Линда Ла Плант - Чистая работа
— Пойду проверю, по-моему, мы встречались тогда с несколькими девушками.
Майк отошел к своему столу, а Гарри недовольно произнес:
— Снова за соломинку хватаемся. Я имею в виду, начинаем новую линию расследования. Топчемся на месте, наступаем на те же грабли, дожидаемся какого-то прорыва.
— Тут так просто не скажешь, Гарри, может, это как раз он и есть. У нас имеются хоть какие-нибудь следы Каморры? Если он живет в Пекэме, кто-то же должен знать, где именно.
— Может, кто-то и знает, но информаторов у нас нет. Там пока местные работают, ищут.
Гарри обернулся и бросил взгляд на Фрэнка Брендона:
— А этот-то что здесь делает?
— Мне ясно, тебе разве нет? — пошутила Анна. — Мы же за соломинку хватаемся!
— Воняет теперь у нас, как у шлюхи в спальной.
— А ты знаешь, как там воняет? — поддразнила его Анна.
— Нет, но его одеколон бьет наповал, это факт.
Майк Льюис вернулся с бланком отчета:
— Вот, тут две фамилии. Мы опрашивали двух девушек: ни та ни другая не видели Карли Энн много месяцев, но раньше они тусовались вместе.
— Она жила с ними?
— По крайней мере, она назвала их адрес, когда ее во второй раз задержали в районе Шафтсбери-авеню.
Когда Анна спросила адрес девушек и сказала, что сама хотела бы поговорить с ними, Майк только пожал плечами и ответил, что вряд ли они еще там живут, — это был заброшенный дом в Килберне.
Ленгтона в участке не было, и Анна сделала все как положено. Она сказала дежурному, что попробует разыскать девушек и возьмет с собой Брендона, сдала отчет о том, как прошла беседа с Дорой о Карли Энн, и, наскоро перекусив сэндвичами и кофе, они с Брендоном выехали из участка.
Сначала они молчали, потом Брендон попросил ее разъяснить те вопросы, в которых он еще не успел разобраться.
Анна рассказала ему о братьях Красиник, о том, что они надеялись чем-нибудь помочь Эймону, который сидел в Паркхерсте. Если у них это получится, то можно будет добыть информацию от его брата Идриса — тот был сейчас в Уэйкфилде.
— Слушать противно, — сказал на это Фрэнк. — Я хочу сказать, если этот идиот надеется…
— Он боится вуду, — ответила Анна.
— Ерунда какая!
— Может, и ерунда, вот только если бы ты его видел, то так бы не сказал, он настоящий тормоз, как зомби. Его даже пробовали принудительно кормить, чтобы он не умер с голода.
— Зачем? Он ведь убил Мерфи, да?
— Да, но если мы вытащим из его брата хоть какую-нибудь информацию, то стоит хотя бы попробовать.
— Оба нелегальные иммигранты?
— Да.
— И как тебе это нравится? Почитай-ка сегодняшние газеты: мало нам тех нелегальных иммигрантов, что уже живут у нас, так еще из Восточной Европы потянулись! Смешно, из-за каких-то дурацких прав человека здесь живут больше шестисот тысяч поляков и всяких других. Знаешь, что я тебе скажу, я серьезно подумываю, может, в Австралию махнуть? Вот там правильно сделали — закрыли ворота, и всё тут. Представляешь, сколько у нас официально эмигрантов? Тринадцать тысяч! Хороша ошибочка! Правительство виляет туда-сюда, а правды признавать не хочет: контроль над иммиграцией провалился, а мы за это расплачиваемся. Представляешь, что за этим стоит? Школы, больницы, дома, страховки, зарплаты — все псу под хвост! Нахлебники чертовы! У меня зять живет в Питерборо, так у них тысячи две поляков поселилось! Там и так давно уже безработица, а эти что собираются делать?
Анна остановила машину у огромного запущенного дома, одну стену которого сплошь покрывали граффити:
— Приехали.
Брендон выглянул из окна:
— Ну и хлев! Дом для бедных! Хотела бы на этой улице квартирку купить?
Анна вышла из машины. Фрэнк начал раздражать ее — он все больше походил на вечно всем недовольного Гарри Бланта.
Входная дверь еле держалась на одной петле. На ступеньках сидели два молодых человека, и, когда Анна спросила, здесь ли живет Барбара Эрли, в ответ они только пожали плечами.
— По-английски-то говорите? — сердито бросил Брендон.
Они снова пожали плечами. Он прошел мимо них, вслед за ним Анна.
В замызганном коридоре стояли черные пакеты с мусором, в одном из них рылась тощая собака. Анна постучала в одну дверь, но ей не ответили. Брендон стукнул в две — результат тот же. Вниз по лестнице спускалась худая чернокожая девушка, одетая в кожаную летную куртку размера на два больше, чем нужно, облегающие атласные шорты и стильные туфли на высоких каблуках.
