Брижит Обер - Песнь песков
— А почему яд не действует на вас?
— Яд действует только на узурпаторов и неосторожных.
— Но это же просто смешно! — возмутился Роман. — Яд или действует, или нет! Он не отбирает жертвы!
— Ну, скажем так, у меня иммунитет. Он выработался благодаря многократной абсорбции крошечных доз, — объяснила она.
Понимая, что больше он все равно ничего не выведает, Роман вновь обернулся к Яну, который дышал уже нормально и выглядел как обычно.
— Все в порядке, старина?
Из горла Яна вырвалось какое-то маловразумительное бульканье, и Роман дал ему воды. Тот глотал с большим трудом.
— Черт! Я думал, что подыхаю!
— Вы и в самом деле подыхали! — отрезала Нея. — С этого самого момента не трогайте ничего без моего разрешения.
— Ладно, ладно!
Он скинул синее одеяние, как будто оно жгло ему кожу, и Роман собирался уже осторожно повесить его, стараясь не коснуться капюшона, как вдруг застыл в недоумении. Проклятый капюшон излучал свет! Заинтригованный, он осмотрел черную бархатную подкладку, на которой увидел три светящихся символа, как будто изнутри их пожирал огонь.
— А это что? — спросил он Нею, держа ткань на вытянутой руке.
— Ничего, что бы тебя касалось! — бросила Нея с видимой досадой.
— Дракон, Весы и Стрелец, — произнес Ян, который, тоже весьма заинтересованный, приблизился к Роману. — Но как это может светиться?
Нея вздохнула.
— Stardust, — неохотно произнесла она. Звездная пыль. Роман невольно пожал плечами:
— Ну да! А почему именно эти созвездия?
— Это не созвездия. Это буквы. Буквы моего имени. Тайная письменность Магов. Космический алфавит. Но на этом и закончим, больше я вам ничего говорить не имею права.
Символы внезапно погасли, и теперь, черные на черном, казались едва различимы. Взволнованный, он повесил тогу на место и, нахмурившись, отошел. Тайный алфавит, отравленный капюшон… Такое ощущение, будто на дворе Средневековье. У Народа, благодаря его изолированности, оказалась развитой смешанная культура: нечто среднее между рационализмом и мистическими верованиями. Смесь, сбивающая с толку жителя Западной Европы XXI века. Он вдруг подумал, что Народ, не отказавшийся от первичной, исконной религии, от культа Матери-Богини, должен иметь свой собственный календарь. Официально шел 2004 год, вернее, учитывая место, где они находились, 1382 год по мусульманскому календарю. А здесь, под землей, какой? 38400-й? Или 134025-й? Интересно, от какого основополагающего события ведется отчет? Он задал этот вопрос Нее, которая медленно жевала свой батончик.
— Сейчас двадцать пять тысяч семьсот восьмидесятый год после Исхода, — ответила она. — Потому что именно с этого момента, нашего панического бегства, мы, как это ни странно, стали осознавать свою идентичность. Мы полностью исчезли из вашего поля зрения и начали существование народа-парии.
— Да, в самом деле, — подтвердил Ян. — Ваши следы потерялись около тридцати тысяч лет назад.
— Потому что мы сами постарались стереть их и жить в полнейшей изоляции.
Роман протянул ей таблетку кофеина, но она отказалась и вынула из кармана маленький шарик, как ему показалось, из какого-то черного теста.
— Это даст тот же эффект, — сказала она, положив шарик в рот. — Опиум, галлюциногенный гриб и Althoea rosea, все четко дозировано, чтобы прийти в себя, нет ничего лучше!
— Ладно, теперь, когда все в прекрасной форме, может, устроим небольшой брифинг? — усаживаясь на высокий стул, предложил Ян, еще бледный и плохо державшийся на ногах.
— Вы хотите знать, можно ли отсюда выбраться?
— Именно, и вообще, где мы? — спросил Роман.
— В государстве Мюиртобар, это крепость под песком, один из старейших городов мира. Уникальный город, который лежит на поверхности подземного моря.
— Он большой? — спросил Ян, осторожно массируя воспаленные веки.
— Пустыня занимает около четырехсот тысяч квадратных метров. Я бы сказала, что мы занимаем меньше ее сотой части. Капля воды в океане песка и болот! Для людей на поверхности это ерунда, не на что внимание обращать. Но город не может бесконечно расширяться, мы со всех сторон окружены скалами, такими твердыми, что копать невозможно.
— Проблема перенаселения? — спросил Ян.
— Нет, потому что уже с давних пор часть наших мы тайно выпускаем на поверхность и они рассеиваются в вашем мире. Это неиссякающий ручеек тайных эмигрантов, которые тщательно изучают ваши нравы и обычаи. Изобретение телевидения значительно все облегчило! — смеясь, добавила она.
