Кевин Уигналл - Собачье наследство
Телохранитель выключил телевизор и сел в небольшое кресло в углу комнаты, которое явно указывало на то, что владельцы гостиницы пытаются подражать стилю более дорогих отелей.
Элла взглянула на Лукаса и сказала:
— У нас нет вещей.
— Я знаю.
Забавно, как люди беспокоятся о мелочах вроде отсутствия зубной щетки и смены белья, что кажется им гораздо важнее того факта, что двое убийц сделали попытку похитить их или убить.
— Мы пробудем здесь только одну ночь.
— У вас есть хотя бы зубная паста?
— Конечно.
Он достал из своей сумки тюбик и протянул девушке.
— Спасибо.
Она прошла в ванную, а Лукас уселся поудобнее и раскрыл книгу.
Крис все еще сидел на краю кровати, сняв туфли с таким утомленным видом, будто ему далеко за пятьдесят. Лукас переключил внимание на свою книгу, перечитал пару страниц, чтобы освежить в памяти содержание.
Он старался не поднимать глаз от книги, когда Элла вышла из ванной раздетая до белья, со стопкой аккуратно сложенной одежды в руках. Однако Лукас не смог оторвать взгляда от ее стройных ног, изящных линий бедер и талии, дразнящего минимализма черного белья.
Элла положила одежду возле кровати, побарахталась немного под пуховым одеялом, прежде чем добавить в стопку свое белье. Лукас посмотрел на него — бесформенный клубочек легкой ткани, вызывающий мысли о дразнящей наготе, спрятанной под тонким покрывалом.
Очевидно, Крис перехватил его взгляд, потому что поднялся и уставился на Эллу с недовольным выражением лица, будто возмутившись тем фактом, что она ходит в таком виде в присутствии незнакомого человека. Потом вновь сел и начал надевать туфли.
Лукас опустил книгу и очень спокойно спросил:
— Что ты делаешь?
Крис закончил завязывать шнурки и вызывающе посмотрел на него:
— Пойду пройдусь. Подышу свежим воздухом. Хочу прогуляться.
Элла подняла голову и тоже посмотрела на Лукаса, ожидая его реакции. У Криса был напряженный вид; в молодом человеке явно бурлила решимость выбраться отсюда хотя бы ненадолго, а еще на лице читалось нежелание выслушивать какие-либо доводы. Лукас надеялся, что девушка хоть что-нибудь скажет, попросит его остаться, но она продолжала молчать — возможно, чувствовала, что это бесполезно.
Конечно, были и другие способы остановить парня, но Лукас полагал, что их едва ли стоит применять. В конце концов, он сам виноват: не следовало соглашаться на эту работу. Охранник, телохранитель, сиделка — это не его специальности. Однако же вот, пожалуйста, любуйтесь — акула, которая разыгрывает из себя дельфина, прыгает через обруч, но никого не может обмануть.
— Дай-ка мне телефон.
Крис вынул из кармана мобильник и швырнул его на кровать. Милый жест, от которого ему самому тут же стало неловко.
Крис с серьезным видом посмотрел на Лукаса и сказал:
— Я недолго. Просто хочу на улицу, понимаете? Подышать.
Лукас кивнул.
— Только не наделай глупостей. Никому не звони, ни с кем не разговаривай. Когда вернешься, стукнешь один раз и скажешь: «Это Крейг».
— Ладно, — кивнул Крис и повернулся к Элле: — У тебя все нормально?
Она откинула голову на подушку.
— Да, спасибо, все хорошо. Он правильно говорит, Крис, не наделай глупостей.
Молодой человек вышел, не сказав ни слова, и Лукас закрыл за ним дверь.
Когда он снова уселся, Элла обернулась к Лукасу:
— Простите за его выходку.
Лукас поднял на нее глаза. Он собрался было сказать, что все в порядке, но почему-то подумал, что девушка ожидает другого, и поэтому спросил:
— Как ты, держишься?
— Не особенно.
Она села на кровати, подложила под спину подушки, все время внимательно следя за тем, чтобы не раскрыться.
Лукас покосился на нее, потом устроился поудобнее, и тут Элла заметила у него в руках книгу.
— Что вы читаете?
— «Песнь о Нибелунгах».
— Что?
— Немецкий средневековый эпос, сюжет которого использовал Вагнер в «Кольце Нибелунгов». Конечно, опера не так хороша, как книга.
Девушка даже не улыбнулась, отметил Лукас, но в этом нет ничего странного — она обеспокоена и расстроена, а он слишком много времени проводит наедине с собой, отчего его чувство юмора деградировало до такой степени, что и самому бывало не очень-то смешно.
