Мартин Кэйдин - На грани ночи
Тем временем Эллиот продолжал говорить:
— Единственное сообщение, заслуживающее внимания в этой связи, — это донесение из центра в Сан-Франциско. Под вечер, через несколько часов после событий на станции Моньюмент-Велли, в их зоне было зафиксировано появление большого самолёта, который летел курсом на запад. Само по себе это не представляет чего-то необычного, — добавил Эллиот, — однако у нас существуют определенные трассы, а этот самолёт направлялся точно на запад, к Тихому океану. Он не значился ни в одном расписании полетов, и именно потому оператор решил доложить о нём.
— А как же САПО[2]? — возмущенно рыкнул Рейдер. — Почему они не…
— Они сделали всё, что следовало сделать, полковник, — опережая Рейдера, ответил Бейерсдорф. — САПО получила сообщение о неизвестном самолёте, который вошел в ОЗПО[3] и…
Шеридан знал все подробности. В небо поднялись два истребителя, чтобы проверить неизвестного. Но они его не догнали. Преследуемый ими самолёт летел с большой скоростью. Правда, истребители, скорость которых превышает тысячу миль в час, рано или поздно перехватили бы его. Но над побережьем неизвестный самолёт вошел в зону тяжелых метеоусловий, и истребители потеряли его. Мощные воздушные потоки, а затем град преградили им путь и не позволили опознать самолёт, который скрылся в неизвестном направлении.
Следовательно, пока что они не продвинулись вперед ни на шаг.
Как только Артур Шеридан получил первые известия об исчезновении С-130, он, не теряя ни минуты, взялся за дело. Запершись с Полом Бейерсдорфом, они по имеющейся информации пытались воссоздать ход событий. Мог ли самолёт в результате какой-то аварии на борту произвести вынужденную посадку? В таком случае это произошло над местностью, где не было радиолокационного наблюдения. По тщательно разработанной схеме немедленно вылетели поисковые самолёты, которые должны были исследовать подозреваемый район. Не ограничиваясь этим, Шеридан попросил штаб САК отправить в район поисков лётную лабораторию РС-71. Не для аэрофотосъемки. Для съемки в инфракрасном излучении.
Поисковые самолёты ничего не обнаружили, зато результаты полета РС-71 вознаградили за всё и дали один из немногих ключей к разгадке того, что случилось. Пилот РС-71, который летел исключительно по показаниям приборов, должен был обследовать двадцать два заброшенных аэродрома. Когда-то давно, десятки лет тому назад, ещё во время второй мировой войны, их соорудили для тренировки молодых лётчиков. Шеридан интуитивно почувствовал, что самолёт С-130 по неизвестной причине приземлился на одно из тех лётных полей. А если так, то существует, хоть и незначительный, шанс, что события, которые произошли на поле, оставили определенные термальные следы. Эти следы, невидимые днем, ночью могут быть зафиксированы с помощью аппаратуры, которая фотографирует в инфракрасных лучах.
Его предвидение полностью подтвердилось. На снимке одной из этих взлётно-посадочных полос, которой не пользовались уже много лет, было видно несколько тепловых точек.
Снимки были доставлены Шеридану и его экспертам в четыре часа утра. А в шесть Шеридан и Бейерсдорф уже летели самолётом Т-38 на ближайший от того лётного поля аэродром ВВС. Там они пересели на вертолет и отправились к месту, которое заинтересовало их.
Осматривая старую взлётно-посадочную полосу, Шеридан и Бейерсдорф сразу же увидели отпечатки шин тяжелого С-130. Ошибки быть не могло — они стояли на том самом месте, где приземлялся самолёт. Там же они обнаружили следы, оставленные самолётом во время взлета. Нашли и другие следы, которые дополняли картину.
Они оба пришли к одному выводу: там был след «пятьдесят первого». Но у ВВС уже не числилось на вооружении истребителя П-51. А впрочем, нет, остановил себя Шеридан. В первом авиадесантном полку в Эглине на Флориде было несколько переоборудованных истребителей П-51. Он поручил Бейерсдорфу выяснить, где был каждый из них на протяжении последних сорока восьми часов, хотя наперед знал ответ. Им сообщат, где именно находились те истребители. И ни один из них, в чем он не сомневался, не летел над пустыней.
На той запущенной полосе обнаружили отпечатки колес ещё одного самолёта. На первый взгляд то были следы трехколесного шасси довольно тяжелого самолёта, возможно, двухмоторного. Шеридан приказал своим людям из штаба как можно быстрее прибыть на место и определить тип самолёта.
