Джонатан Келлерман - Книга убийств
Посредник службы здравоохранения. А что это значит? Может быть: будь осторожен, а то тебе не поздоровится?
Неожиданно Майло захотелось, чтобы кому-нибудь очень сильно не поздоровилось.
Подъехав к дому, он увидел, что белый «порше» стоит рядом с гаражом, на приборной доске мигает красная лампочка, руль закреплен дополнительным замком. Рик любил свою машину и обращался с ней, как и со всем остальным, очень аккуратно.
Майло увидел Рика за кухонным столом; он еще не успел побриться и ел подогретую китайскую еду, оставшуюся со вчерашнего дня. Рядом с тарелкой стоял стакан красного вина. Рик увидел Майло, улыбнулся, махнул рукой, и они быстро обнялись.
— Работал? — спросил Рик.
— Как всегда. Как прошел день?
— Обычно.
— Что-нибудь героическое?
— Ничего особенного.
Рик показал на пустой стул. Последние темные пряди в его роскошной шевелюре поседели прошлым летом. А усы напоминали серебряную щеточку. Несмотря на то что он был врачом и понимал, как это вредно, Рик любил загорать во дворе, и его кожа еще сохранила летний оттенок. Майло сел напротив и принялся ковырять вилкой оранжевого цыпленка.
— В холодильнике есть еще, — сказал Рик. — Блинчики с овощами и остатки вчерашнего обеда.
— Нет, я твоего поем. Рик улыбнулся. Устало.
— В твою смену случилось что-нибудь?
— Ничего такого. Пара сердечных приступов, пара ложных тревог, ребенок упал с самоката и сломал ногу, пациент с раком кишечника, у которого открылось внутреннее кровотечение — с ним пришлось повозиться, — женщина попала себе в глаз иголкой для штопки, две автомобильные катастрофы, несчастный случай — выстрелил пистолет. Этого спасти не удалось.
— Обычные дела.
— Именно. — Рик отодвинул тарелку. — Было еще кое-что. Парень, который умер, был у меня последним. Я ничего не мог для него сделать. Его доставили уже без сознания. Похоже, он чистил свой девятимиллиметровый пистолет, заглянул в дуло, может быть, хотел убедиться, что там все в порядке, и — бум! Полицейские, которые привезли его, сказали, что они обнаружили на столе масло и тряпку и еще инструмент для чистки ствола. Пуля вошла вот сюда.
Рик показал на свои усы, прямо под носом.
— Несчастный случай? — спросил Майло. — Не самоубийство? Или еще что-нибудь?
— Копы повторяли, что это несчастный случай, может быть, им известны какие-то технические детали. Дело отправят на экспертизу.
— Муниципальная полиция?
— Нет, ваши ребята. Это произошло где-то неподалеку от Венис и Хайленд. Но я хотел рассказать тебе о другом. Тело отправили в морг, я пошел заполнять карточку, а парни, которые его привезли, сидели в соседней комнате. Я слышал, о чем они болтали. Сначала про пенсию, больничные листы, премии. А потом один заговорил про детектива, работавшего в участке западного Лос-Анджелеса. Выяснилось, что у него ВИЧ и он подал рапорт об отставке. А другой коп заявил: «Знаете, что входит через задницу, то оттуда же и выходит». И они расхохотались. Но не весело, а как-то зло.
Рик взял нож и принялся вертеть его, потом посмотрел Майло в глаза, прикоснулся к руке.
— Я ничего про это не слышал, — сказал Майло.
— Так я и думал, иначе ты бы мне рассказал. Майло убрал руку, встал и взял пиво.
Рик остался за столом, продолжая играть ножом. Получалось у него очень ловко — вот что значит хирург.
— Это все вранье, я бы знал, — заявил Майло.
— Просто я решил, что должен тебе рассказать.
— Хайленд и Венис. Что, черт подери, могут знать парни из Уилширского участка про западный Лос-Анджелес? И что могут знать обычные полицейские про детективов?
— Скорее всего ничего… Слушай, приятель, а ты ничего не хочешь мне рассказать? Может, ты угодил в серьезную историю?
— С чего ты взял? И при чем тут я?
Майло совсем не понравилась интонация, с которой он задал свой вопрос, словно пытался оправдаться.
Проклятая фабрика слухов, подумал он. А потом ему пришла новая мысль: Посредник службы здравоохранения, никогда не знаешь…
— Ладно, — сказал Рик, собираясь встать из-за стола.
— Подожди, — остановил его Майло, подошел, положил руки на плечи и все рассказал.
ГЛАВА 22
Я сел к компьютеру, набрал «Пэрис Бартлет» в качестве ключевой фразы сразу в нескольких поисковых системах и ничего не получил в ответ.