— Мне нужна Барбара Эрли, — вежливо сказала Анна и перекрыла спуск с лестницы.
— Она здесь больше не живет, — ответила девушка.
— А Джинни Муркрофт?
Девушка ответила не сразу:
— Зачем она вам?
— Так, ничего серьезного, нужно ее кое о ком расспросить.
— Через два этажа в конце коридора.
— Спасибо.
Анна посторонилась, пропуская девушку, но тут с перил свесился грязный белый парень с волосами, заплетенными в дреды, и прокричал:
— Эй, Джинни! Молока принесешь?
Брендон не мешкая схватил девушку за руки:
— Ну и не повезло же тебе, Джинни!
Она начала молча вырываться.
— Что ж, Джинни, можем поболтать здесь, а можем и проехаться до полицейского участка. Даже не думай — никто не собирается тебя арестовывать, нам только нужно узнать кое-что об одной твоей подруге.
— Если о Барбаре, так я не знаю, где она. У нее недавно был передоз, и ее отвезли в больницу.
— Нет, не о Барбаре. О Карли Энн Норт.
Джинни вся как-то съежилась и чуть не свалилась со своих высоких каблуков.
— Мы можем где-нибудь поговорить? — спокойно и твердо спросила Анна.
Джинни подумала и поднялась на несколько ступенек вверх:
— Можно и тут.
Анна уселась рядом с Джинни на грязные ступени лестницы, Брендон не торопился к ней присоединиться.
— Ты знала Карли Энн, верно?
— Угу.
— Она какое-то время жила здесь. Когда ее задержали, она дала этот адрес.
— Да, на верхнем этаже со мной и с Барбарой, только Барбара сейчас уехала.
— Долго Карли Энн здесь находилась?
— Не знаю. Когда я въехала, она уже здесь жила. А было это больше года назад.
— Вы жили в одной комнате?
— Угу.
Джинни залезла ладонями в рукава и почесала руки. Глаза у нее были точно стеклянные, вокруг носа запеклась красная корка. Ногти были обкусаны до мяса. Анна подумала, что эта девушка, наверное, сидит на героине.
— Ты работала с Карли Энн?
— Бывало.
— А у нее был какой-нибудь особый клиент?
— Нет, сначала не было. Она, знаете, работала как все.
— Значит, вы вместе работали на улицах, так?
— Бывало. — Джинни взглянула на лестницу, уходящую вверх, и нагнула голову. — Марк наверху живет, он за нами присматривает.
— Марк и за Карли Энн тоже присматривал?
— Да, но недолго, а потом она с ним переругалась.
— Из-за денег?
— Угу.
— А потом что? Он ее турнул?
— Нет. По башке получил.
— Кто, Марк?
— Угу. Один парень пришел, сказал, что хочет взять Карли Энн. Марк его послал, вот тот на него и полез.
— Ты его можешь описать?
— Нет, меня там не было.
— Так Карли Энн уехала?
— Угу. После этого Марк больше не хотел с ними связываться.
— С ними?
— Ну да. Он не один приходил. Не знаю, кто они были такие, но приезжали они на машине, а один поднимался наверх, к ней.
— И тебя там не было?
— Не было, Марк был. Тот парень зашел в нашу комнату и забрал ее вещи. А она даже в комнату не входила.
— А что у них за машина была, не вспомнишь?
— Белая какая-то, большая, с темными стеклами. Она сюда пару раз до того приезжала. А Карли Энн несколько раз возвращалась в ней домой.
— Ты в машине кого-нибудь видела?
— Нет, у нее стекла были темные.
— А кто приезжал с Карли Энн, видела?
— Нет. Она лишнего не болтала, потому что он ей много денег отваливал. Помню, она говорила, что хочет завязать с героином и всем прочим и собирается жить с этим парнем. Мы думали, это так, на ветер, потому что она такая врушка была! Она говорила, он будет за ней следить.
Брендон спокойно спросил:
— Ты эту машину видела? — и показал ей фотографию белого «рейндж-ровера».
— Угу, похоже.
Анна посмотрела на Брендона и придвинулась ближе к Джинни.
— Нам нужно будет переговорить с Марком, — негромко сказала она.
— О господи! Не надо с ним связываться, он потом все зло на мне сорвет!
— Ну, поговорим с ним, и всё. — Брендон пошел вверх по ступенькам, а Джинни в ужасе посмотрела ему вслед.
— Тот мужчина дарил Карли Энн какие-нибудь украшения? — спросила Анна.
— Не знаю я. Если у нее и было что ценное, так она прятала. А то бы Марк у нее все отобрал. Он ведь за нами присматривает.
Анна смотрела на юную наркоманку — ей было не больше семнадцати лет. Вырвав листок из записной книжки, Анна сказала:
