Дарья Донцова - Эта горькая сладкая месть
Читайте “Последние новости”, только мы сообщаем подлинные факты. Ольга Круглова, специальный корреспондент”.
Я отпирала квартиру Ксюши в глубокой задумчивости. Ай да Виолетта! Бережет семейную честь, как итальянка девятнадцатого века. Успела найти знакомых, связалась с газетой и выдала опровержение. Интересно, в какую сумму встала защита чести и достоинства семьи и какие действия предпримет Алина Кармен?
Отодвинув в сторону покрытые плесенью чашки, я разложила на кухонном столе “Из рук в руки” и буквально сразу наткнулась на нужное объявление: “Убираем квартиры быстро, чисто, дорого”.
Не прошло и часа, как прибыли две здоровенные бабы. Определив поломойкам фронт работ и договорившись, что к восьми вечера квартирка будет блестеть, как пасхальное яйцо, я вышла на улицу.
Чудесный майский день – жаркий и безоблачный. Ласковое, но не палящее солнце так и манило отправиться куда-нибудь на пляж или в лес. Но, к сожалению, жизнь детектива требует отречения от мирских удовольствий.
Я порылась в сумочке. Где-то здесь валяется бумажка, на которой записала в больнице адреса соседок Катюши по столовой – Ани Вельяминовой и Тани Костиной. Самое время узнать, что так взволновало женщину в их разговоре.
Аня Вельяминова жила на улице Кати Мельниковой, рядом со зданием онкологического диспансера. Посмотрев на кирпичный дом, вызывавший самые неприятные воспоминания, я отправилась искать семьдесят вторую квартиру.
На просторной площадке четвертого этажа была всего лишь одна дверь. Подивившись на странный дизайн, я нажала на кнопку звонка. Пару минут спустя появилась девушка с замотанной полотенцем головой и сердито сказала:
– Зачем на час раньше являться? Указано точное время, и, между прочим, мы здесь еще и живем!
Она раздраженно ткнула рукой в глубь апартаментов и довольно злобно буркнула:
– Обувь снимите.
Обнаружив у двери довольно вместительный ящик, набитый тапками, я сначала решила нацепить сменную пару, но потом передумала и пошла искать хозяйку. Девушка сушила волосы феном.
– Ну чего еще, – заорала она, – раз пришли не вовремя, садитесь и ждите в зале, нечего по комнатам бегать!
– Не кричите, – резко оборвала я злючку, – майор Васильева, из МВД, придется ответить на некоторые вопросы.
– Так и знала, – продолжала бушевать девчонка, – сто раз говорила: “Брось дурака валять!” Пойдемте на кухню.
Усадив меня на узенький диванчик, травестюшка тряхнула мокроватыми разноцветными прядками мелированных волос и с чувством произнесла:
– Может, арестуете дурака суток на пятнадцать за незаконную деятельность? Надоели убогие и калеки.
– Кого? – удивилась я.
Выяснилось, что три года тому назад у четырнадцатилетней Ани погибла в катастрофе мать. Отец, весьма удачливый бизнесмен, владелец нескольких бензоколонок, слегка повредился умом после кончины супруги. В день похорон вдовцу приснился ангел, который велел ему заниматься исцелением страждущих. С неангельской злобностью небесный посланник пообещал умершей супруге адские муки, если муж проявит непослушание.
Отец, по словам Ани, словно взбесился. Скупил все квартиры на лестничной клетке и переделал их в огромный зал. Там три раза в неделю собирались больные. Бизнесмен проводил многочасовые “целительские сеансы”. И самое интересное: кое-кто почему-то вылечился. После того как парализованный мальчик отбросил костыли и бодро пошагал к выходу, “бензинщик” окончательно уверовал в свое предназначение. Никакие рассказы дочери об истерическом параличе не действовали. Отец принял крещение, повесил в каждом углу по иконе, принялся истово соблюдать посты и требовать от дочери безоговорочного послушания. Денег за сеансы ангел брать не разрешил, поэтому квартиру “мессии” осаждали толпы инвалидов, наивно верящих в выздоровление.
Ане все это надоело до безумия. Магнитофон, видик и телевизор папа выкинул. Чай и кофе называл бесовской забавой. Когда она начинала злиться и кричать, отец только вздыхал, крестился и приговаривал: “Христос терпел и нам велел”. Поэтому, увидав майора милиции, девушка обрадовалась, надеясь, что я пришла арестовать папеньку. Пришлось разочаровать дочурку.
– Занимаюсь совершенно иным делом, и мне нужны ваши свидетельские показания, – отчеканила я, вытаскивая блокнот.
Девица поскучнела.
– А чего я сделала? Ничего не знаю.
– Вы лежали не так давно в онкологической больнице?
– Да.
Я вздохнула: такая молодая – и рак! Вот уж не повезло, хотя выглядит совершенно здоровой: волосы блестят, глаза сверкают, щеки словно яблоки!
Как будто услышав эти мысли, девица хихикнула:
– Никакой онкологии нет. Родинку на шее удаляла, мешала очень, а врач велел делать операцию в специализированной больнице.
– Помните своих соседок по столовой? Аня утвердительно кивнула. С Таней Костиной лежала в одной палате. У той тоже оказалась сущая ерунда – небольшая доброкачественная липома, и девочки восприняли пребывание в клинике как дополнительные каникулы. Но провели они там почти месяц. Две недели им проводили обследование, потом шло заживление швов. В отличие от основной массы оперируемых женщин, у них ничего не болело, и девушки бегали по коридорам, строя глазки врачам.
За столом их посадили с Екатериной Виноградовой. Та годилась подружкам в матери, и особого контакта у них не возникло. Катюша приходила вовремя, быстро и аккуратно съедала свою порцию и, вежливо пожелав соседкам приятного аппетита, уходила в палату. Никакие доверительные беседы они не вели. Ограничивались фразами типа “суп пересолен” или “передайте хлеб”. Девчонки остались довольны такой соседкой.
– Там столько противных старух лежало, – простодушно сообщила Аня, – они все время ругались и лаялись. А уж ели как! Стошнит поглядеть: чавкают, на стол капают, сморкаются в салфетки. Нам же просто повезло – очень милая, воспитанная женщина, только пожилая! Ну о чем нам разговаривать?
Я усмехнулась, вспомнив, как когда-то тринадцатилетний Аркадий всерьез уверял нас с Наташкой, что застрелится в тридцать лет, чтобы не жить стариком.
Короче говоря, завтрак, обед и ужин протекали в полном согласии. Тем непонятней выглядела Катина истерика.
Аня хорошо запомнила подробности. В тот день они с Таней, весело хихикая, обсуждали за обедом молоденького палатного врача. Потом Таня принялась пересказывать содержание прочтенного накануне любовного романа, и подружки развеселились окончательно. В самый разгар приятной беседы их милая, молчаливая соседка вскочила вдруг на ноги и, опрокидывая тарелки с запеканкой, закричала, как безумная:
– Хватит, довольно, все поняла, все знаю! Девочки перепугались. Таня побежала за врачом, а Аня попробовала успокоить Катюшу. Куда там! Та мотала головой, захлебывалась слезами, потом принялась судорожно хохотать.
Истерику остановил только укол. Виноградову увели в палату. Подружкам расхотелось есть, и они ушли к себе.
Ближе к вечеру к ним в комнату поскреблась Катюша. Соседка выглядела виноватой. Извинившись перед девушками, объяснила, что на фоне химиотерапии, наверное, временно помутилась умом. Девчонки великодушно заверили женщину, что все ерунда, с каждым бывает. Катя помялась немного и попросила посмотреть книжку, о которой шла речь в столовой.
– Как назывался роман, помните? – спросила я.
Аня потрясла головой:
– Я такую дрянь в руки не беру, это Танька от них тащится. Хотите спрошу?
Она схватила трубку и узнала заглавие – “Страсть и деньги”. Таня никогда не выбрасывала купленные книги и готова была дать мне роман. Правда, ехать за ним пришлось в Орехово-Борисово.
Впустив меня в темный коридорчик, Костина жадно спросила:
– Чего случилось-то?
– Тайна следствия не подлежит разглашению, – ответила я гордо и вошла в скромно обставленную комнату. В глаза сразу бросился шкаф, доверху набитый любовными романами. Похоже, девочка скупает новинки сериями. Таня порылась на полке и вытащила книжку, на обложке которой черноусый офицер сжимал в страстных объятиях полуголую томную блондинку. Четыреста пятьдесят страниц!
Танин рассказ почти полностью совпадал с
Аниным. Катя ей тоже понравилась: тихая, спокойная, тактичная.
– Чем я ее напугала? – недоумевала девушка.
– Почему напугала?
– Да она все трясла головой и кричала: “Знаю, страшная, страшная!..”
ГЛАВА 23
Поглядев на часы, я заторопилась назад, в Ксюшину квартиру. Поломойки уже закончили уборку и отдыхали на блестевшей кухне. Поработали бабы на совесть. Кафель сиял, шкафы приобрели первозданный розовый цвет, из унитаза можно было пить. Получив оговоренную плату с чаевыми, довольные бабищи отправились восвояси.
Я открыла полку. Интересно, где у Ксюши кофе? Выпью чашечку перед уходом.
– Что вы здесь делаете, никак квартиру обворовать хотите? – раздался за спиной злобный голос.
