Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона
Мы приблизились к борту и посмотрели на воду, тут же невольно удивлённо замерев. Большие косяки маленьких тёмных рыб скользили в прозрачной воде, а потом подпрыгивали, появляясь над поверхностью и хватая кусочки печенья. Создавалось такое впечатление, что вода бурлит, а через мгновение всё успокаивалось, и рыбы, казалось, совершенно отрешённо плавают на глубине, не проявляя никакого интереса к происходящему вокруг.
— Присоединяйтесь, это на самом деле необычно!
Анатолий широким жестом показал нас на хлеб и печенье.
— Что же, действительно я такого ещё не видел, — кивнул Александр и, оторвав внушительную горбушку, начал крошить её в воду.
Вскоре мы все бросали куски на взволнованную поверхность моря и наблюдали самое настоящее сражение за еду. Мне почему-то казалось, что в таких тёплых местах, где пища буквально повсюду и даже под ногами валяются оливки, вопрос с пропитанием ни у кого из животных не стоит вообще. И вот, пожалуйста — такое ощущение, что рыбы здесь прямо-таки мучаются от голода и готовы бросаться без разбора практически на всё, что упадёт на поверхность. Или они так любят именно мучное?
— А в этом что-то есть, — прошептала мне на ухо Лена и, наклонившись ниже, продолжила. — Знаете, у меня буквально мороз по коже от того, что где-то рядом с нами есть покойник, но больше всего, конечно, я боюсь этих теней.
— У меня что-то подобное, думаю, впрочем, как у всех нас, — сказал я, а сам подумал о том, что эти рыбки очень похожи на нашу компанию, только вместо печенья и хлебы мы кидаемся на капсулы — в первую очередь, ради собственной жизни, а во вторую — из-за какого-то мифического приза в конце. И всё это бросают нам эти неизвестные тени, принуждая принимать непонятные правила игры и находиться, пусть и в таком замечательном месте, но по принуждению, прямо скажем, невыгодно отличаясь ото всех остальных. Здесь же я невольно подумал о том, что не совершал ничего эдакого с момента нашего знакомства с Анатолием, хотя с моим знанием английского языка, я, скорее всего, и так вёл себя более чем странновато для окружающих, пытаясь жестами, мимикой и ещё непонятно чем объяснить самые простые вещи. Или это не в счёт? Надо будет уточнить у моих знакомых — как и что здесь с этим у них, так как наше поведение никак не походит на те же закидоны Маши, которая, возможно, именно поэтому так никогда и не узнает о результатах игры. Или, если принять за правду разнообразные теории о душах, она вполне может сейчас виться где-то рядом и даже болеть за меня, как призрачная девочка. Её, кстати, мне очень не хватало, а после ночных событий я почему-то был точно уверен, что ей больше не позволят теперь ко мне приблизиться. А ведь только сейчас я стал понимать, насколько в глубине души был благодарен ей за сопровождение на Сицилию и рассчитывал на помощь той, кто, скорее всего, представляет ту же неизвестную сторону, что и тени. По крайней мере, она должна знать гораздо больше об их таинственной природе, чем это сейчас представляется возможным для нас. В любом случае, видимо, снова придётся рассчитывать только на себя, и от этого становилось нестерпимо одиноко и страшно, но в то же время я прекрасно осознавал, что если сейчас неожиданно всё просто закончится, то мне не хочется возвращаться в привычный мир и делать вид, что всё по-прежнему. Кто знает, возможно, тогда лучший выход — всё же смерть, как бы странно это ни звучало. Но, разумеется, не самоубийство, а нечто героическое и позволяющее, пусть и в последние мгновения, избавиться от главной тени в жизни любого человека — страха, став свободным и независимым.
Глава X
РАССМАТРИВАЯ ТЕНИ
Судно плавно качалось на волнах, и я на какое-то время потерял ощущение времени, погрузившись в свои непростые мысли и автоматически кроша протягиваемое Леной печенье. Когда моя рука не получила очередной потрескивающий кружочек, я невольно вернулся к реальности и в некотором недоумении оглянулся вокруг. Казалось, что прошло уже очень много времени, но на самом деле видимо, мы кормили рыбок не более четверти часа. Впрочем, так частенько и бывает — иногда создаётся ощущение, что минуты и даже дни летят невообразимо быстро, когда особенно ничего не происходит, а потом, когда находится действительно захватывающее и кажущееся весьма длительным дело, оно занимает на удивление мало времени.
— Что же, не знаю, как вы, а я ничего необычного не заметил, — сказал Анатолий, оглядываясь и словно прося нас ему возразить. — Думаю, раз так, то, если что-то и произойдёт, то уже по ходу действа.
— И какой же у нас план?
Александр приподнялся и начал с неприятным хрустом разминать пальцы.
— Всё достаточно просто, но, разумеется, может оказаться опасным. Нужное нам место находится внутри этой скалы — нечто вроде пещеры, вход в которую расположен на глубине примерно в три метра. Я знаю, что все вы неплохо плаваете, поэтому полагаю, здесь никаких особых трудностей возникнуть не должно.
— То есть как это? — спросил я, слегка вздрогнув, когда неаккуратно развернул раненую ногу. — По-вашему, мы сможем этак спокойно нырнуть на три метра, влезть там в какой-то тоннель, отыскать мертвеца, подождать неких знаков и благополучно выплыть обратно? Не знаю, как у вас, но у меня точно не хватит дыхания на такое погружение, не говоря уже о том, что даже спуститься здесь вниз представляется весьма нетривиальной задачей — море буквально выпихивает наверх.
— Вы, конечно, правы. Именно поэтому я захватил с собой груз — под лавками вы можете заметить камни. Кроме того, у нас ещё есть вот это.
Анатолий обошёл палубу и стал доставать что-то шуршащее из небольшой ниши.
— Прошу убедиться, что я подошёл к делу со всей ответственностью. Во-первых, удобные очки, во-вторых — вот такие штуки, которые мы зажмём во рту таким образом, чтобы дышать, большой фонарь, и, наконец, лёгкие поясные ремни с необременительными баллончиками, наполненными кислородом.
— И на сколько здесь?
Александр взял в руки и внимательно рассматривал широкий чёрный пояс, который напомнил мне те штуковины, которыми затягивают руку, чтобы померить давление.
— Примерно на полчаса. Думаю, должно хватить с избытком, но на всякий случай, у меня есть и запас кислорода. Однако не думаю, что с двумя баллонами будет удобно и безопасно плыть по этому тоннелю, поэтому надеюсь остановиться, так сказать, на базовом комплекте.
— Ладно, с этим всё понятно. А дальше что?
Я посмотрел на притихшую Лену, и почему-то она показалась мне какой-то постаревшей и осунувшейся, пугающе напомнившей Машу.
— Мы облачаемся, берём груз, ныряем, плывём в грот внутри скалы — там, кстати, вполне возможно, присутствует воздух, хотя с уверенностью не скажу. По словам моих местных друзей, это нечто вроде небольшой комнаты с высоким сводом. Там мы ещё немного подождём и, если ничего не произойдёт, просто решим — кто именно заберёт капсулу, а потом возвращаемся назад на корабль. Ещё какие-то вопросы?
— Да. Может быть, определимся с это сразу сейчас, а не там? — немного вызывающе спросил Александр.
— Как угодно. Но я думаю, мы всё-таки получим точное указание на того из нас, кто, по мнению теней, должен стать этим человеком. Хотя скажу откровенно, мою кандидатуру вы можете даже не рассматривать. Как на счёт вас, Кирилл?
— Наверное, мне хватит и двух капсул.
— Мудрое решение. А что с вами, Лена?
Девушка не ответила, а просто затрясла головой и неопределённо махнула рукой.
— И кто же остаётся? — немного насмешливо воскликнул Анатолий.
— Что же, ладно. Пусть это буду я, — улыбнулся Александр, но продолжал как-то неуверенно на нас поглядывать.
— А тоннель идёт параллельно или поднимается куда-то вверх? — спросил я, с неожиданной неприязнью думая о морских глубинах и путешествиях в неизвестность в узких тоннелях с запасом кислорода на полчаса.
— Вверх — думаю, это какая-то естественная полость внутри скалы, которую кто-то случайно обнаружил, а вот теперь о ней знаем и мы.
— Тогда как мы выплывем из этой ловушки, если там не окажется пригодных для погружения камней? Или захватим с собой те, с которыми будем нырять? Если да, то разве получится с ними подняться вверх?
— Ценю вашу, предусмотрительность, Кирилл, и, признаюсь, что подумал и об этом немаловажном моменте. Возможно, вы не обратили внимания, но к якорю привязана длинная надёжная верёвка, которую мы размотаем и совершим обратный путь, просто подтягиваясь на ней. Что вы думаете? Всё, сказанное мной, выполнимо?
Я задумчиво посмотрел на окружающих меня людей. Может так получиться, что в какой-то критической ситуации моя жизнь будет зависеть от них, а их — от меня. От этого становилось как-то жутковато, и я практически видел, как с нами происходит нечто непредвиденное — рушится тоннель или сужается до такой степени, что мы все застреваем и с ужасом отсчитываем минуты, пока не закончится кислород. Это, конечно, будет в некотором роде забавным финалом, когда было столько приготовлений и суеты, а фактически всё свелось к такой банальной вещи. Может быть, и нет смысла плыть всем, а сначала дать такую возможность Александру, раз он сам вызвался стать обладателем этой капсулы?
