Максим Шаттам - Лабиринты хаоса
«Мы…»
Очень медленно, как будто с трудом…
«…уже…»
Буква за буквой.
«..здесь…»
5Яэль вжалась в спинку кресла.
«С… вами…»
Курсор замер, потом снова начал мигать.
Яэль широко раскрытыми глазами смотрела на экран, не в силах оторваться. Потом дрожащими пальцами потянулась к клавиатуре. Все происходившее казалось бредом. Может, кто-то взломал компьютер и развлекается, пугая ее. Но внутренний голос говорил, что это не так. После того, что произошло в ванной…
Что делать? Снять телефонную трубку, позвонить… В полицию? Нет, только не туда! Они примут меня за истеричку! Куда же? Отец отправился в поход в горы, пройдет еще месяц, пока с ним можно будет связаться. Тифани тоже уехала на несколько дней. Кому звонить? Никого из близких людей не было рядом.
Яэль задумалась, не решаясь прикоснуться к клавиатуре.
Хотя почему бы и нет?
Она печатала медленно. Страх сковывал движения и парализовал разум.
«Кто вы?»
Яэль ждала, не отводя взгляда от экрана.
— Какое-то безумие… — прошептала она.
И получила ответ:
«Мы… с… другой… стороны».
Яэль покачала головой.
«В… тенях. Мы… по… ту… сторону… зеркал».
Теперь она печатала более уверенно.
«Я не понимаю. Я не верю», — написала она.
Ничего не произошло. Но вдруг ее слова исчезли с экрана. Яэль вздрогнула. Ответ не заставил себя ждать:
«В основании».
Внезапно весь дом заскрипел, как будто некая сила пыталась разрушить его фундамент.
Яэль закричала, сжавшись в кресле. Но ничего больше не произошло, лишь жалобно стонали стены. Затем все стихло. Яэль, которая всегда считала себя сильной и почти ничего не боялась, почувствовала, как по ее щекам текут слезы.
Ее охватила паника, становившаяся все сильнее по мере того, как попытки найти хоть какое-то рациональное объяснение ни к чему не приводили. Ей казалось, что она сходит с ума.
«Мы… там. В стенах. Зеркала… это наши… окна».
И через секунду:
«Мы… в тенях. В символах… В сокрытом…»
Яэль сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить сердцебиение.
«Панель в стене… справа от вас… первая под лестницей… Символы…»
Страница свернулась, компьютер выключился.
Яэль била дрожь. От страха она не могла пошевелиться. Затем, не вставая со стула, она начала рассматривать деревянные панели, которыми были обшиты стены. Постепенно оцепенение прошло, мысли прояснились. Она встала и подошла к лестнице. Опустилась на колени и стала простукивать панели.
Не задумывайся! Делай то, что подсказывает тебе интуиция! Не пытайся найти рациональное объяснение, сейчас не время. Действуй!
Раздался глухой звук, и сердце Яэль ушло в пятки. Там, за панелью, было что-то спрятано. Она подцепила панель ногтями и потянула. В одном из камней оказалось небольшое углубление. Яэль глубоко вздохнула, осторожно сунула туда руку и вытащила… бумажку.
Один доллар.
* * *Блог Камеля Назира.
Второй отрывок
11 сентября 2001 года стало началом новой эпохи: эпохи зеркал и того, что они отражают. Именно теперь особенно важно различать видимость и то, что за ней скрывается, замечать границу между реальностью и субъективным представлением о ней. Боюсь, что для многих видимость имеет слишком большое значение, ведь они живут в обществе, которое поколениями приучали к тому, что важнее всего именно то, что видно. Политические и религиозные лидеры снова и снова используют видимость. Это позволяет им манипулировать нами.
Я боюсь, что эта эпоха станет эпохой новой войны, в которую будут вовлечены все страны. Начинается борьба между двумя партиями, двумя культурами, двумя представлениями о Боге, и в этой борьбе мы будем пешками, которыми пожертвуют без сожаления, а кучка людей, скрывающихся в тени и стремящихся к собственной выгоде, продолжит расставлять фигуры на доске.
Мои слова — сигнал тревоги, помните об этом.
В своем блоге я собираюсь собрать факты и доказательства, чтобы вы увидели, какая невероятная ложь выстраивается в эту минуту на наших глазах, которые мы малодушно закрываем. Впрочем, не подумайте, что все сказанное относится только к нашему времени.
