Бренда Новак - Убежище
— Фейт просила… передать тебе… что хочет встретиться с тобой на кладбище… вечером в одиннадцать часов.
Глава 2
Хоуп сидела в парке на качелях. Было уже темно, и единственный свет давала луна да фонарь на другой стороне улицы. Она ждала Фейт. Сестра попросила о встрече на кладбище, но она все равно бы не прошла мимо качелей, а у Хоуп не было никакого желания заходить на кладбищенскую территорию. И совсем не из-за боязни привидений. Она не любила Супериорское кладбище, потому что старые и покосившиеся надгробия напоминали о тех, кто так и не смог вырваться из рабства Предвечной апостольской церкви. Здесь похоронят ее мать и сестер, хотя они никогда по-настоящему не жили…
— Хоуп, это ты? — послышался сзади из темноты голос Фейт, и Хоуп обернулась.
— Я. Иди сюда и садись рядом.
Сестра вошла в полосу лунного света, защищающим жестом придерживая раздувшийся живот, и Хоуп поразилась его размерам. Сколько же у нее месяцев? Восемь?
Фейт внимательно огляделась, словно боясь, что кто-то их увидит.
— Спасибо, что пришла.
— Хочешь, поговорим где-нибудь в другом месте? — спросила Хоуп. — Мы можем сесть в машину и куда-нибудь поехать.
— Нет. Если я сяду с тобой в машину… — Фейт не закончила предложение. Она села на качели рядом с Хоуп и стала медленно раскачиваться, отталкиваясь ногами.
«Что будет, если ты сядешь со мной в машину?» — чуть не спросила Хоуп, но ей не хотелось давить на сестру. Хоуп хотела дать ей возможность сказать то, ради чего она сюда пришла.
По Мейн-стрит прогрохотал старый грузовик. Хоуп видела, как он остановился на красный свет на перекрестке у парка и потом тронулся с места, когда на светофоре зажегся зеленый. В Супериоре было не слишком плотное движение, особенно поздно вечером. Предвечная апостольская церковь не поощряла хождение по магазинам и посещение кафе с ресторанами в Священную субботу, поэтому то немногое, что вообще открывалось, работало только до пяти. Даже бензоколонка.
— Значит, ты умеешь водить машину? — спросила Фейт, когда грохотание грузовика стихло и единственным нарушавшим тишину звуком стал скрип качелей.
Хоуп кивнула:
— Да, с девятнадцати лет.
— И куда ты поехала сегодня? После того как ушла из парка.
— В Прово. Я подумала, что будет интересно пройтись по незнакомому моллу.
— Прово же очень далеко отсюда.
— У меня было время. — Глубоко вздохнув, Хоуп посмотрела на сестру. — Это ведь Эрвин, не так ли? — спросила она. — Отец твоего ребенка — Эрвин.
Лицо Фейт неприязненно исказилось.
— Да. Как ты узнала?
— Нетрудно было предположить.
Наступило молчание.
— Но если ты беременна от Эрвина, значит, вышла за него замуж?
— А как ты думаешь? Он притворяется, что живет по Евангелию, хотя на самом деле он высокомерный, злобный и скупой.
Даже когда она была ребенком, а Эрвин угощал ее сладостями, которые всегда таскал в карманах, шестое чувство подсказывало Хоуп, что у его нетерпеливой улыбки есть темная сторона. Хоуп делала все возможное, чтобы держаться от него на расстоянии, и в конце концов это привело ее к открытому неповиновению. У Фейт же был более спокойный и терпеливый характер. Ей было всего восемь лет, когда Хоуп видела ее в последний раз, но даже тогда сестра всегда стремилась к миру и спокойствию. Типичный средний ребенок, она напоминала котенка, который при малейшем намеке на похвалу или внимание сворачивается клубочком и начинает мурлыкать, — самая терпеливая и послушная из пяти дочерей Мэрианн.
«И вот что принесла ей эта покладистая натура», — горько подумала Хоуп, глядя на округлившийся живот сестры. Принесла ребенка Эрвина.
— А что, Черити тоже отказалась выходить за Эрвина? — спросила она. — Почему выбор пал на тебя?
Фейт нахмурилась и искоса глянула на Хоуп:
— Ты сделала именно это одиннадцать лет назад и опозорила папу перед всей церковью. Думаю, он не хотел побуждать Черити сделать то же самое.
— Думаешь, она бы отказалась?
Фейт пожала плечами:
— Черити больше похожа на тебя, чем я.
— А ты считаешь, что женщина должна выходить замуж за человека, которого терпеть не может, чтобы потешить гордость отца?