Тогда я попробовал «Плайа дель Соль» и английский перевод: «Солнечный пляж», мне выдали информацию про сотни курортов, разбросанных по всему миру. Коста дель Соль. Коста дель Амор. Плайа Негра. Плайа Бланка. Плайа Азул. Сан-Сити. Санрайз-Бич. Экскурсии, белый песок, голубая вода, только для взрослых, вместе с детьми. А еще какой-то сумасшедший сделал целый сайт, посвященный старой песне «Куанто кальенте эль соль». Радости информационного бума…
Я потратил на поиски несколько часов, а когда в полночь сообразил, что уже ничего не понимаю, решил сделать перерыв, съесть сандвич, выпить пива и принять душ, и только после этого вернулся к экрану. К двум часам ночи я изо всех сил сражался со сном и чуть не просмотрел статью трехлетней давности в «Резорт джорнал», когда сделал очередной запрос на «Плайа дель Соль». На сей раз я обратился к платной службе информации — в базу данных предприятий, куда я заглядывал прошлой осенью, когда собирался продать целую кучу муниципальных акций. Я ввел номер своей кредитной карточки и продолжил поиск.
И наткнулся на последнюю страницу журнала, где была помещена статья под заголовком: «Поиски хорошей жизни на далеких берегах: американцы, пытающиеся заключить сделки с иностранными предпринимателями, часто оказываются в проигрыше». В статье рассказывалось о сделках с недвижимостью, которые обернулись для участников поражением. Среди них проект в Байе под названием «Плайа дель Соль»: дома для пенсионеров-американцев, мечтавших жить в американской роскоши по мексиканским ценам. Было построено и куплено двести домов из запланированных четырехсот пятидесяти. Первые пенсионеры еще не успели въехать, когда мексиканское правительство ввело новые законы, конфисковало землю и продало консорциуму из Саудовской Аравии, а те, в свою очередь, превратили дома в отель. Компания «Плайа дель Соль лимитед», зарегистрированная на Каймановых островах, прекратила свое существование, а ее американское отделение, «Плайа энтерпрайзес», объявило себя банкротом. Пенсионеры потеряли денежки.
И никаких комментариев президента «Плайа энтерпрайзес» Майкла Ларнера.
Вспомнив весьма невнятные сведения, которые мне удалось почерпнуть во время своих первых поисков информации касательно Ларнера — в библиотеке университета мне тогда ничего путного найти не удалось, — я попытался узнать еще что-нибудь про бывшего директора «Школы успеха» и выяснил, что за последние пять лет он заключил еще несколько сделок.
Ларнер специализировался на объединении в синдикаты недвижимости — убеждал богатых людей вместе приобретать не доведенные до конца строительные проекты, с реализацией которых возникли проблемы. Многоэтажные дома в Атланте, умирающие загородные клубы в Колорадо и Нью-Мексико, лыжный курорт в Вермонте, поле для гольфа в Аризоне. Как только сделка была заключена, Ларнер забирал свою долю и выходил из дела.
Все последующие статьи звучали точно студенческие платные объявления. И ни слова о мексиканском провале «Плайа энтерпрайзес» или компании «Плайа дель Соль». Теперь компания Ларнера называлась «МЛ груп».
Ни одного упоминания ни о братьях Коссак, ни о богатых партнерах Ларнера, хотя кое-где возникали намеки на связи на Уолл-стрит и в шоу-бизнесе. Единственным именем, которое мне удалось найти среди персонала «МЛ груп», было имя сына Ларнера, Брэдли, исполнительного вице-президента компании.
Сделав запрос на «МЛ груп», я прошелся по всем поисковым программам и получил в качестве ответа те же самые статьи плюс еще одну: двухлетней давности, в журнале с яркой обложкой, под названием «Строительство баз отдыха на юго-западе».
В самом центре статьи располагалась цветная фотография: Ларнеры, отец и сын, яркий солнечный день в Финиксе, одинаковые голубые рубашки для гольфа, белые полотняные брюки, ослепительные улыбки.
Майкл Ларнер выглядел лет на шестьдесят пять. Красное квадратное лицо, большие очки в металлической оправе, превратившиеся в два зеркала под лучами аризонского солнца. Крупные зубы, самодовольная улыбка, нос любителя закладывать за воротник, большой живот и тщательно уложенные волосы.
По сравнению с отцом Брэдли Ларнер выглядел более худым, бледным и мелким — но был очень на него похож. Около сорока, тоже в очках, только он предпочитал узкие, овальные, в золотой оправе, едва прикрывавшие глаза. Прямые, воскового цвета волосы, которые быстро становятся седыми, ниспадают на спину. На лице не слишком радостное выражение и лишь намек на улыбку, хотя в статье говорилось, что Ларнеры оседлали птицу-удачу и процветают в своем бизнесе.