Эдуард Тополь - Римский период, или Охота на вампира
Мой вгиковский друг Сема Аранович получил диплом кинорежиссера и еще кучу фестивальных призов за простенький фильм «Взгляните на лицо», который он снял самым элементарным образом: когда в Москву, в Третьяковку, привезли на месяц «Джоконду», он поставил за картиной скрытую кинокамеру и снимал лица людей, рассматривавших шедевр Леонардо.
Если бы кто-то умудрился вывезти из СССР кинокамеру или итальянские киношники знали бы русский язык и поставили кинокамеру где-нибудь за апельсиновым деревом у ладиспольского фонтана, они сняли бы фестивальный фильм «Евреи о жидах и евреях». И вот что было бы в этом фильме.
– Слушайте, вам нужна квартира? Замечательная квартира, у моря, две спальни. И в электрическом счетчике уже стоит «жучок», вы не будете платить за электричество! Сколько я хочу? Обыкновенные маклерские – сто процентов от ренты. Я уезжаю? Ну и шо, шо я уезжаю? Я же могу передать эту квартиру не только вам! Вы видите, сколько приехало народу?! За один месяц – две тысячи человек! Не хотите? Смотрите, я только свистну…
– Вы уже были в Неаполе за столиками? Не были? А как же вы поедете в Америку? В Неаполе сервировочные столики стоят шестьдесят миль, а в Штатах – двести долларов!
– Мне написали из Нью-Йорка: везите золото! Здесь золото самое дешевое, а там – самое дорогое…
– Не знаю, как вам, но, по мне, Италия – это какой-то ужас! Вы посмотрите: у них же мусор валяется по улицам! Это даже хуже, чем у нас в Одессе!
– Ой, после Вены я тут даже брезговаю ходить по тротуарам! А вот Вена – да! Ой, как мне нравилось в Вене! Вена – это таки да, заграница! А тут!..
– А шо вы хотите, когда они тут половина коммунисты? Вы смотрите на эти стены – ведь нет ни одной стены без портрета Ленина и этого… как его?.. Чегувара… Но ничего, они доиграются!..
– А вы слышали, что тут было вчера? Сын побил отца за то, что стариков не берут в Австралию. Ну? Вы представляете?!
– Это что! Вы помните Риву Блинкер? Ну как вы не помните Риву Блинкер? Такая больная из Киева, все время дышала ингалятором в Вене…
– С дочкой?
– Ну да! Из-за этой дочки она и уехала, чтобы девочка не страдала от украинских антисемитов. Так вы знаете, что тут сделала с ней эта дочка? Спуталась с семнадцатилетним мусорщиком из Рима, сыном хозяев своего пансиона. И третьего дня они вынесли у Ривы все вещи – просто обобрали до нитки родную мать! И теперь эта женщина – голая и больная – едет одна в Америку…
– Слушайте, я вам скажу: такого блядства, как тут, я там никогда не видела! Мой сосед так охранял свою дочку – даже ездил с ней в Рим на английские курсы и дежурил под окном этой школы. И что вы думаете? Уже через две недели они искали врача…
– Нет, Саша, ты посмотри на этих евреев! И это потомки Макковеев? На них столько гойского сала – я не знаю, если они евреи, то лучше я перейду в мусульмане!
– Между прочим, вчера на виа дель Корсо я встретила – кого бы вы думали? Дэвида Харриса! Ага! Он же такой высокий – его за версту видно. Идет, кушает мороженое. Я подхожу, здравствуйте, мистер Харрис, вы меня, конечно, не узнаете… А он: почему не узнаю, вы Рита Цфасман из Волгограда. Представляете, какая память у человека! Я говорю: вы что, теперь в римском ХИАСе работаете? Он говорит: нет, я вообще ушел из ХИАСа. Я говорю: как? азой? вы ушли из ХИАСа?! ох ун вэй! это ужасно! Он говорит: с меня хватит, еду в Нью-Йорк, в Американо-Еврейский конгресс. Вы поняли? Даже Дэвид Харрис нас больше не выдержал! Я с горя пошла и купила себе мороженое…
– Что вы хотите? Люди только что вырвались из зверинца, они еще не вышли из пещерного состояния…
– Да? А я не вырвался из зверинца? А ты не вырвался из зверинца? А Белла Давидович не вырвалась из зверинца? Мы все вырвались из одного зверинца, но ты же не продаешь свою квартиру за маклерские и не воруешь в магазинах подсолнечное масло!
– А блатные? Вы когда-нибудь видели такое количество блатных? Я даже не знал, что у нашей нации…
– Да какие это блатные? Не смешите меня! Это шпана приблатненная, молокососы. А настоящие блатные тихо сидят в Остии и никуда не высовываются, чтобы, не дай Бог, им не тормознули въезд в Америку!
– Не знаю, не знаю… Сегодня иду по улице, вижу – стоят несколько наших парней у витрины и говорят друг другу: «Пойдем поторгуемся. Не отдаст – с…здим!»
– Слушайте! Насчет подсолнечного масла! Вчера я был у Марио в гроцерии. Заходит наш еврей, говорит: «Синьор! Дайте мне подсолнечное масло в картонной коробке». Марио дает ему сливочное масло, поскольку из всего, что тот сказал, Марио понял только одно слово: «масло». Еврей говорит: «Нет! Я же вам русским языком говорю: подсолнечное масло! Под-солнечное, понимаете? Под-солнечное!» Марио дает ему подсолнечное масло в большой банке. Еврей возмущается: «Нет! Ну что вы, не понимаете? Я же вам сказал: в картонной коробке. В картонной! – Роется в карманах, достает какую-то бумажку и шуршит ею перед Марио. – В картонной, понимаешь?» Марио откладывает банку и подает ему масло в картонной коробке. Еврей говорит: «Но! Но, синьор! Это очень большая! Гранде! Гранде – но!» Марио подает ему маленькую коробку. «Вот, – говорит еврей, – дошло наконец! Сколько стоит?» Марио пишет ему на бумажке цену. Еврей расплачивается, берет масло и говорит небрежно, как барин: «Бардзо дзянькую!» И уходит с таким видом, словно он поговорил по-итальянски…
– Вы думаете, зачем нас выкупили американские евреи? За наши политические взгляды? Нет, вот из-за этих шикс![31] Они там думают, что к ним едут чистые еврейские бесулех[32], которых молдаванские евреи держали в чистоте, кормили кошерным мясом и везут им теперь для продления чистоты еврейской расы. Но ты глянь на эти тухес![33] На них даже американские джинсы лопаются! А таких блядских глаз я не видел даже в Сочи в разгар курортного сезона!
– Вчера по «Американо» ходила пьяная рыжая Берта, трепала итальянцев по щекам и говорила: «Ух ты, черненький! Кто ж тебе, падла, будет теперь девочек поставлять? Уезжаю я завтра, ага! Америка! Чао-чао!» И делала руками самолет. Оказывается, она возле «Американо» держала притон. То есть пока наши мужчины торговали на рынке хохломой и матрешками, кое-кто торговал совсем другим товаром…
– Еще бы! Украина откормила этих гусынь галушками, Вена – курятиной, и теперь тут такое количество еврейского мяса!..
– Ша, евреи! Если вы ничего не понимаете в женской красоте, это ваша проблема. А итальянцы знают, что чем больше мяса, тем вкусней!
– Евреи – лучшая кровь!
– Вот именно! Нас надо выселить куда-нибудь за город и выпускать в Рим на экскурсии по десять человек во главе с хиасовским надсмотрщиком. И то раз в неделю!
– Типун тебе на язык! Ты был тут вчера вечером? Тут приезжали из ХИАСа мадам Фалк и мадам Ботони и уговаривали нас вести себя тихо, не собираться группами, уступать во всем итальянцам и не ездить в их автобусах. А еще лучше – переселяться в Рим, потому что ладиспольские коммунисты объявили, что будут расправляться с эмигрантами физически.
– Физически? Ну, это они загнули!
– Почему загнули? Ты читал, что тут написано на заборах? А мне перевели: «Смерть русским эмигрантам!»
– Да они ж на нас такие деньги делают! Тут же был мертвый город! А теперь – зимой! – тут на квартиры цены как летом! А в магазинах? Ладно, пусть наши воруют один-два процента. Но у них же идет такая торговля – они уже с Рима везут сюда старые залежалые товары и толкают тут нам как новые!
– Правильно, но ведь это чьи магазины и чьи квартиры в рент? Фашистов! А коммунисты нищие, и они нас ненавидят за то, что фашисты на нас богатеют. Знаешь, как это называется? «Классовое общество»! Маркса надо было читать, цудрейтер![34]
– Вот дожили! Коммунисты нас хотят бить, а фашисты нас защищают! В автобусе еду, кто-то из наших сует водителю фальшивый билет. Ведь научились же делать! А водитель увидел, что билет фальшивый, и стал орать, выталкивать человека из автобуса. Но тут поднимаются два итальяхи, которые сели в фашистском районе, и говорят ему: «Оставь человека в покое, пусть едет, он же нищий из коммунистической страны. Лучше посмотри на него внимательно: вот такими мы будем все, если вы завтра придете к власти…» Я чуть под сиденье не упал!
– А ты что, сечешь по-итальянски?
– Я-то нет, но моя дочка. Она тут месяц моет машины на заправке и уже чешет по-ихнему!
– О, так вы мне переведете одно слово! Знаете, это я был причиной автобусной забастовки. Никто этого не знает, но вам я скажу: я был, так сказать, последней каплей. Меня вызвали в транспортный отдел ХИАСа на девять утра. Ну, когда вас вызывают в транспортный отдел, то вы же понимаете – это или проблемы с багажом, или отправка в Америку. В семь часов я уже был на остановке автобуса. Пришел первый автобус – битком набит, даже двери не открыл. Через десять минут – второй, тоже полный. Но все же люди стали втискиваться – и итальянцы, и евреи. Давим. Уже он полный, просто забит, как в Москве. Тем не менее я пробую вжаться. Уже никто не пробует, а я последний – со всех сил пробую натянуть эту дверь на себя. Держусь вот так двумя руками за створки и натягиваю на себя весь автобус, ага. А передо мной спина какого-то итальянского школьника, и мое плечо прямо ему в спину, и я слышу, как он издает какой-то хрипящий звук. Но я еще давлю – мне же в транспортный надо успеть! Тут, слышу, он выдыхает одно слово: «Шендере!» И вдруг весь автобус подхватывает: «Шендере! Шендере!» И все итальянцы начинают выходить из автобуса, остаются только русские. А итальянцы становятся перед автобусом цепочкой, берутся за руки и не пускают его ехать. И так они стоят час и останавливают все следующие восемь рейсов. Бастуют. И я из-за них не улетел в Америку, представляете? Меня перенесли на следующую неделю! Вы не знаете, что такое «шендере»?..