— Нет. — Фейт поерзала, и качели скрипнули. — Эрвин всегда восхищался тобой. Он просил папу отдать ему тебя, когда ты была еще маленькая, и папа ему пообещал, вот и все. Я просто пытаюсь объяснить, почему папа сделал то, что сделал.
— Фейт, я понимаю, почему он так поступил. Но это не значит, что это правильно. Я любила другого.
Фейт затормозила качели мыском теннисной туфли. Казалось, она только что заметила, что длинный подол ее хлопкового цветастого платья волочится по земле.
— У Черити тоже были причины не выходить за Эрвина, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о Боннере.
При упоминании его имени по позвоночнику Хоуп прокатился озноб.
— При чем тут он?
— Через пару лет после твоего отъезда его родители пришли к отцу, чтобы сказать, что они молились о будущем для Боннера и Бог сказал им, что Черити должна стать его первой женой. И еще сказали, что Бог хочет наградить его за то, что он не сбежал с тобой.
Наградить его? За то, что он цеплялся за безопасность, которую давали родители и их традиции, даже если сам в них не верил? За то, что разбил ей сердце?
Хоуп заставила себя выровнять дыхание, набрать воздух и потом выдохнуть. Тогда боль стихнет…
— Так Черити вышла за Боннера? — спросила она. Собственный голос показался ей тихим и дребезжащим. — И именно их детей я видела сегодня с Черити?
— На самом деле у них трое детей, — сказала Фейт. — Старшую ты, наверное, не видела. Перл, Ладонна и Адам.
Хоуп хотелось пригнуть голову к коленям, чтобы прекратить нахлынувшее на нее головокружение, но она сказала себе, что после одиннадцати лет отсутствия переживет эти новости. Ее чувства к Боннеру давно уже превратились в полное разочарование, так ведь? Она могла быпредположить, что произойдет нечто подобное.
— У него есть еще жены?
— Ему пришлось жениться на вдове Филдс.
— Потому что…
— Потому что никто больше не хотел этого делать, я думаю. Она подала прошение святым братьям, и они так решили. Это было что-то вроде соглашения.
Хоуп не знала, что и сказать. Несмотря на то что Боннер был восемнадцатилетним мальчишкой, когда они клялись друг другу в вечной любви, она ожидала много большего. Казалось, он никогда не шептал ей во тьме тех слов и никогда не вынашивал планы, которые в итоге привели к страданиям.
— Кроме того, примерно три года назад он женился еще на Джоанне Степли. И уже попросил руки Сары. На будущее, когда она достаточно повзрослеет, — добавила Фейт.
Услышав имя еще одной своей сестры, Хоуп почувствовала, что у нее на голове зашевелились волосы.
— Он хочет получить Сару?
— А почему нет?
— Ейвсего четырнадцать!
— Ейтак хочется получить мужа моложе сорока, что она готова выйти за него немедленно.
Хоуп с отвращением вздохнула:
— Это безумие, Фейт. Она еще совсем ребенок. Когда ей исполнится восемнадцать, ему будет тридцать два. Не так уж далеко от сорока.
— Может, где-то там это и кажется странным, но не здесь. Тебя долго не было.
Слишком долго. Или недостаточно долго. Хоуп не могла решить, что правильней.
— Почему ты вернулась? — спросила Фейт. — Надеялась, что… может быть… Боннер передумает?
Хоуп коснулась своего собственного живота, снова ощущая фантомный толчок ребенка Боннера. Она много думала о Боннере все эти годы, мечтала, что он передумает и найдет ее, что они заберут ребенка и заживут одной семьей. Но она знала, что если у него не хватало мужества уехать с ней, когда на кону была их любовь и ребенок, то оно уже и не появится.
Хоуп ничего не ответила, и Фейт ухватилась за качели.
— Я уверена, что он принял бы тебя назад, — сказала она. — Я видела его лицо, когда Черити сказала ему, что ты была в парке.
— Ты ошибаешься.
— Нет, я видела сожаление и… боль.
Какую бы боль Боннер ни испытывал, она не сравнится с той, что вынесла Хоуп. Она в этом не сомневалась.
— Значит, ты считаешь, что я должна стать его… какой? четвертой женой? — спросила она и горько рассмеялась. — Джед был бы счастлив.
— Это точно, — искренне сказала Фейт.
Хоуп покачала головой:
— Нет, это всегда напоминало бы о том, что я в итоге поступила по-своему. Он не может создать такой прецедент. У него еще остались две дочери, которых можно принудить к нежеланным бракам. Возможно, он даже планирует отдать их Эрвину.
Фейт съежилась.
— Я так не думаю. Ему не слишком нравится, как Эрвин обращается со мной. Где-то в глубине души папа знает, что ты была права насчет Эрвина. Он просто не готов это признать.
