Эйс Аткинс - По закону плохих парней
– Ты видел когда-нибудь двух забияк в одной машине? – осведомился отец Говри с глумливой ухмылкой.
Лили собрала мужчин на Южном Мэне, в месте, которое раньше было железнодорожным депо, предоставив сразу же Блэнтону, Эду Варнеру, мистеру Джиму, Буму и Квину полицейские функции. Варнер поинтересовался, законно ли это, и судья Блэнтон разъяснил, что Лили исполняет обязанности шерифа и вправе назначать помощниками тех, кого считает нужным. Варнер был удовлетворен и отправился на водонапорную башню, сказав Квину, что пришьет Говри, как только тот высунется.
– Где Джордж и Леонард? – спросил Квин.
– Почему, по-твоему, я отказалась от двух помощников?
– В связи с Уэсли?
– Нет. Просто они трусы.
Лили, держа ружье 12-го калибра и жуя резинку, пошла в направлении городской площади, откуда предстояло двинуться к северу, к автозаправке, где собралась банда Говри. Судья Блэнтон нес в руках, покрытых старческими пятнами, старый дробовик 16-го калибра фирмы «Браунинг». Рядом с ним ковылял мистер Джим в шляпе 3-й армии с помповым дробовиком 12-го калибра.
У Бума было ружье для охоты на оленей, «анаконду» 44-го калибра он засунул за пояс.
Квин нес старую винтовку М-1 Блэнтона с заряженной обоймой и с запасной обоймой в кармане куртки. Старик сказал, что винтовка фактически принадлежала ему, так как он стрелял из нее раз в году. Ружье находилось в хорошем рабочем состоянии.
Группа взобралась на холм по железнодорожным путям и двинулась дальше к городу мимо блокпоста, установленного двумя полицейскими близ Юпоры. Лили подозвала мужчин к себе. Квин отслеживал каждое движение в дверях или на крышах городских магазинов.
Он заметил Эда Варнера, этого безумного старика, на ржавой водонапорной башне, где он уже нашел опору для снайперской винтовки, целясь в район северной оконечности площади и автозаправку.
– Я не просила его это делать, – заметила Лили, идя рядом с Квином.
– Не должна была просить.
– Он сможет сделать выстрел?
– Во сне.
Блэнтон тащился рядом с Бумом. В левой руке Бум держал на весу ружье. Мистер Джим бодро шагал, держа дробовик стволом вверх, словно они вышли поохотиться в субботу на перепелов. Они проследовали мимо цветочного магазина Коутлера, мимо бывшего магазина скобяных изделий, аптеки и универмага. Теперь от здания остались одни каркасы. Выбитые окна клуба чудаков и пункта оплаты чеков на нижнем этаже были забиты фанерой.
На балконах пусто. Городок обезлюдел после ограбления банка. Контуры старых кирпичных зданий искажал слабый зимний свет. Аллеи и дороги продувал пронизывающий холодный ветер. Слышался вой сирен и гул летающих вертолетов. По словам Лили, они прилетели из округа Ли. Подкрепление прибывало в округ Тиббеха каждую минуту.
– Они никуда не денутся, – сказал Квин.
– Мне хочется, чтобы ты разделался с Говри.
– Как поживаешь, Бум? – поинтересовался Квин, когда они проходили мимо памятника ветеранам с пушкой, установленной в основании, американским флагом и флагом ветеранского клуба, развевающимися над головой.
– Кажется, мне нравится быть помощником шерифа.
– Это лучше, чем сидеть в тюрьме? – спросила Лили.
– Лучше, – согласился Бум.
На памятнике были выбиты в граните имена солдат, погибших в Первой и Второй мировых войнах, и далее войнах в Корее, Вьетнаме и в Заливе и, наконец, в той войне, которую называют глобальной войной против террора. В последние десять лет к ним добавились шесть новых имен солдат. Квин всех их знал.
Квадратные городские часы, установленные на старом магазине, еще работали. Они показывали около трех часов ночи.
Над головой гудели вертолеты. Со всех сторон раздавался вой полицейских сирен.
Подачу электроэнергии на автозаправку отключили, и парни Говри собрались в проходе магазина, освещаемом свечками. Говри рассказывал, как власти хотели вживить микрочипы в каждого гражданина, но были вынуждены ограничиться электронными часами.
– Вот почему я ничего не ношу, – пояснил он.
– Достаточно просто спросить время, – согласился Дитто.
Увидев Лену, Говри осклабился, словно выиграл в лотерею. Он подошел к ней с малышкой и сказал, что они составят его людям замечательную компанию на автозаправке «Дикси». Он предложил ей несколько цыплячьих крылышек и пиво.
– Вы-то нам и были нужны.
Дитто отвел Лену в заднюю часть магазина, где хранились банки с охлажденным пивом, чтобы узнать, как случилось, что она оказалась здесь. Он уже все понял, Лена же только вникала в обстановку. Но Дитто не мог разъяснить ей ситуацию в присутствии Говри. Он подождал, когда Говри оторвет задницу от стула и подойдет к подоконнику большого окна, выходящего на бензоколонки.
Говри насчитал десять патрульных машин, блокирующих дорогу на станцию примерно в трех сотнях футов от входной двери в помещение.
– Позабавимся немного, – сказал Говри. – Вы готовы?
В магазине надрывался от звонков телефон, пока Говри не выстрелил в него. Он рыскал по помещению и улыбался. Говорил, что вспомнил всю программу тренировок в компаунде. Согласно его плану, они сядут в свои машины, прикрываясь девушкой с младенцем, как живым щитом, прорвут заграждение и пристрелят заодно двух копов.
Говри ненавидел их.
Дитто вспомнил один план, который тот придумал. Он заключался в подрыве полицейского поста в Мемфисе. Говри пришел от него тогда в сильное возбуждение, но затем, кажется, забыл о нем.
– Она тебе нравится?
Дитто поднял голову и увидел Чарли Бута с плиткой шоколада в одной руке и пакетом арахиса – в другой. Все это он протягивал Лене.
– Фи-и-и, – произнесла Лена и отвернулась.
– Не твое дело, – сказал Дитто.
– У нее на руках мой беби.
– Ты этого хочешь для своего беби, балбес?
Чарли наклонился и прошептал:
– У меня другие цели.
– Заткнитесь вы все! – крикнул Говри из передней части магазина. – Кажется, они хотят переговоров, выдвинут свои условия и всякую белиберду. Ладно, пусть попробуют. Я убью каждого, кто будет давить на меня.
Отец Говри выбрал себе место у кассового аппарата, где листал порножурналы и пил пиво. Он периодически посвистывал и повторял:
– Неплохо, черт возьми!
Дитто взглянул на Лену и произнес одними губами:
– Зачем?
Бум установил ружье для отстрела оленей на краю открытого окна патрульной машины шерифа и улыбнулся.
– Ты возьмешь его на прицел?
– Возьму.
– Я имею в виду, что ты ликвидируешь Говри и мы бросим в окна гранаты со слезоточивым газом, – пояснила Лили. – Как такой план, на ваш взгляд?
– Сработает, – согласился Квин.
– Погодите, – остановил их Бум, глядя в оптический прицел. – Не забывайте, у них там девушка с ребенком.
– Дьявол! – выругалась Лили. – Твоя подруга?
Квин взял полевой бинокль, который ему передала Лили, и увидел девушку, спорящую с Дитто и костлявым лопоухим парнем.
– Да-а-а.
– Дьявол, – повторила Лили.
– Это осложняет дело, – согласился Квин.
– Могу «снять» Говри, – предложил Бум. – Что ты сказала, Лили? Дьявол?
– В чем дело? – спросила она.
– Сукин сын все время движется.
Квин отдал ей бинокль и кивнул.
– Что ты сказал, рейнджер?
– Могу очистить это помещение в течение двадцати секунд.
– А девушка с младенцем?
– Могу обойти их, пока бандиты не начали прорыв.
– Пойдем, – приказал Говри.
Он обхватил потной рукой ее шею. Лена старалась сохранить дыхание и одновременно держать Джой. Девочка громко плакала, Говри пронзительно кричал, шагая быстрее, чем Лена могла передвигать ноги. Девушка просила его идти чуть медленнее, чтобы она могла восстановить дыхание до того, как они вырвутся из помещения. Иначе она могла выронить ребенка.
Говри распахнул ногой дверь и вывел ее прямо на мостовую, направляя ствол то ей в голову, то на длинный ряд полицейских и машин.
В одно мгновение на Лену нашло просветление. Она увидела все эти красно-голубые огни, все эти ружья и револьверы, нацеленные на Говри, и почувствовала какое-то удовлетворение от того, что это происходит не у Чертовой речки, но на глазах многих людей.
Если она погибнет вместе с дочкой, то, по крайней мере, об этом будут знать люди.
Говри крепче сжал ее шею, его горячий шепот обжигал ее ухо:
– Лезь в эту гребаную машину.
Он отпустил ее шею и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья машины. Лена попыталась влезть внутрь, но недостаточно быстро для Говри. Он пнул ее под зад и заставил опрокинуться, чуть не уронив малышку. Она стала громко ругать его, а затем и всех остальных. Чарли – за все, что он сделал, Дитто – за то, что заставил их вернуться в банду, себя – за то, что сама полезла в этот ад. Ей казалось, что она могла увести Дитто, дав Чарли понять, что есть люди более умные и сильные.
Но Говри приводил ее в ужас.
