Мишель Мартинес - Особо опасен
Отнюдь не многочисленные племянники и племянницы, а именно эта малышка пробудила в ней безумный материнский инстинкт, о котором Софи раньше только читала в журналах. И в то же время шансы завести собственного ребенка становились все более призрачными. С детства Софи приходилось совмещать несовместимое: быть в школе обычной американской девочкой, а дома — настоящей кореянкой. Встречи с мальчиками полностью исключались до тех пор, пока родители не подыщут жениха среди сыновей знакомых корейцев. Когда пришла пора думать о замужестве, Софи училась на архитектора. Те немногие молодые корейцы, которых не отпугнуло ее резюме, послушно приходили на чай и тут же уходили, увидев, что Софи не интересуют ни они сами, ни перспектива стать матерью их детей и трудиться в их лавках и косметических салонах. Теперь они обзавелись более подходящими супругами, а Софи давно вышла из возраста невесты. Что касается американских парней… она никогда не могла найти с ними общий язык. Кроме того, они не проявляли к ней такого интереса, как к некоторым ее знакомым девушкам-кореянкам. Софи тайно подозревала, что американских парней привлекает экзотика миниатюрных фигурок, тогда как округлость ее собственной фигуры грозила с возрастом перейти в чрезмерную полноту.
Майя пошевелилась во сне и срыгнула. Сердце Софи сжалось от прилива неистовой нежности. Она осторожно вкатила коляску из коридора в детскую, залитую золотистым светом ночника. Поставила коляску в центре комнаты и глубоко вдохнула. Пахло маленьким ребенком: запах пудры от пеленального столика, запашок аммония от контейнера для грязных памперсов. Белая мебель и розовые зайцы на обоях — уютная детская для самой дорогой малышки на свете.
Майя спала так сладко, что Софи решила не рисковать и оставить девочку в коляске до прихода Мелани. Она развернула пушистое розовое одеяльце, аккуратно сложенное на белом кресле-качалке, и нагнулась, чтобы укрыть Майю. И тут на Софи нахлынула волна отчаяния. Она тяжело опустилась в кресло, прижимая к груди одеяльце и стараясь заглушить рыдания, чтобы не разбудить ребенка. В глазах потемнело, и вместо Майи она видела перед собой лицо Джеда Бенсона. Как этот красавец выглядит теперь?
5
Утреннее солнце бьет в глаза. Он сидит в забегаловке напротив дома, куда вчера вошла эта китайская сучка с коляской. Сидит, смолит сигарету за сигаретой, смотрит в окно и ждет. Ждет, сколько понадобится. Он так зыркнул на официантку, доливавшую ему кофе, что та и пикнуть не смеет насчет сигарет. Просекла, что с ним лучше не связываться, а то костей не соберешь. Только глянула ему в глаза и сразу все поняла. Ох, какой кайф видеть, как до них доходит!
И эти козлы еще думают, что он тупой бык. Сила есть — ума не надо. Это у него-то сила? Да как такой мозгляк смог бы стать самым крутым киллером всей округи? Головой, вот как. Голова и подготовка. Но разве они это оценят? Они-то думают, что он выскакивает как из-под земли, пиф-паф, чирк-чирк — и все дела. Мочить надо уметь, тут мозги требуются. Сначала пощупать клиента: когда он приходит, когда уходит; кто еще тут живет; есть ли у них стволы; когда они спят, а когда ворочаются без сна в страхе, что ты придешь… Сначала надо все подготовить, а потом уже цирк начинать.
Хотя цирк — это, конечно, самое интересное. Какие у них рожи, когда они ползают перед ним на коленях. Как они скулят, когда он им кровь пускает. Он такое повидал, что никому даже не снилось. Он был Господом Богом, когда держал в руках их жизнь. Жизнь и смерть. Нет, Смерть — с большой буквы. Награда. Награда за грязную работу. Он один делает всю грязную работу. Сам все вынюхивает и все готовит. С ним только его псина, Кроме Шуток. Так что когда клиента пора мочить, он делает это сам, даже если с ним работают еще четверо-пятеро недоносков. Он один выполнил всю работу — ему и награду получать.
Дерьмо, а не кофе. Забегаловка рядом с остановкой, в дверь несет выхлопами, аж башка трещит. Правда, на утро после сделанной работы всегда ломает. Прям как похмелье. Он много дней готовился к прошлой ночи, сидел тихо как мышка, хотя изнутри его просто трясло. Пас клиента, который разгуливал себе, будто на лужайке, будто он не такой, как все. Вот козел! От остальных он отличался только тем, что слишком много о себе думал. Знать то, что он знал, и спать спокойно — каким же придурком надо быть! Многие клиенты хотя бы ждут, что ты придешь, но этот… Свой парень в автомастерской разрисовал его машину под фургон из цветочного магазина. Он торчал прямо возле дома три дня подряд, а этот придурок так и не допер. Когда черномазый сидит в цветочном фургоне прямо у тебя под носом целых три дня, то лучше клювом не щелкать. А если прощелкал, то так тебе и надо.
Киллер с грохотом поставил чашку на стол и засмеялся. Телка за соседним столом вылупилась на него, и он тут же отрезвел. Бля, расхорохорился тут, а работать кто будет? Вон тот дом на боковой улочке на другой стороне. Забегаловку он выбрал, чтобы хорошо видеть вход: вдруг опять появится эта китаеза-архитекторша.
Сидишь здесь как голый — у всех на виду. Но не ставить же фургон всего в нескольких кварталах от места вчерашней работы — слишком близко! Да нет, это все бред про то, что нельзя возвращаться на место преступления. Много эти умники с телевидения знают о жизни! Он всегда возвращался — и никаких проблем. Всегда приходил на следующий день, смотрел, чем там заняты фараоны, как они его ловят. Пройдись прямо у них под носом, они и не заметят. Но прошлой ночью его с Кроме Шуток остановили, так что сегодня лучше не нарываться.
Черт, хреново вчера получилось. Один засранец пустил все коту под хвост. Сначала заявился позже срока. Уже прокол. Потом, когда настало время делать дело, наложил в штаны. Пока то да се, завыли сирены, пришлось сматываться — вот и не успели подчистить. Все разбежались в разные стороны. Он взял Кроме Шуток, пошел к оставленному недалеко фургону, а по дороге бросил маску и перчатки в мусорку. Идет себе по улице, никого не трогает и вдруг замечает, что ботинки сплошь покрыты керосином. Да и руки тоже: эта дрянь сквозь перчатки просочилась. Сирены приближаются, и он немного сдрейфил. Ничего страшного, но все же нехорошо. Стоит им поймать его, и керосин будет уликой. Тогда он снимает ботинки и закидывает их под машину. А вот что с руками делать? Разве поссать на них. И тут появляется полицейский. А он стоит босиком и ссыт на руки, да еще эта зверюга, Кроме Шуток, рядом. Картина. Ну и что делает фараон? Выписывает ему повестку за непристойное поведение в общественном месте — и до свидания! Оборжаться можно!
А теперь пора прибраться. От каждой работы падает тень. Кто-то слишком много видел, слишком много знает или встал тебе поперек дороги. Чистая мокруха — это как генеральная уборка, нужно все до соринки вымести. Даже если ты совсем выдохся и тебе ничего не хочется. Черт бы побрал этого засранца, могли бы вчера все закончить. А теперь торчи в паршивой забегаловке, вместо того чтобы дрыхнуть дома. Но что поделать, работа должна быть сделана. Еще несколько клоунов разгуливают по своим делам и не догадываются, что он поджидает их за углом.
Киллер потушил сигарету и бросил на стол долларовую бумажку. Официантка и того не заслужила, но зачем нарываться по пустякам? Займемся лучше делом — пора поближе взглянуть на дом через дорогу.
6
Майя сидела в переносной колыбельке с любимым плюшевым мишкой в руках и внимательно смотрела, как Мелани один за другим примеряет наряды и вешает их обратно. С Мелани такое случалось, когда она безумно уставала. Она никак не могла решить, что ей надеть на работу, и в такие дни все шло наперекосяк. Хотя бы Майя не капризничала. Обычно малышке не нравилось в колыбельке, и она предпочитала поваляться на одеяле, где могла вдоволь подрыгать пухлыми ножками.
— Que chica buena,[6] как мы спокойно сидим для мамочки, — замурлыкала Мелани.
Майя улыбнулась, пуская слюнки, и черные глазенки вспыхнули, как два уголька. Она вцепилась ручонками в медведя и сумела подтащить его ухо ко рту. Мелани улыбнулась, несмотря на все неприятности.
— Ого, неплохо у тебя получается. Мишка без ушей останется. — Она присела и на мгновение уткнулась в шею дочери, вдыхая ее запах. Остаться бы здесь и забыть о муже, о работе и обо всем на свете. Позвонить в отдел, сказаться больной и провести денек под одеялом с Майей. Но увы, никак нельзя. Минуты истекают одна за другой. Достаточно того, что у нее неприятности в личной жизни — не хватало еще и на работе проблем нажить.
Мелани натянула юбку и блузку — вроде сойдет. Наспех подмазала губы и решила накрасить глаза по дороге. Она уже и так опаздывала, а ведь еще предстояло объясниться с Бернадетт по поводу дела Бенсона. Наверное, именно поэтому Мелани и нервничала.
Впрочем, не одна она такая нервная: Бернадетт боялся весь отдел. Бернадетт Дефелис была из тех начальников, которые обожают третировать подчиненных. Мелани прекрасно понимала, что Бернадетт просто глубоко несчастный человек, но окружающие-то здесь при чем? В последнее время Мелани тоже хватало неприятностей, однако она на других не отыгрывалась. А вот Бернадетт то рассыпалась в любезностях, то через секунду ругала на чем свет стоит. Тем не менее дело свое она знала и поэтому пользовалась уважением. Время от времени Мелани пыталась понять Бернадетт, найти с ней общий язык и даже подружиться. Порой это удавалось. Начальница хвалила ее или подкидывала интересное расследование, и Мелани сияла от счастья. Бернадетт становилась ее наставником, кумиром — на день или на неделю, не больше. А потом Бернадетт вдруг набрасывалась на нее без всякой причины. Малейшая ошибка означала, что Мелани бездарна. Отсутствие ошибок доказывало, что Мелани опасна и должна быть поставлена на место. В любом случае Мелани оставалась в проигрыше.