Затем, вмиг сделавшись серьезнее, продолжала:
— Именно так на протяжении очень долгого времени мы просачивались в правительства ваших стран. На всех ключевых постах военного командования есть мужчина или женщина из наших. Они неотличимы от прочих и блестяще выполняют задачи, которые на них возложены.
— Как русские шпионы, которых активировали в США после многих лет погружения, — заметил Роман.
— Именно. За тем только исключением, что у наших не было ни фальшивых паспортов, ни «прикрытия». Они и в самом деле те, за кого себя выдают. И останутся такими до того момента, пока не получат сигнал Царя. Они в действительности не столько шпионы, сколько заговорщики.
— Допустим, вы нас выведете из Мюиртобара, — прервал их Ян, — что мы будем делать потом?
— Кроме убийства Реза, ничего другого не вижу, — спокойно ответила Нея. — Красная ядерная кнопка — это он.
— А ваш проклятый Царь?
— Мне кажется, он хорошенько задумается, узнав, что его планы раскрыты, а преданный ему человек уничтожен. Неожиданное нападение в стиле террористов имеет больше шансов на успех, чем открытая война.
— Значит, для начала надо выбраться отсюда, — сказал Ян. — А там посмотрим.
Роман кивнул. Это выражение напомнило ему одного тюремного надзирателя, в прошлом военного, который то и дело использовал армейский жаргон. «ВПЗ, прогулка, душ, намордник!», что означало: «Выньте пальцы из задницы, сейчас идем на прогулку, потом будет душ, а потом всем сидеть смирно!»
Он подумал, что нынешний Ян гораздо больше похож не на молчаливого и несколько высокомерного университетского профессора, каким был в начале экспедиции, а на энергичного вояку в прекрасной физической форме.
Нея поднялась, осторожно держа руку на перевязи.
— Библиотека Магов отделена от остального города лабиринтом, где почти все галереи заканчиваются тупиками, — объяснила она. — Правильных дорог всего две. Первая ведет к заброшенному порту, тому самому, откуда мы начали путь, именно этот выход используется чаще всего.
Она замолчала.
— А вторая? — спросил Роман.
— Вторая ведет через грот сирен.
Мужчины обменялись ироничными взглядами.
— Это не настоящие сирены, но все-таки… В общем, зрелище довольно неожиданное… Ну да сами увидите.
— Но почему не пойти по тому же пути, откуда мы пришли? — захотел узнать Роман.
— Потому что я уничтожила выход.
— Ты уничтожила выход?
— Да. Вернее сказать, я его затопила. Дело в том, что мы прошли через шлюзовую камеру, расположенную над подводным карманом. Там есть механизм вроде балансира, который позволяет открывать шлюзы и пускать воду. Вот я его и привела в действие.
— Так можно плыть!
— Только не в кипятке, Ян. И не надо, как Роман, повторять «кипяток?» с недоуменным видом. Это сероводородная вода, которая идет из древнего вулканического разлома.
— Так, значит, придется пробираться через грот сирен? — пробормотал Ян. — Почему-то не очень хочется.
Нея улыбнулась:
— Все будет хорошо. Если будете в точности следовать моим указаниям, — добавила она, прежде чем натянуть свое мужское одеяние и увенчать голову тюрбаном.
Ян с недовольным видом молча заканчивал облачаться в высохшую за ночь одежду, затем надел бронежилет, а Роман засунул за пояс один из своих ножей. Он с большим удовольствием произнес бы сейчас «чур, больше не играю!», как в детстве. Он отчаянно мечтал об этом на скамье подсудимых, а еще тогда, когда за ним закрылась бронированная дверь и он осознал, что на пятнадцать лет это крошечное темное пространство станет его домом. Но единственной возможностью произнести «чур, не играю» было умереть, как Антуан, как Маттео, Омар и Ли. Но, по правде сказать, этого как раз ему и не хотелось.
Нея направилась к большой стопке книг и нажала на кнопку, однако за книгами открылся не тайный проход, а какая-то ниша, в которой стояли флакончики с аккуратными этикетками.
— Нам необходимо принять что-то подкрепляющее. Накануне я слишком выбилась из сил и сразу об этом не подумала.
— Чудодейственные средства? — вытягивая шею, спросил Ян.
— Настойки на лекарственных травах. Так, посмотрим: удары, ушибы, синяки, репейник, купена обыкновенная, это для вас, а мне подойдут пеларгония и слива, — сказала она, выливая содержимое одного из флаконов на повязку, стягивающую руку.
