хранил у себя не больше двух или трех камешков, ведь их было очень сложно пронести. Гораздо проще спрятать камешек, чем пачку банкнот или золото, чтобы Реджио оставался доволен. Но, видите ли, на острове было много других мест, где он мог хранить свои драгоценности.
— Насколько я понимаю, они управляли тюрьмой, мистер Локхарт, — сказал Майк, — но не имели доступа к остальной части острова за ее пределами.
— Ага! Но вы забываете, чем каждый день занималось большинство заключенных.
— Некоторые узники работали уборщиками в других больницах и сумасшедших домах, — предположила я, все еще цепенея от этого потрясающего факта.
— Но большинство, барышня, выполняли черную работу. На острове было много богатых месторождений горной породы. Превосходный материал для строительства, гранит и гнейс. Осужденные в полосатых формах днями напролет добывали камень. Кое-кто из людей Реджио считал, что Дженнингс заплатил какому-то рабочему и тот выкопал ему безопасное место в одной из каменоломен. Тайник, в котором он мог спрятать свой запас драгоценных камней. Так Дженнингс мог не бояться, что, если бандиты найдут и отнимут все камешки, которые он хранил в своей комнате, ему станет нечем платить Реджио.
— Значит, кто-то тайком приносил бриллианты мистеру Дженнингсу и он использовал их по мере необходимости?
— Думаю, приносил его адвокат. Знаете, есть старый способ носить камешки. Заверни в бумажный мешочек, умещающийся на ладони, и можно ходить, куда хочешь, в полной безопасности.
Локхарт был прав. Даже сегодня в бриллиантовом районе Среднего Манхэттена и во всем мире самые дорогие камни перевозили таким вот образом — заворачивали всего лишь в тонкий клочок бумаги и клали в карман брюк и пиджака самому неправдоподобному курьеру.
— Во время рейда бриллианты нашли?
— Всего два. Я сам их видел. Один детектив принес их в кабинет надзирателя. Первый, розоватого цвета и величиной с голубиное яйцо, был вшит в отворот брюк. Второй оказался кристально чистым и сверкал ярче любой звезды, что я видел на своем веку. Он был маленький и лежал в крошечной прорези на кожаной обложке Библии, принадлежавшей матери Фриленда. Он держал книгу рядом с кроватью. — Старик рассмеялся. — Думаю, бандитам в голову не пришло бы заглянуть в книгу Господа. Проблема заключалась в том, что один из людей Реджио — кажется, его звали Кеннелли, но я не уверен — решил напасть на Дженнингса сразу после начала рейда. Это был его единственный шанс заполучить бриллианты, и он это прекрасно знал. Они с подельником ворвались в комнату и потребовали отдать камни. — Локхарт уже порядком ослабел и загрустил. — Отчасти в его смерти виноват я.
— Почему?
— Если бы там действительно были еще бриллианты… Но бедняга Фриленд не уступил этим ублюдкам лишь потому, что был уверен в своей безопасности во время рейда.
— Он знал, что приедете вы с Маккормиком?
— Позвольте мне сказать вот что, молодой человек. Я никогда не предавал доверия комиссара, но именно мне Дженнингс посылал письма. И я, разумеется, хотел заверить его адвоката, что мы приняли во внимание его сообщение.
Локхарт выпрямился и пристально смотрел Чэпмену в глаза.
— Я хотел, чтобы Дженнингс понял, что мы верим сведениям, которые он сообщает в своих письмах. Нам следовало позаботиться о его безопасности в тот момент, как мы вошли. Я пытался убедить в этом Маккормика, но он был по уши занят поимкой Реджио и Клири. Просто не думал, что все может обернуться так плохо.
— Что случилось с Дженнингсом?
— Кеннелли и этот другой бандит насели на него. Они знали, что ему назначили двоих рабочих, которые выполняли за него всю грязную работу, но на самом деле доверил ли он одному из них закопать камни, мой друг не сказал. — Старик покачал головой. — Наверное, он вообще молчал. Он был уверен, что я приду на помощь. Что бы там ни было, а Дженнингс оказался в руках людей, не умеющих играть по правилам. По рассказам, когда они пригрозили ему топориком для разделки туш из личной кухни Реджио, он схватил заточенный нож, лежавший возле кровати. Рядом с той самой Библией. Хотел отогнать им Кеннелли, но куда ему тягаться с этим животным! Двое бандитов скрутили беднягу Дженнингса, и кто-то всадил ему нож между ребер. Мгновенная смерть.
— А бриллианты?
— Мои детективы довольно быстро схватили этих негодяев. Не забывайте, в тот момент никто не знал, что к Дженнингсу ворвались и потребовали драгоценности. Такова история, гораздо позже рассказанная другими заключенными. Обоих тщательно обыскали — мы искали контрабанду, наркотики, мелкие предметы, которые можно спрятать. Никаких драгоценных камней, сынок.
— Остров обыскали?
— К тому времени, как выплыли все эти истории, тюрьму уже давно забросили, а каменоломни вычерпали. Остров прочесали, и если вам интересно мое мнение, дураки будут прочесывать его годы спустя после моей смерти. Конечно, если бы у меня не было этой истории, ко мне больше не пришел бы ни один посетитель. Вот почему приезжает Лола. — Локхарт поднял левую руку и, прищурившись, взглянул на часы. — Что-то она запаздывает.
— Лола искала бриллианты Дженнингса?
— Может, Лола считает меня глупым и выжившим из ума, но если она думает, что есть иная причина ее посещений, она ошибается. Она прочитала все мои дневники. Полагаю, она ищет подсказки, о которых я будто бы позабыл. Она знает больше о моих подружках и мошенниках, которых я представлял за свою практику, чем о закопанном сокровище. — Он улыбнулся во весь рот. — Но если это заставляет ее возвращаться сюда и беседовать со мной, что ж, пускай. Я расскажу все, что знаю. Черт, я держал ответ перед более важными шишками, чем Лола.
— Что вы имеете в виду?
— Сам старина Маккормик вызвал меня на ковер. Это случилось через много лет после рейда. По его мнению, я жил слишком шикарно. К тому же до него тоже дошли слухи. Посмотрел мне в глаза и спросил, заплатил ли мне Дженнингс до рейда и знал ли я, где находился его тайник. Даже мэр однажды вечером купил мне выпить. Фиорелло Ла Гуардия. Это было в «Клубе 21». Я должен знать про бриллианты, сказал он. Его интересовало, считаю ли я, что они спрятаны на острове.
— А что сделал?..
— Да, сын Дженнингса. Он собирался в Европу воевать. Шла Вторая мировая война. Я называю его сыном Дженнингса, но наверняка я знаю только, что его мать — Ариана. Сложно сказать, когда эта потаскушка наставила рога Фриленду: до рождения ребенка или после. Мальчишка промотал большую часть отцовских денег и считал, что бриллианты тоже причитаются ему. Его мучило не только любопытство. Он обвинил меня в краже чертовых камушков с трупа моего друга. Как он на меня злился! Но это ни к чему не привело. После этого я больше его не видел.
— А вы сами никогда не искали бриллианты?
— Я был на острове только однажды, в день рейда. У меня не было причин возвращаться.
— Лола говорила с вами о мертвецкой?
Старик резко повернул голову и взглянул на меня:
