Рут Уэйр - Девушка из каюты № 10
– Тебя? За что?
– Не знаю. За то, что облажался. Что не был рядом.
– Ты про ограбление?
– Да, – кивнул Джуд. – Хотя не только. За все те дни, когда я оставляю тебя одну. Поменьше бы этих командировок.
Положив голову ему на плечо, я прислушивалась к ровному, медленному стуку его сердца, такому неспешному по сравнению с моим, которое колотилось от тревоги. Под курткой на Джуде была заляпанная кровью футболка, потертая ткань мягко касалась моей щеки. Я глубоко вдохнула, чувствуя его запах, и мне стало спокойнее.
– Ты бы ничего не смог сделать, – сказала я, уткнувшись ему в грудь.
Джуда покачал головой:
– Все равно прости, что оставил тебя.
Когда мы расплатились с таксистом и медленно поднялись на второй этаж к квартире Джуда, начало светать. Я посмотрела на часы: почти шесть. Черт, уже через несколько часов мне надо сесть на поезд, чтобы успеть в порт.
В спальне Джуд разделся, и мы вместе повалились на кровать. Он притянул меня к себе и, закрыв глаза, уткнулся в мои волосы. От усталости я почти ничего не соображала, но, вместо того чтобы поспать, забралась на Джуда сверху, стала целовать его шею, живот, полоску темных волос, ведущую вниз.
– Ло… – простонал он и попытался притянуть меня поближе, чтобы поцеловать.
Я покачала головой:
– Молчи. Лежи смирно.
Джуд откинулся на подушку, бледные рассветные лучи, просачиваясь сквозь шторы, падали на его шею.
Мы не виделись восемь дней. И не увидимся еще неделю. Если не заняться этим сейчас…
Лежа в объятиях Джуда, я ждала, когда выровняется мое дыхание и успокоится сердце. Я прижималась щекой к его лицу и почувствовала, как он улыбается.
– Вот это я понимаю, – сказал Джуд.
– Что?
– Сразу бы так меня встретила.
Я вздрогнула, и он коснулся моего лица.
– Ло, милая, я просто шучу.
– Знаю.
После этого мы оба надолго замолчали. Я думала, что Джуд засыпает, и тоже закрыла глаза, поддаваясь чувству усталости, но он вдруг сделал глубокий вдох – грудь поднялась, мышцы в руке напряглись.
– Ло, я не хочу снова спрашивать…
Джуд не договорил, но я и так знала, что он имел в виду. То, о чем он сказал мне на Новый год, – что, по его мнению, нам нужно двигаться дальше. Жить вместе.
– Я подумаю, – наконец произнесла я, и в моем голосе послышалась непривычная покорность.
– Ты мне это уже говорила.
– Я все еще думаю.
– Ну а я уже решил. – Джуд дотронулся до моего подбородка, осторожно повернул мою голову к себе. Я посмотрела ему в глаза, и внутри у меня все перевернулось. – Ло, хватит избегать этой темы. Ты же видишь, я терпеливо жду, но мне начинает казаться, что мы совсем по-разному смотрим на наши отношения.
Внутри все затрепетало от знакомого тревожного ощущения, вызванного то ли надеждой, то ли ужасом.
– «По-разному смотрим на наши отношения»? – выдавила я улыбку. – Ты что, опять смотрел шоу Опры?
Джуд отвернулся, словно отдалившись от меня. Я нервно прикусила губу.
– Джуд…
– Нет, – сказал он. – Нет, и все. Я думал поговорить о нас, однако тебе этого явно не хочется, так что… Слушай, я очень устал. Уже почти утро. Давай спать.
– Джуд, – повторила я умоляющим тоном. Меня бесила собственная стервозность, бесило, что он довел меня до этого.
– Нет, – устало выдавил он, уткнувшись в подушку. Я думала, что он отказывается говорить на эту тему, но Джуд продолжил: – Мне предложили работу в Нью-Йорке, а я отказался. Ради тебя.
Вот черт.
Глава 4
Через несколько часов из глубокого, будто в дурмане, сна меня вытащил будильник.
Не знаю, долго ли он звенел, но я точно проснулась не сразу. Голова болела, и я немного полежала, приходя в себя, и только потом выключила будильник, чтобы он не разбудил Джуда.
Я протерла глаза, потянулась, чтобы размять затекшую шею и плечи, вылезла из кровати и пошла на кухню. Пока варился кофе, я приняла лекарства и поискала в аптечке в ванной какое-нибудь обезболивающее. Нашла ибупрофен и парацетамол и еще какой-то пластиковый флакончик коричневого цвета – Джуду выписали это средство, когда он вывихнул колено на футболе. Я сняла с флакона защитную крышку от детей и посмотрела на таблетки внутри. Огромные, наполовину красные, наполовину белые, выглядят серьезно.
В общем, я струсила и вместо этого взяла две таблетки из упаковки ибупрофена и одну – быстродействующего парацетамола. Запила их глотком кофе – черного, молока в пустом холодильнике не нашлось – и, потягивая оставшийся в кружке напиток, думала о прошлой ночи, о моих глупых поступках, о том, что сказал Джуд…
Он меня поразил. Нет, даже не поразил, а шокировал. Мы никогда не говорили о его долгосрочных планах, но я знала, как он скучает по своим друзьям в Штатах, по маме и младшему брату, с которыми я даже не знакома. И его решение… Так будет лучше для него? Или для нас?
В кофеварке осталось еще полчашки кофе, я вылила его в другую чашку и осторожно отнесла в спальню.
Джуд растянулся поперек кровати, словно и упал на постель в этой позе. В кино люди выглядят во сне очень умиротворенно – только не Джуд. Разбитые губы были прикрыты закинутой вверх рукой, а если прибавить к этому заостренный нос и нахмуренные брови, то он становился похож на сердитого ястреба, которого подстрелили в полете.
Я аккуратно поставила чашку на прикроватный столик и прилегла на подушку рядом с ним, поцеловала в затылок, теплый и невероятно мягкий.
Джуд шевельнулся во сне, приобнял меня своей длинной загорелой рукой и открыл глаза. Обычно они были орехового цвета, но сейчас казались намного темнее.
– Доброе утро, – прошептала я.
– Доброе.
Он сморщился от зевка, а потом притянул меня к себе. Я отпрянула, думая о предстоящем пути – сначала до вокзала, там на поезд, затем на такси до порта Халл, – однако тело словно растаяло, и я свернулась рядом. Мы лежали, глядя друг другу в глаза, и я осторожно коснулась пластыря на его губе.
– Как думаешь, зуб приживется?
– Не знаю. Надеюсь, ведь в понедельник мне лететь в Москву, не хочется терять там время на стоматологов.
Я промолчала. Джуд закрыл глаза и потянулся, хрустнули суставы. Он перекатился на бок и нежно накрыл рукой мою грудь.
– Джуд… – В моем голосе слышалось и желание, и раздражение.
– Что?
– Не могу. Мне пора.
– Так иди.
– Не надо. Прекрати.
– «Не надо, прекрати»? Или «не надо прекращать»? – криво улыбнулся он.
– И то и другое. Ты знаешь, о чем я. – Я поднялась и покачала головой, о чем сразу же пожалела. Было больно.
– Как щека? – спросил Джуд.
– Нормально. – Я дотронулась до нее рукой. Опухшая, но уже не так сильно.
Джуд с тревогой посмотрел на меня и коснулся припухшей щеки. Я, сама того не желая, отпрянула.
– Не надо было мне уезжать, – сказал он.
– Ну а ты уехал, – бросила я. Вышло куда резче, чем хотелось. – Тебя вечно нет рядом.
Он приподнялся на локтях и удивленно посмотрел на меня – еще сонный, на лице следы от подушки.
– Какого…
– Ты меня слышал. – Знаю, в моих словах было мало разумного, но они все равно вырвались наружу. – Какое у нас будущее, Джуд? Даже если я перееду сюда, что дальше? Буду сидеть и ждать тебя, как Пенелопа Одиссея, и поддерживать огонь в семейном очаге, пока ты пьешь скотч в каком-нибудь русском баре вместе с другими зарубежными корреспондентами?
– Ты чего?
Я покачала головой, слезла с кровати и стала натягивать одежду, которую раскидала по полу спальни, когда мы вернулись из больницы.
– Просто устала. – Это еще мягко сказано. За последние три ночи я спала часа два, не больше. – Знаешь, к чему все идет? Нам трудно даже вдвоем, и я точно не хочу стать женой, которая сидит дома и воспитывает ребенка, пытаясь справиться с послеродовой депрессией, пока ты сидишь под обстрелом в самых адских точках Северного полушария.
– Судя по недавним событиям, опасности посерьезнее поджидают меня даже в собственной квартире. – Заметив мою реакцию, Джуд поспешил добавить: – Прости, дурацкая шутка. Я знаю, что это вышло случайно.
Я накинула на плечи пальто, которое еще не просохло, и взяла свою сумку.
– Пока, Джуд.
– Пока? В каком смысле «пока»?
– В каком хочешь.
– Я хочу, чтобы ты перестала устраивать сцены и переехала ко мне. Я люблю тебя, Ло!
Его слова поразили меня. Я остановилась в дверях, усталость, будто висевшая грузом на шее, тянула меня вниз.
Руки в латексных перчатках, смех…
– Ло? – неуверенно позвал меня Джуд.
– Я не могу, – отвернувшись, ответила я. Не знаю, что именно я имела в виду: не могу уйти, не могу остаться, не могу вести этот разговор, эту жизнь… – Просто… мне пора идти.
– Значит, все зря? – В его голосе послышались сердитые нотки. – Хочешь сказать, я зря отказался от той работы?
– Я тебя об этом не просила. – Мой голос дрожал. – Не просила, так что не вини меня. – Я повесила сумку на плечо и направилась к выходу.
