Алексей Кумелев - Последний
— Привет, это я, — раздался приятный голос молодого человека.
— Привет, Макс, как ты вовремя. — обрадовалась она, с трепетом сжимая телефонную трубку. — Ты не забыл, что завтра я жду тебя? Сначала мы посидим с родителями, а затем пойдем погуляем, — мило проворковала девушка.
— Ну, хорошо, — пообещал Макс. — Как ты себя чувствуешь? Как нога? А то в институте преподаватели уже волнуются, где это, мол, их самая прилежная ученица?
Еще с ранних лет родители воспитали в отпрыске неимоверную тягу к знаниям, переросшую в молодые годы в безумное желание стать лучшим инженером-экономистом на всем студенческом потоке. Шансы к осуществлению мечты студентки исправно подпитывали ее недюжинные трудолюбие и старание.
— Все хорошо, милый, не волнуйся, через пять-шесть дней меня выпишут, — игриво заверила Оля.
— Ну ладно, завтра в шесть вечера, целую, выздоравливай, — услышала она последние слова, вслед за которыми последовали отрывистые, короткие гудки.
На немного пухленьких девичьих щечках засиял румянец счастья. Единственное, за что она боялась, — это за ногу, которую сильно порезала на огороде, нечаянно упав на острие железных граблей. За неделю домашнего ареста по вине садового инструмента она так истосковалась по Максиму, что была готова, превозмогая боль, прогуляться рядом с ним, почувствовав в своей хрупкой руке теплую руку любимого. Дойдя до стола, она взяла небольшую рамку под цвет дерева, где на фотографии она была запечатлена вместе с Максом. Легким прикосновением губ она поцеловала изображение любимого человека и с волнением в глазах поставила рамку обратно. Открыла книжку в том месте, где находилась закладка, и с головой погрузилась в фантастический мир, наполненный космическими пиратами, затерянными звездами и отважными героями, придуманными писателем-фантастом.
Совсем незаметно промелькнуло время, настольный будильник предупредил о наступлении пяти часов вечера.
— Нужно приготовить ужин, скоро придут родители, — сказала она себе, закрыла книжку и, слегка прихрамывая затекшей ногой, пошла на кухню. Через несколько десятков минут приятный аромат приготовленной курицы уже заполонил все пространство небольшой, но милой кухни и начал постепенно просачиваться дальше в квартиру.
— Оля, доченька, мы пришли.
Эта фраза прозвучала из коридора, когда она разрезала буханку ржаного хлеба. Девочка, оставив нож в буханке, стремглав выскочила в коридор, где уже пришедшие родители снимали верхнюю одежду, и, не дав им раздеться, радостно поцеловала их в щеки.
— Я скоро, мойте руки, сейчас будем ужинать, — застрочила она как из пулемета и так же быстро, как будто забыв о травме, как показалось родителям, скрылась за застекленными дверьми кухни.
— Мам, пап, завтра к нам в гости придет Максим, — с трепетом в голосе, вопросительно произнесла дочка, когда они всем дружным семейством ужинали.
— Ну хорошо, пусть приходит, — одобрительно, не отвлекаясь от еды, ответил отец. Этот ответ настолько понравился девочке, что она была готова убежать в свою комнату и, схватив небольшого плюшевого мишку, пуститься в пляс, кружась по комнате. Оля так боялась, что отец начнет выпытывать истинную причину визита молодого человека в его дом. Нет, конечно же, он не имел ничего против того, что иногда Максим приходил в гости. Но, как любой отец, он немного ревновал свою дочь и считал, что пока его любимая и единственная дочка должна быть под чуткой родительской опекой. После ужина дочка убрала посуду и остатки курицы. Помыв посуду, она попрощалась с родителями, пожелав приятных снов, и быстро удалилась в свою комнату. На ее долю за сегодняшний день выпало так много хлопот, что она только и грезила долгожданным одиночеством, чтобы постараться уложить в голове по полочкам взбудораженные мысли и чувства. Будильник уже показывал половину девятого вечера, когда она, раздевшись, плюхнулась в постель, накрывшись стеганым одеялом. Перед глазами с головокружительной скоростью, как на экране кинозала, чередуя друг друга, замелькали фрагменты встреч с любимым. Воспоминания оборвал скрип отворяющейся двери. В проем влился бестактный яркий свет, исходящий из коридора, вслед за ним вошла мама.
— Дочка, ты знаешь, мы с папой очень тебя любим и не желаем тебе зла, — чуть слышно, ласково произнесла мама, мягко присев на край кровати.
— Папа понял? — спросила Оля, в ее голосе можно было услышать нотки страха.
— Не знаю, мне кажется, нет, — прогнала сомнения дочери мать.
— Мам, я очень его люблю. Мы не можем друг без друга, — с надеждой на понимание произнесла дочь, всматриваясь в приятные очертания лица матери.