— И вы получаете удовольствие от такой ерунды?
— Это интересная книга.
Элла пожала плечами и спросила:
— Вы учились в колледже?
Лукас покачал головой. Перед тем как задать следующий вопрос, девушка задумалась на пару секунд.
— А вы читали Джейн Остен?
— Вряд ли это мое.
— Вам нужно прочитать «Доводы рассудка». Я только что закончила. Дала бы вам, но книга осталась в моей сумке.
Лукас улыбнулся. Хорошо, что они говорят о книгах. Самая что ни на есть непринужденная беседа.
— А тебе нужно прочесть эту, — сказал он, хотя мысли его были уже далеко.
После паузы Элла спросила:
— Вы и правда думаете, что они хотели меня похитить?
Лукасу потребовалось некоторое время, чтобы оценить интонацию вопроса: оказывается, девочку больше не устраивает столь невинная интерпретация событий. Это навело его на мысль, что она в несколько большей степени осведомлена о сфере деловых интересов отца, чем мистер Хатто мог предположить.
— Трудно сказать. Сейчас появилось много любителей-энтузиастов. Они не всегда действуют так, как ожидаешь.
— И все же?
— Я полагаю, их послали, чтобы убить тебя.
На лице Эллы появилось встревоженное выражение. Внезапно ее затошнило, и она бросилась в ванную, волоча за собой одеяло.
Перед тем как дверь захлопнулась, в памяти Лукаса, как при свете фотовспышки, запечатлелось обнаженное тело, мелькнул треугольник волос на лобке. Потрясенный, он услышал, как ее рвет.
Прошло минут пять, прежде чем Элла вышла из ванной. Она тщательно завернулась в одеяло: были видны только голова и ноги.
Девушка присела на край кровати, а Лукас сказал:
— Извини, не следовало мне тебе говорить. У меня было чувство, что ты догадаешься сама.
Элла покачала головой.
— Я всегда считала, что папин бизнес… — Тут она запнулась. — Я всегда считала, что есть вещи, которые он никогда не рассказывает. Но даже если так, зачем кому-то понадобилось убивать меня?
— Не знаю. Может, чтобы добраться до него.
Лукас подумал, как бы получше успокоить ее насчет бизнеса Хатто: дескать, папа занимается в основном финансами, в целом все законно, и так далее… Впрочем, его собственная уверенность в этом была основана на информации, полученной от одного-единственного источника — самого Хатто.
— Об этом тебе лучше поговорить с отцом.
— Нужно ему позвонить.
— Я пытался. Никто не отвечает.
— Значит, нужно звонить, пока они не проснутся.
— И какой смысл? Попробуем еще раз утром.
— А если им тоже угрожает опасность?
Лукас хотел было сказать о том, что конкретно подсказывает ему интуиция сейчас — после того как Хатто во второй раз не поднял трубку, — однако заставил себя промолчать. Если он прав, тогда неизбежное только откладывается, остается лишь надежда, что к моменту главного удара ему удастся доставить девушку в посольство или консульство.
— Твой отец нанял меня, чтобы наблюдать за тобой. Ты на самом деле думаешь, что ему нужны советы в делах, касающихся обеспечения безопасности? — Лукас улыбнулся, стараясь показать ей, что волноваться не о чем. — Сейчас мне нужно, чтобы ты успокоилась. Я еще не знаю, закончились ли наши испытания, а Крис уже паникует. Ты должна оставаться совершенно спокойной, даже если это будет трудно.
Элла кивнула.
— Думаете, с ним возникнут проблемы?
На ее лице хорошо читалось, до какой степени она влюблена в Криса. В принципе Лукасу было совершенно все равно, как чувствует себя Крис, лишь бы он не раскрыл их местонахождение. А еще он понимал, что тот, кто профессионально занимается охраной, ни в коем случае не позволил бы сопляку выйти из этой двери.
— Флоренция — спокойный город, а ему захотелось подышать. Бог даст, сумеет взять себя в руки.
— Знаете, он обычно не такой… на самом деле Крис — классный парень.
— Я знаю. — Лукас не потрудился напомнить ей, что следил за ними почти неделю и успел составить себе представление о том, кто они такие — не только в своем мире, но и в этом, новом, переписанном заново. — В конце концов, разве важно, что я думаю о вас?
Элла не очень уверенно кивнула.
Не важно, что он думает; он — никто, человек, исключенный из жизни, причем исключенный даже из жизни собственной. Человек, который вернулся в мир только благодаря этой работе — услуге, которую даже не был обязан оказывать. Он и рад бы ее не оказывать, но доведет дело до конца, доставит девушку в безопасное место — пусть даже к самому Хатто, если тот еще жив.
