Андрей Ильин - Настоящий полковник
— Кто?
— Военная прокуратура. Требуют выдачи.
— Ни в коем случае!
— У них согласование. С министерством! Мы обязаны его выдать.
— Скажи им… Скажи, что завтра. Завтра вечером. Пусть приходят завтра, к концу рабочего дня. Нам надо выгадать сегодняшнюю ночь! Одну сегодняшнюю ночь! Все! Иди скажи. Скажи завтра. А я пока в министерство позвоню!
— Завтра, — сказал зам. — Приходите завтра.
— Почему завтра?
— Нам нужно оформить ряд документов.
— Мы подождем.
— Это невозможно.
— Почему?
— Дело в том, что Зубанов находится не здесь. Нам нужно его привезти.
— Мы привезем его сами. Дайте своих людей. У нас транспорт.
— Нет, мы не можем использовать чужой транспорт.
— У меня создается впечатление, что вы не хотите его отдавать, — жестко сказал генерал — Он, — показал на майора, — будет вынужден подать рапорт на имя Главного прокурора Вооруженных Сил с передачей копии — вашему министру.
— Ну что вы? Просто обстоятельства… Минуточку… Отбежал к телефону.
— Они не соглашаются. Они требуют выдачи Зубанова немедленно.
— Надави!
— Они обещают информировать министра.
— Гони их в…!
— Что?
— Гони! По-настоящему гони. Что, у тебя сил не хватит?
— Хватит, конечно…
— Ну и… взашей!
— Они поднимут бучу. Меньшую, чем если получат Зубанова.
— Гони…
Зам вышел в вестибюль.
— К сожалению, ничем не могу вам помочь. Сегодня. Приходите завтра. До свидания.
— Мы без него не уйдем, — твердо сказал майор.
— Я буду вынужден применить силу! Бойцы заулыбались.
— Я прошу вас выйти. Без осложнений.
— А я прошу выдать Зубанова. Тоже без осложнений.
— Дежурный!
— Я!
— Вызови сюда наряд.
— Не надо! — сказал генерал. — Не надо действовать с позиций силы.
В дежурку вошли три милиционера. С дубинками. И автоматами.
— Выведите их, — приказал зам. — Если будут оказывать сопротивление — разрешаю использовать силу. И хотел уйти
— Ну-ка, пошли отсюда! Быстро!
— Остановите их, — попросил генерал.
— Закройся! — прикрикнул милиционер и попытался ткнуть дубинкой генерала в грудь.
Тот, резко выбросив руку, перехватил ее и дернул на себя. Но дубинка была прикреплена к руке милиционера темляком, и тот упал. На пол.
— Ах ты, гнида!
Другой милиционер бросился вперед и тоже упал. Потому что споткнулся.
— Стоять! — заорал третий, сдергивая с плеча автомат.
— Уберите их! — крикнул генерал.
Но зам его не услышал, хотя был в трех метрах.
И милиционеры не услышали, потому что жаждали реванша.
Из коридора, привлеченные шумом, выскочили еще несколько милиционеров.
— Что здесь происходит?
— Сапоги борзеют.
— Ну-ка, дай сюда дубинку!
Бойцы выдвинулись вперед. Против нескольких наступавших милиционеров.
— Ну сейчас!..
Милиционеры бросились вперед. Бойцы в несколько приемов отбросили наступавших. Один, зажимая голень, запрыгал на одной ноге.
— Все сюда! — азартно закричал дежурный в микрофон громкой трансляции. — Наших бьют!
В вестибюль выскочило еще несколько милиционеров. Потеснили военных, навесили им несколько крепких и обидных затрещин. Зажали в угол.
— Работаем полный контакт! — тихо приказал майор, бывший на самом деле капитаном. Командиром разведроты.
— А-а! — разом гаркнули, беря противника на горло, бойцы. И генерал гаркнул. Потому что в драке генералов нет. В драке есть только бойцы.
Бросились вперед, разбрасывая жесткие, разящие удары.
— Ой! Ай! Ты что делаешь, гад! — закричали, запричитали поверженные милиционеры. — Ты чего дерешься?
Слабы были милиционеры, привыкшие драться дубинками с безоружным гражданским населением, против натасканных на драку разведчиков. Не знали они настоящей рукопашки. Которая не на жизнь, а на смерть. На чужую смерть. Или, может быть, на свою. Но все равно не на жизнь, а на смерть!
Превосходящие силы милиции отхлынули к стенам.
Бойцы, переводя дыхание, не обращая внимания на капающую кровь, выступили вперед, готовые к новой атаке.
— Психи! Психи они! — попытался кто-то из милиционеров найти объяснение их, несмотря на численное преимущество, поражению. — Ну полные психи!
— Мочить их надо! Мочить! — истерически крикнули из-за спин.
