Всеволод Каринберг - Матрица или триады Белого Лотоса
Эмилио, воспитанный на коммунистических идеалах, смотревший со стороны на игру в мяч охранников казино, вдруг понял, что капиталисты, не желающие нарушить сомнительные "предрассудки" - ничто, по сравнению с ними, атеистами и безбожниками, "революционерами" нового времени. Эти идеалы он внушил даже мистеру Джейсону, сказав, что эту переродившуюся страну надо брать голыми руками "за жабры" и выколачивать из нее, не стесняясь, - все.
Но кубинский "футбол" закончился на Белорусской площади в казино "Вавилон", где "новый" хозяин, Эмилио, получил финский нож в сердце, а, избитый до цвета "андреевского" флага, совладелец-шотландец покинул навсегда криминальную Москву.
А потом были танки, "лупившие" прямой наводкой в прямом телевизионном эфире по "белому дому" - "демократия" ... "вашу мать", - в казино "болельщики" радостно вскрикивали при каждом попадании.
Бизнес-вумэн
Арт-рынок в Москве ничем не отличался от обычного - лавочного. Разве что, не выбегали из горящих ларьков вопящие простоволосые продавщицы и не слышны были автоматные очереди на автостоянках у торговых площадей. Творец "нетленок" имеет дело с нематериальным, идеальным, а потому и кажется, что духовного не может затронуть грязь овощного рынка, вонючих ларьков с пивом и "паленой" водкой, миазмы - мясных рядов. Это, когда духовное не имеет дело - с мифом. А миф можно эксплуатировать по-обычному - через сопли, пот и сукровицу. В советской литературе, а другой тогда не было, как и в живописи и скульптуре, члены "союзов" направлялись вполне материальными интересами, а не идеями, отсюда и цеховые отношения между ними в этой среде подчинялись всегда корпоративным интересам и личной преданностью или неприязнью. В бывшем "курвятнике" все сидели по полочкам и слушали какуреканье только одного, верхнего петуха, а он мог и какнуть сверху - он вершина мифа!
Конечно, были художественные салоны Московского Союза, где выставлялись работы прошедших зубовную боль художников. А потом оказалось, их шедевры это эксплуатация либо модного стиля, либо виртуозного владения техникой исполнения - редки работы, выражающие образный мир не мифа, а самого автора. Был - и Художественный фонд, скупавший у художников картины по цене "поддержки штанов", - все это копилось как у Плюшкина. Когда на пешеходном Арбате закипела жизнь - спасибо главному архитектору Москвы М. М. Посохину, - появилась возможность непосредственно автору продавать свои картины, завязывать знакомства с постоянными клиентами. Возник свободный арт-рынок выброшенных на улицу маргиналов, и его не чуждались даже именитые художники.
Влад, некогда работавший литейщиком художественной бронзы на известного скульптора Москвы, начинал свой бизнес на Арбате, после того как очутился без работы. Когда заканчиваются госзаказы на монументальные проекты, заканчивается и финансирование творческих коллективов и приватных мастерских. А люди...- они просто шлак после выплавки изделия, выбрасываются на улицу.
Шворник с визгом бросилась в лицо, чуть не сорвав об его джинсовую куртку ногти с сухих, по-мужски грубых рук. Крашеная блондинка с прямыми волосами, неопределенного возраста, в бизнес-костюме цвета яичного желтка, с черными обшлагами воротника и рукавов, одетого казалось, на голое тело, превратилась в мегеру. Дверь ее кабинета приоткрылась на мгновение, и заглянула испуганная Верочка, но с силой снова захлопнулась от резкого удара.
- Конь с яйцами! - повторил посетитель...
- Не дадут тебе из Фонда картин, я уж постараюсь. Забыла договор, по-которому работаем. Там сказано, что продажами, организацией салона, художественными делами, работой с клиентами и организациями занимаюсь - я, все идет через меня, ты получаешь только свой процент и возмещение затрат фирмы. Не позволю за спиной заключать коммерческие договора на основе моего маркетинга...
- Да ничего ты, стерва, не сможешь сделать, оботри сопли с ушей! Я от тебя еще и копейки не видел, а вот совместный бизнес - кончился. Я думаю, что и офиса в СЭВе не получишь, - я не благотворитель, чтобы только нюхать у тебя под хвостом!
Помню переговоры с управляющим зданием-книгой на углу Конюшковской и Нового Арбата. СЭВ разваливался, прекратились выплаты "братских стран социализма" на содержание штаб-квартиры. Чтобы попасть на верхние этажи в уютный бокс начальника, пришлось делать не только пересадку на внутренних лифтах, но и пройти вереницу безликих помощников, как в "Замке" Кафки. А в итоге, набросав и согласовав проект выставки в холле Здания, выпив с управляющим кофе с коньяком, я, кроме выставки ранних пейзажей Глазунова, презентованного мне Шворник, на продажу, еще и договорился об аренде офиса для Валерии Михайловны. Пожал напоследок мужественную холеную руку седовласого управляющего с перстнем, в котором сверкал чистейший бриллиант каратов на семь. Этакий светский лев с роскошной немецкой прической времен "Третьего Рейха", и я впервые увидел маникюр на мужских руках. Я тогда не знал, что приход к власти Ельцина поддерживали определенные круги в обмен на отмену закона об уголовном преследовании за мужеложство. Один из первых декретов, принятых его Верховным Советом - легализация права на альтернативную сексуальную ориентацию. Но когда победили "естественники-хозяйственники" из Моссовета, они забрали здание под "Мэрию".
- Свобода есть! - говорит подписной журналюга Шербитский в тесном офисе на Сивцевом Вражке, за чаем у Шворник, и его торчащие кончики ушей медленно краснеют. Журналист организовал при музее "Истории Москвы" фонд, куда записывал всех желающих, и бегал теперь с бумагами по действующим "партийным" фирмам, обещая льготы, инвестиции и экономическое прикрытие бизнеса. Разносящая на подносе чашки секретарша Верочка предусмотрительно молчит, длинный по-мужски нос самой Валерии Михайловны напряжен, нога закинута за ногу, собрались деловые люди.
Когда экономика построена не на знании и опыте, а на феодальном праве - о какой свободе можно говорить! Лужков и его "бригада по овощехранилищу", а в период "семибанкирщины", - и главный ростовщик Москвы, - контролировавшие Мосбизнесбанк, - показал, что можно приватизировать власть и из административного ресурса извлечь миллиардное состояние для своей мужеподобной миллиардерши Батуриной.
А вскоре я увидел выставку-продажу картин Глазунова, он обошелся без посредников, самостоятельно - дело-то было сделано! Каштаны в Париже из огня лучше таскать чужими руками.
Чтобы повысить посещаемость на Волхонке, Влад допустил неосторожность, запустив в салон "матрешечников" с Арбата, которые "крышевались" чеченами. Расходы выросли, кроме оплаты аренды помещения, надо было платить сто рублей в день - продавцам и ментам, пятьдесят - пацанам, они бегали вокруг Кремля и приглашали интуристовские автобусы сделать остановку у ДК на Волхонке-13. Экскурсовод у Влада получал 15% с суммы продажи, это было на 5% больше, чем могли платить другие галереи Центра, плюс - сто рублей шоферу, независимо от продаж.
Конкуренты начали бить монтажными гайками со строительства Храма ХС ветровые стекла автобусов, резать шины, - и за все надо было платить. Тут-то и появились чечены, мирно сидевшие в подвале, предложили свои услуги по наведению порядка в бизнесе, они оказалось, уже давали кредиты за спиной Влада "матрешечникам" на закупку товара! Молодые, крепкие коренастые чечены, черноволосые с чубами, спускающимися на лоб, плохо говорившие по-русски, теперь постоянно фланировали по фойе ДК, заигрывали с продавщицами. Какой профессией нужно было обладать, чтобы жить в Москве, для этих детей с гор, привезенных Лечо Кафиевым из родного аула? Они были все одеты в широкие штаны и просторные черные пиджаки, на пальцах перстни, подъезжали к ДК на иномарках с тонированными стеклами, хозяин каждому снимал в Центре квартиру. Это была непонятная мне тогда сила - присутствия.
Первым не выдержал бригадир "ложечников", Гриня, поставленный временно следить за продажами, пока Влад сам занимался выставкой в ЦДХ. Этот армянин, беженец из Баку, бывший музыкант, крупный чернобородый бастард со щелями между зубов, с шипящей слюнявой речью, из-за неправильного прикуса челюстей, отказался сдавать выручку, сославшись на расходы по выкупу комиссионного товара. Он как-то быстро округлился и приоделся, днем стали привозить обеды из Мак-Дональдса, а под прилавками постоянно стоял ящик "Наполеона", директор ДК нашел с ним общий заплетающийся язык. И вскоре чечены объявили Гриню "в бега", а салон полностью перешедшим к ним. Лечо в азербайджанском ресторане "Помидор" на Соколе, на первой и последней встрече под шашлыки из осетрины, уговаривал Влада не уходить из "арт-бизнеса" на Волхонке. Его условие было - не забирать картины художников - они единственно оставались "на комиссии", - обещав не брать с салона проценты аренды, но Влад уже знал жесткость бизнеса вайнахов, детей волков, и отказался.