— Я знаю, дочка, я очень хочу, чтобы ты была счастлива, а сейчас спи, — успокоила женщина и, поцеловав своего ребенка, вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Оля еще долгое время не могла уснуть, все поворачиваясь с боку на бок. В наступивших потемках она прислушивалась к размеренному стуку дождевых капель, робко падающих на карниз. На одной из стен комнаты демонстрировалась грандиозная постановка, где режиссером-постановщиком выступала осенняя ночь. В голубоватом свечении холодной луны буйствовали верхние ветки дерева, грозно раскачивающиеся в разные стороны. Оля же верила, что завтра вместе с ее любимым мужчиной они объявят родителям о своем решении создать семью.
«Как долго, целых два года, мы ждали этого часа, кому, как не нам, знать непреодолимую тяжесть расставания пусть даже всего на одну ночь. — думала она, вспоминая медленно тянувшееся время до нового свидания влюбленных. — Все, с завтрашнего дня я буду рядом с Максимом и никогда, да, никогда, даже на один день, не расстанусь с ним, а если потребуется, то буду заботиться о нем, ухаживать и лечить его, когда заболеет», — легкая улыбка ненадолго задержалась на маленьких губах. В ее памяти всплыли яркие моменты, когда Макс, притворяясь смертельно больным, беззвучно требовал к себе повышенного внимания и сострадания. Она превосходно играла свою роль, с самопожертвованием оказывая необходимую заботу и прекрасно понимая, что все намного безобиднее, чем ей пытаются внушить. Оля не знала, откуда появляется это чувство ответственности и сопереживания при виде любимого человека, но знала одно: она не смогла бы просуществовать и дня, не отдав Максиму хоть чуточку своей ласки и тепла. Налитые свинцом веки тяжело опустились, и девушка погрузилась в прекрасный мир сновидений.
Глава 7
Максим уверенным шагом направлялся в госуниверситет. По средам каждую неделю в спортзале проходил урок физкультуры, и поэтому небольшой рюкзак, заполненный формой для занятий, был похож на туго накачанный футбольный мяч. Он ничем не выделялся из толпы, а наоборот, казалось, сливался с массой безвкусно одетых студентов: куртки немарких цветов, джинсы и головные уборы, преимущественно бейсболки. Двери второго корпуса университета безропотно открылись, впустив его и дюжину таких же, как и он, студентов, жаждущих знаний. К середине пятого часа, устав грызть гранит науки, студенты дружной, галдящей толпой высыпали из стен альма-матер и рассосались по близлежащей окрестности. Максим посмотрел на часы: до назначенной встречи оставалось полтора часа.
«Хватит еще времени купить цветы и небольшой торт», — сказал он себе и запрыгнул в уже закрывающиеся двери троллейбуса.
Уже через час он, опасаясь упасть, осторожно спускался по отбитым в некоторых местах серым бетонным ступенькам в подвал дома, где располагался продовольственный магазин. На вывеске магазина рука художника отчетливо указала режим работы, санитарный день, и странное название магазина — ООО «Г.Г.Г.Г». Более дурацкого и глупого названия ему еще не приходилось встречать.
В магазине, кроме продавщицы, стоящей за прилавком, под выкрашенным в белый цвет потолком с редкими желтыми разводами, весело жужжа, летали большие, жирные мухи.
— Мне, пожалуйста, торт «Наполеон», — вежливо попросил покупатель и, достав сторублевую купюру, протянул ее продавщице. Продавщица, немолодая женщина с массивными золотыми кольцами на отекших пальцах, нехотя посмотрела на покупателя и, не проронив ни слова, медленно встав со стула, вынула торт из витрины холодильника. На ее лице можно было прочитать полное и доскональное досье на покупателя, бесцеремонно потревожившего ее покой. Отсчитав безошибочно сдачу, она высыпала ее на помятую пластиковую тарелку рядом с кассовым аппаратом. Максим намеревался попросить перевязать торт, но в последний момент осекся. Он поймал себя на мысли, что лучше донесет его так и дойдет до места назначения в срок, а не будет битых полчаса собачиться с женщиной по поводу полуметрового куска шпагата.
Купленный торт минут двадцать трясся в руках хозяина, пока не остановился у одной из железных дверей, выкрашенной в нейтральный светло-коричневый цвет в одной из многочисленных панельных девятиэтажек, густо расположенных в микрорайоне «Металлург». Назвали его так из-за проживания здесь доминирующего количество жителей, работающих или работавших на Ижевском металлургическом предприятии «Ижсталь», который во времена развитого социализма в огромном количестве ударно возводил жилые дома для своих работников. Юноша нажал на кнопку, над которой была приклеена табличка с цифрой девять. Вслед за раздавшейся звонкой трелью звонка в коридоре квартиры послышались шаги и возня с внутренним замком. После непродолжительного боя замок сдался, отперев металлическую дверь квартиры.