Громко лязгнул затвор автомата.
Но испугать разведчиков лязгом оружия было трудно. Они не боялись лязга и не боялись вида оружия. Если оно не стреляет. Уход из-под выстрела был для них рутинным, тысячи раз повторенным боевым упражнением.
— Мой правый! — крикнул один из бойцов, рыбкой бросаясь под дуло автомата.
Перевернулся через голову и, приземлившись на спину, резко ударил одной ногой снизу в автомат, другой — в коленную чашечку удерживающего его милиционера.
Грохнул глупый, случайный выстрел. И короткая, в потолок, очередь второго автомата.
Присутствующие в помещении милиционеры присели. Несколько бросилось в коридор.
Бойцы вырвали автоматы из рук растерявшихся милиционеров, развернули, уперли дымящиеся дула в лица.
— Лежать!
Милиционеры повалились на пол.
— Руки на голову.
Потянули руки на затылки.
Перевес сил оказался на стороне армии. Но ненадолго. Из двери выскочили, разбежались по сторонам облаченные в бронежилеты, с автоматами на изготовку бойцы СОБРа.
— Оружие на пол!
Все замерли. Потому что надо было стрелять. И получать пули в ответ. С близкого расстояния. Нажать на курок первым никто не решался.
— Бросайте оружие! — предложил высунувшийся из-за могучих спин собровцев зам. — Или я прикажу открыть огонь!
— Не делайте глупостей! Отдайте нам Зубанова, и мы уйдем, — очень спокойно, подчеркнуто спокойно, сказал генерал Федоров.
— Что?! Что ты сказал? Вы уйдете?!
— Мы уйдем, не причинив вам вреда. Собровцы и поднявшие от пола головы милиционеры нервно хохотнули.
— Нам вреда?..
— Вы обязаны выдать Зубанова. Согласно приказу министра внутренних дел. Не исполняя приказ министра, вы совершаете должностное преступление. И заставляете идти на него своих подчиненных, — сказал Федоров.
Не для зама сказал, для рядовых милиционеров.
— Вот приказ о выдаче. Вот роспись вашего министра, — показал генерал.
— Взять их! — заорал зам.
— Если они двинутся, они станут преступниками. Милиционеры проявили нерешительность.
— Я приказываю! Приказываю взять их! Собровцы шагнули вперед.
— Мы будем вынуждены защищаться!
— Чем?
— Боевая готовность! — подняв к лицу переносную рацию, скомандовал капитан.
— Мама моя! — ахнул дежурный, стоящий возле окна.
— Что там? — крикнул зам.
— Они. Там.
Дверь распахнулась. Ударом ноги. В вестибюль ввалились три бойца. В армейских бронежилетах и касках. Один упал, где стоял, в проеме дверей, уперев в толпу милиционеров дуло ручного пулемета. Другой потащил ручник в угол.
— Подразделение сосредоточено на рубеже атаки, — доложил, взяв под козырек, единственный без пулемета, но обвешанный ручными гранатами боец. — Прикажете открыть огонь?
Милиционеры ошалело переводили глаза с одного пулеметчика на другого. И на замершего в ожидании приказа, с пальцами, застывшими на срезе каски, бойца.
Но те, что были с краю, смотрели даже не на них, смотрели в окна.
Из автобуса, рассредотачиваясь по территории и залегая за препятствия, быстро разбегались пулеметные расчеты. Двое бойцов споро, но не суетясь, устанавливали на асфальте миномет. Еще один наводил на окна трубу гранатомета.
Ну ни хрена себе!
— Где у тебя громкоговорящая связь? — спросил генерал Федоров дежурного. — Ну! Быстро! Тот молча развернул к генералу микрофон.
— Внимание всем!
— Внимание всем! — стоголосым эхом повторили фразу генерала динамики в коридорах и громкоговорители, висящие на столбах во дворе. — Мы прибыли сюда исполнить приказ Главного прокурора Российской Армии и министра внутренних дел. Вашего министра. Отказ руководителей горотдела выполнить данный приказ вынуждает нас использовать силу.
И добавил гораздо более мягким тоном:
— Вы, конечно, можете принять бой. И погибнуть. Пусть даже вместе с нами. Только ради чего? Ради нарушения приказа министра? Чтобы если не умереть, то сесть на нары?
Милиционеры покосились на зама. Тот молчал.
— Я требую подчиниться приказу министра внутренних дел. В противном случае мы будем вынуждены открыть огонь на поражение. Через десять секунд.
Одна!
Две!..
Бойцы СОБРа бросили автоматы.
— Зубанова на выход! — приказал генерал. Привели Зубанова. Который почти не стоял на ногах. Потому что был почти без сознания от боли, испытываемой при транспортировке. А может, и лучше, что без сознания.
