Дмитрий Петров - Кносское проклятие
Пластическая хирургия сегодня может творить чудеса, но если человек действительно сильно обожжен, все искусство хирургов не может скрыть этого до конца.
Одет наш собеседник был неброско — в джемпер и джинсы, но обилие замысловатых аксессуаров свидетельствовало о богатстве.
Перстень на руке был один, но выглядел он так, что сразу становилось понятно — он дороже всех перстней, которые унизывали обе руки Вазгена, сидевшего напротив. Точно так же выглядел и мобильник, а также золотая ручка «Паркер», небрежно заткнутая за ворот джемпера.
Главным, впрочем, были даже не аксессуары, а манера держаться. Мой новый знакомый господин Лигурис разговаривал негромко и был отменно вежлив, но в его тоне, в выражении лица и даже в наклоне головы сквозило едва заметное чувство превосходства над собеседником, обостренное ощущение собственного достоинства.
Мне и прежде приходилось сталкиваться с подобными людьми. К такой манере держаться не придерешься. Тебе не хамят, не грубят и вообще никак не обижают. А при этом ты постоянно чувствуешь, что твой визави ставит себя очень высоко. Гораздо выше тебя, хоть и нуждается в данный момент в твоих услугах…
К счастью, я еще в юности позаботился о своем английском и теперь в который раз похвалил себя за предусмотрительность: частному детективу нелепо было бы общаться с клиентом через переводчика.
— Речь идет о моем сыне Димисе, — сказал Лигурис. — Он был убит здесь, в России, десять дней назад. Может быть, вы уже знаете об этом?
— Нет, — покачал я головой. — Мне хотелось бы услышать от вас все с самого начала.
Не понимавший по-английски Вазген поднялся из-за стола и сказал:
— Вот что, Олег. Я вас познакомил, а дальше мне ввязываться нет смысла. Я пока поеду, а вы можете здесь посидеть, поговорить. Пусть первая встреча пройдет в официальной обстановке. А ему, — он кивнул в сторону Константиноса, — я уже сказал, что ты — самый лучший детектив, какой только есть в Питере. Давай не подведи.
Кофе в наших чашках успел остыть, но я сразу забыл об этом, обратившись в слух и сосредоточившись на предстоящем расследовании.
— Я живу в Лондоне, — начал Лигурис, скрестив руки на груди. — У меня небольшое дело. Так, экспорт-импорт… А Димис закончил университет и поехал сюда на стажировку. В Петербургский университет. Он историк по специальности. Вы понимаете, что это означает? Древняя история. — Он вопросительно посмотрел на меня и, поскольку я замешкался с ответом, нетерпеливо принялся объяснять: — Ну, древняя история — это о том, что было много веков назад. Смотрели фильм «Александр Македонский»? Или «Гладиатор»? Это как раз о древней истории…
— Гм, я знаю, что это такое, — тихо заметил я, доставая из кармана пачку сигарет, — я сам закончил исторический факультет. Мы с вашим сыном в этом смысле коллеги.
— А… — произнес грек после неловкой паузы и через секунду повторил: — А… Но мой сын гораздо моложе вас. Ему было двадцать четыре года. Его убили здесь, в этом городе. Десять дней назад.
Через час секретарша Вазгена неслышно вошла и поставила перед нами чашки со свежесваренным кофе. Еще через час мы вышли из кабинета.
Димис Лигурис приехал в Петербургский университет на стажировку пять месяцев назад. До этого в России никогда не бывал. Жил в однокомнатной квартире, которую снимал. Где эта квартира? Возле Таврического сада. Что ж, хороший район: престижный, тихий и отнюдь не дешевый.
Димис регулярно переписывался с отцом по электронной почте. Не слишком часто, но каждую неделю.
Десять дней назад Димис был найден убитым в своей квартире. Как он убит? Очень просто — удар ножом в сонную артерию. Один точный удар. Быстро и безболезненно.
Это не было ограблением. В квартире имелись ценные вещи, а также довольно крупная сумма наличными — больше тысячи евро. Ценные вещи остались на своих местах. Деньги не лежали на видном месте, а были запрятаны в одну из книг, стоявших на полке, но в случае ограбления преступник наверняка перетряхнул бы все книги.
— Я сразу приехал, — сказал Константинос, — и уже побывал в полиции. Ведется расследование, так мне сказали. Но мне хотелось бы, чтобы убийца был найден.
— Вы не доверяете нашей полиции? — спросил я. — Потому что иначе бы вы не обратились ко мне.
Взгляд моего собеседника сделался особенно острым и внимательным.