Нашли они и то, чего Шеридан никак не ждал. Три пустые гильзы. Они лежали там сутки или двое. Калибр тридцать. Стреляли из мощной охотничьей винтовки.
В кого?
Шеридан знал, что цель могла быть только одна. Экипаж С-130.
Но нашли они только три гильзы. Почему только три?
— Вот и всё, что мы знаем на сегодня, — подытожил Шеридан, обращаясь к участникам совещания, которые собрались в его кабинете. — Мало фактов, много предположений. Итак, исчез самолёт с пятью атомными бомбами на борту. Исчез при благоприятных метеоусловиях, не имея каких-либо препятствий к полету. Не дав никаких радиосигналов. Можем считать доказанным что он не мог потерпеть аварию. Очень похоже на то что его каким-то образом принудили сесть на заброшенное лётное поле. Это случилось сразу после того, как радио и радиолокационные установки были умышленно выведены из строя. Как доказывает мистер Эллиот, осуществлено это было на высоком профессиональном уровне.
Теперь перейдем к старой взлётно-посадочной полосе. Экспертиза подтвердила, и я с этим согласен, что С-130 на ней приземлялся, собственно, его вынудили приземлиться, — кто, мы не знаем. Есть доказательства, что в этом принимал участие какой-то П-51, по крайней мере один, но вероятнее два или три. Можно также прийти к выводу — и довольно обоснованному, — что какие-то люди уже ждали на этом лётном поле приземления «сто-тридцатки». Там обнаружены ещё следы какого-то двухмоторного самолёта. Для меня очевидно, пока мне не докажут противоположного, что именно двухмоторный самолёт заблаговременно доставил туда людей, которые подготовили полосу для посадки С-130. — Артур Шеридан пристально посмотрел на присутствующих. — Мы подошли к главному. Речь идет не просто об исчезновении самолёта и его экипажа. И даже не о том, что куда-то подевались пять атомных бомб. Суть в том, что согласно известным нам фактам… — Он заколебался, стараясь подобрать точные слова, чтобы высказать опасение, которое уже разделяли и другие… — Суть в том, что группа людей, о которых мы ничего не внаем, захватила с неизвестной целью транспортный самолёт ВВС. И в их руки попали пять атомных бомб…
Следующий вопрос можно было не произносить.
Что они будут делать с бомбами?
4
Управляющий домом, сидевший за своей конторкой, что-то проворчал. Он не торопился подняться. Зачем ему торопиться? Элегантный костюм этого чернокожего не произвел на него впечатления. Как, в конце концов, и он сам.
Никогда ни один проклятый ниггер не производил впечатления на Чарли Джексона. Вот уже восемь лет, как Чарли ведает сдачей внаем квартир в этом доме и не имеет жалоб от жильцов. И дальше бы так. Вот поэтому-то и не следует пускать в свой дом черномазых, иначе не оберешься хлопот с этими наркоманами и распутниками. А впрочем, просто выставить такого за дверь уже не получается. В угоду всей этой вашингтонской болтовне о гражданских правах приходится разыгрывать перед ними спектакль. Чарли Джексон не хочет для себя неприятностей. Ему доверен дом с прекрасными квартирами, и те крючкотворы из Вашингтона, черт их побери, не втянут его ни в какую передрягу. Тут, в Канзас-Сити, люди знают, как обращаться со своими ниггерами. У них есть свой район в городе, у белых — свой, и те и другие могут сколько угодно толкаться вперемешку в кино, в ресторанах, но им не обязательно садиться на тот же самый унитаз.
Чарли Джексон холодным оценивающим взглядом посмотрел на человека, который стоял перед ним.
Один из тех умников, которые, научи их только немного грамоте, уже думают, что вся эта проклятая страна принадлежит им. Видали мы таких. Учился в колледже, конечно. К чертям эти колледжи! Протолкнули его кое-как, дали клочок бумажки, и вот вам, посмотрите, он уже корчит из себя образованного! Могу присягнуть, он и в армии побывал. Ну и что? И я служил, и двадцать миллионов других ребят служили, но мы же не считаем, что весь мир задолжал нам. А держится неплохо, ей-богу. Распушил хвост, словно павлин, ждет, когда Чарли Джексон покажет ему свой зад.
— Как, говоришь, твоя фамилия, бой?
Чарли Джексон не рассмеялся, когда негр весь напрягся. Он попал в цель — «бой» всегда действует на них как удар кнута.
— Мур. Джин Мур. Мне нужна однокомнатная квартира, мистер Джексон.
Чарли Джексон вынул изо рта сигарету и начал крутить её между пальцами, оглядывая со всех сторон, словно в комнате нет никого постороннего. Выдержав длинную паузу, он поднял глаза.