Мы давно вступили в новую эру, ведь инструменты, позволяющие управлять обществом, тоже существуют давно, и кое-кто отлично знает, как их использовать. Возможно, слушая мой рассказ, вы поймете — если еще не поняли, — как распознать эти инструменты и сделать так, чтобы подобное никогда больше не повторилось.
Угроза существует всегда.
Она неотделима от человеческой природы и общества, которое мы создали.
Я прошу только об одном: прочтите эти записи до конца. Если они покажутся вам нелепицей, преувеличением, тогда проверьте сами каждый приведенный здесь факт. Вы убедитесь, что все это правда.
Скоро вы посмотрите на мир по-другому.
Ручаюсь.
6На первом этаже «Деланда» было несколько больших и высоких залов. Вдоль стен стояли старинные шкафы, в выдвижных ящиках хранились коллекции бабочек и минералов. Вокруг были расставлены чучела животных: бурые медведи с оскаленными зубами, другие не менее грозные хищники, целая армия крупных и мелких млекопитающих. Громадное зеркало в великолепной раме зрительно увеличивало пространство. Сегодня Яэль старалась держаться от него подальше.
Вековой паркет кое-где вздулся и при каждом шаге скрипел громче, чем корабельные снасти. В последней комнате, в самой глубине, сидела Яэль, отгородившись от неподвижного зоопарка старинным запыленным прилавком. Над ней висела коллекция огромных акульих челюстей, а над ними возносился ввысь застекленный потолок, прозрачный зеленый купол. В другом конце за своим рабочим столом сидел Лионель и раскладывал по коробкам гигантских засушенных пауков. В особняке царили тишина, прохлада и полумрак, плотные занавески были задернуты почти на всех окнах, защищая самые ценные экспонаты от яркого света.
С самого утра Яэль была необыкновенно молчалива. Она думала о том, что ей теперь делать. Потребность кому-то открыться, выплеснуть страхи, которые мучили ее всю ночь, боролась с опасением, что ее примут за сумасшедшую.
Лионель был не особенно разговорчив, он мог часами молча сидеть в окружении чучел, с головой уйдя в работу. Сегодня он, как обычно, поздоровался с Яэль и с тех пор не проронил ни слова. Он был похож на скейтбордиста: длинные волосы, штаны до колен, кеды и яркая майка. По натуре отшельник, он имел две страсти: изучение природы и хеви-метал, причем самая тяжелая его разновидность.
С Яэль их связывали приятельские отношения, основанные на отсутствии необходимости соблюдать условности. Они общались почти без слов, но отлично понимали друг друга. Лионель был молчаливым мечтателем. Работая над чучелами, он легко мог мысленно отправиться в путешествие по всему миру. Составляя список бабочек или приводя в порядок чучело фенека, он мог в то же время пробираться сквозь тропические леса Гвианы или бороться с изнуряющим зноем пустыни. В области географии, зоологии, ботаники и геологии его любознательность не имела пределов. Зато к гуманитарным наукам Лионель не проявлял ни малейшего интереса. Яэль убеждала его продолжить учебу: с его знаниями и страстью ко всему новому он вполне мог бы защитить докторскую, и это открыло бы ему двери в мир, где есть дела поинтереснее, чем прозябание в старом магазине.
Утром Яэль едва не выложила ему все. Пробуждение после краткого сна было мучительным. Остатки стекла и дурманящий запах духов, пролитых в ванной, воскресили перед ней события прошедшей ночи. Она принимала душ в темноте, не желая видеть свое отражение в зеркале. Она старалась вообще на него не смотреть. Совершенно измучившись, она была готова рассказать о том, что случилось, кому угодно.
Но после завтрака, который она провела в одиночестве на летней веранде чайного салона, Яэль вернулась в «Деланд», решив ничего не говорить Лионелю. Каким бы понимающим он ни был, но его рационализм вполне мог положить конец их дружбе. Яэль нуждалась в поддержке и не хотела, чтобы ей сейчас доказывали, что она чокнутая.
Она решила попросить помощи иначе, окольным путем.
— Лионель, можно тебя кое о чем спросить?
Он что-то буркнул себе под нос. Это означало, что он готов ее выслушать.
— Ты что-нибудь слышал о символах на долларе?
Лионель выпрямился и выключил фонарик, закрепленный у него на лбу с помощью резинки.