— Как я могу не доверять полиции? — пожал он плечами. — Конечно, вы сами знаете, что пишут в газетах о вашей полиции. Коррупция, непрофессионализм и так далее… Но это не мое дело, я не могу судить о таких вещах. Меня интересует смерть моего сына. Я хочу, чтобы убийство было раскрыто.
— Знаете, это может оказаться довольно дорого, — предупредил я, — потребуются расходы. Частный детектив вроде меня действительно может добиться результатов гораздо быстрее, чем официальное полицейское расследование. Главным образом потому, что я могу сосредоточиться именно на этой задаче. Сбор информации, поиск свидетелей…
Я помолчал, давая потенциальному клиенту время обдумать мои слова.
— Но частный детектив вынужден платить за все то, что официальный следователь получает даром, по долгу службы. Вы понимаете?
— Сколько вы хотите получить?
Глаза Лигуриса уже в который раз за время нашего разговора внимательно ощупали мое лицо и фигуру. Это естественно: пока я исподволь изучал его, он точно так же изучал меня…
Честно говоря, мне уже хотелось заняться этим расследованием. Ни разу прежде я не сталкивался с таким «чистым» убийством. Как правило, убийство сопровождается ограблением — это почти обязательное условие. Особенно если дело касается иностранца. В сознании бедных слоев населения крепко утвердилась мысль, что все иностранцы непременно богатые.
Может быть, женщина? Убийство из ревности?
Почему бы и нет? Если представить себе его отца до ожогов, то юноша был чертовски хорош собой.
Он соблазнил женщину, и взбешенный муж убил соперника. Красиво? Ну, кому как — однако уж, во всяком случае, интереснее, чем банальщина, связанная с ограблением.
Другой возможный вариант — игры спецслужб. Убитый — иностранец, и кто его знает, кем он являлся на самом деле, на кого работал, чем занимался. Стажер при университете — чем не подходящее прикрытие для секретного агента?
Кто знает, что там могло произойти? Но в этом случае я пролетаю, не нужно мне такого заказа. У спецслужб свои игры, и я в них не играю — у меня другая профессия.
Господин Лигурис спокойно смотрел мне в лицо, следил за реакцией. Наблюдательный человек.
— Десять тысяч вперед, — сказал я. — И еще десять — в конце, когда я найду убийцу. Это то, что причитается мне за работу.
Моя нога под столом непроизвольно дернулась. Нервное это дело — разговоры о деньгах с клиентами. По мне, так уж лучше рисковать жизнью, идя по следу матерого преступника. По крайней мере там все понятно: кто кого… И никаких «непоняток», как выражаются бандиты.
— А накладные расходы — это отдельно, — добавил я. — Могут потребоваться поездки, нужно платить людям за разговорчивость. И предупреждаю: я не смогу представить вам чеки по каждому платежу.
— Это понятно, — совсем мягко сказал Константинос. — Будем играть по вашим правилам. Найдите убийцу моего сына, я вас прошу.
Он смолк, а потом вдруг, не меняя выражения лица, произнес как бы невзначай:
— Вы просто не можете себе представить, как я страдаю…
Да, пожалуй, я не мог себе этого представить. Во всяком случае, до того, как услышал эти слова. За время нашей беседы у меня сложилось впечатление о Лигурисе как о человеке крайне сдержанном, не склонном к эмоциям. Я даже спрашивал себя, на самом ли деле он отец убитого юноши — слишком уж спокойно он держался. Никаких естественных проявлений горя или подавленности. Даже наоборот: в нем сквозили уверенность в себе, твердость и ощущение внутренней силы.
А вот последняя фраза его выдала. Наверное, Константинос произнес ее неожиданно для себя. Просто вырвалось невольно, как часто бывает, когда человек долго сдерживается.
Мы вместе вышли из офиса Вазгена. Стояла ранняя осень, и двор еще не был засыпан опавшими листьями. Пройдет две-три недели, и под ногами зашуршит ковер из желтых листьев. А пока стояли теплые солнечные дни бабьего лета, и легкий ветерок лениво гонял по сухому асфальту несколько листочков.
Лигуриса ждала машина — синий «хёндай-соната» без водителя.
— Вы взяли машину напрокат? — поинтересовался я.
— Лучшее, что мне смогли предложить, — кивнул грек. — Я пробуду в Петербурге еще два дня, потом уеду. Но на визитке есть мой мобильный телефон, который всегда со мной, где бы я ни находился. Вы можете связаться со мной в любое время.
— Завтра, — сказал я, — до завтра я надеюсь составить впечатление об этом деле.
