Уэнди Уокер - Я все помню
– Значит, она вспомнила что-то еще и теперь считает, что так все и было на самом деле?
Ну конечно, вспомнила! Но это ложные воспоминания! Она помнит его голос после того дня в домике у бассейна… когда Боб помог спасти ей жизнь! Но относит их к вечеру изнасилования! Считает, что слышала этот голос, когда ее насиловали, а не когда спасали! Как вы не поймете?! У нее в голове все смешалось!
Я потер рукой подбородок. Прищурился и отвел глаза в сторону. Изобразил удивление и волнение, но так, чтобы не переборщить.
– Очень может быть. Я не учел, что Дженни могла запомнить что-то в тот день после того, как потеряла сознание. Но такое действительно вполне возможно. Люди слышат звуки даже в коме. И эти звуки формируют воспоминания. Все зависит от того, что в бессознательном состоянии делает мозг. На это влияет много факторов.
Я умолк и сделал вид, что обдумываю план дальнейшего лечения Дженни. Шарлотта внимательно смотрела на меня, будто я для нее был находившимся поблизости спасательным плотом. Сможет ли она до него доплыть? Или же его унесет течением и она утонет?
– Ну хорошо, – сказал я. – Я должен выяснить у вас одну вещь, но мой вопрос вам очень не понравится. Хотя воспоминания Дженни о голосе Боба действительно могли записаться не в ту ячейку, мы, по крайней мере, должны исключить…
Ни в коем случае! – Она перебила меня быстро и решительно. – Боб Салливан ни при каких обстоятельствах не мог изнасиловать мою дочь.
– Тогда все в порядке, – сказал я. – Не надо ей было слушать эти рекламные ролики с голосом Боба, вынашивая в голове подобные идеи. За стенами этого кабинета ей лучше работать над своими воспоминаниями.
Ах, вы даже не представляете! Я просмотрела историю ее браузера. Она занималась этим несколько дней подряд – выискивала рекламные ролики, а потом слушала их снова и снова. Даже спросила у Лукаса, не чувствовал ли он себя когда-нибудь неуютно рядом с мистером Салливаном. Будто Боб может причинить вред десятилетнему мальчику! Сведения о нем и его семье она нашла в Гугле и даже внесла их в свои «Оповещения». Сначала вбила себе эту мысль в голову, а теперь убедила себя, что это реальные воспоминания.
– Когда это началось?
В среду. После занятий группы. Дженни впервые за долгое время села за компьютер. Я не знаю… может, у нее есть что-то и в телефоне, но мне не хотелось бы ее за это наказывать. Я не хочу, чтобы она думала, что сделала что-то не так.
Да. В среду после занятий группы. Шон рассказал ей о том, что слышал в моем кабинете. Потом они долго говорили. После чего обнялись. Я спросил Шарлотту, как Дженни вела себя в остальные дни недели. После занятий группы ее дочь дважды ездила в город. У нее накопилось много мусора, чтобы отдать Шону. И много тайн, в которые она меня не посвящала.
Вы можете что-то сделать? Пока еще не слишком поздно? Пока Дженни не сказала Тому? Боже мой, вы даже не представляете…
– А что, по-вашему, сделает ваш супруг, когда об этом узнает?
Вы смеетесь надо мной? Том прижмет Боба, и тому не останется ничего другого, кроме как все рассказать.
– О вашей с ним любовной связи? О том, откуда в голове у Дженни взялся его голос?
Да! Да!
Я кивнул, сочувственно и убежденно:
– Теперь я понимаю, почему это вас так расстроило. А Бобу вы уже сказали?
Что вы! Он бы обязательно поговорил с Томом. Как вы не поймете?! Он же в этом деле чуть ли не главное действующее лицо. Ради всего святого, у него же выборы!
– Но в таком случае он не заинтересован в огласке ваших отношений, не так ли?
Это лучше, чем обвинение в изнасиловании.
– Вы правы, но никаких обвинений против него пока никто не выдвигает. Я сегодня поговорю с Дженни и скажу, что процесс восстановления памяти после прослушивания этих рекламных роликов дал сбой. У меня нет возможности вырвать у нее обещание больше этого не делать. Но я могу попросить ее никому ничего не говорить и дать нам немного времени, чтобы вспомнить, что же на самом деле произошло в тот вечер.
Шарлотта тяжело вздохнула:
Спасибо вам! Ох… спасибо вам, спасибо.
– Но вы, Шарлотта, должны знать одну вещь. Я не собираюсь говорить Дженни, что она неправа. Потому что сам ни в чем не уверен. Конечно же, я уважаю ваше мнение, но с моей стороны было бы неэтично полностью игнорировать ее воспоминания, ничего не зная наверняка. Я лишь попытаюсь указать ей на несоответствие, иными словами, помогу переложить воспоминание о голосе в нужную ячейку. С учетом обстоятельств я не думаю, что она вообще его куда-то поместит, это весьма проблематично. По правде говоря, я встаю на очень зыбкий путь. Честный, целостный подход к лечению должен оставаться неизменным.
Вы лишь помогите ей осознать, что воспоминание о голосе не связано с изнасилованием. Напомните, сколько раз она видела Боба и слышала его рекламные ролики. Может, она слышала какой-нибудь из них в машине, когда ехала на вечеринку? Откуда нам знать? Я не могу допустить, чтобы Боба обвинили в изнасиловании! И не могу признаться мужу в том, что делала и продолжаю делать сейчас. Просто не могу и все. Он сломается. Или бросит меня. И виновата в этом буду только я.
Какая страшная для Шарлотты дилемма. А ведь она на данном фронте добилась таких успехов. Незадолго до этого мы обсуждали ее недовольство Бобом, и она даже стала подумывать о том, чтобы с ним порвать. Я еще не приступил к реализации следующих пунктов своего плана – рассказать Тому о ее детстве и соединить двух Шарлотт в одно целое. Избавиться от плохой Шарлотты раз и навсегда. Я знал, Том сможет справиться с этой правдой. По сути, если он низвергнет Шарлотту с ее пьедестала и увидит в ней прекрасную, но не лишенную недостатков женщину, какой она, собственно, и была, это позволит ему в большей степени стать мужчиной. Как много еще нужно сделать. И как некстати эта ужасная заминка.
Шарлотта ушла. Я задумался о пожаре, все же вспыхнувшем от моей маленькой спички. Шон сказал Дженни, что на Боба пало подозрение. Ее стали неотступно преследовать мысли о Салливане, она с головой погрузилась в его образ и голос и в результате сотворила ложное воспоминание. Как те экспериментальные пациенты, которые никогда не терялись в торговом центре. Я чувствовал себя героем какого-то романа, блестящим, но злокозненным профессором. Доктором Франкенштейном. Не могу сказать, что я не был доволен собой. Мне удалось создать соломенное чучело, которое отвлечет внимание от моего сына. Я понятия не имел, чем это все закончится, и поэтому покачивался на волнах фантазии: обвинений против Боба никто выдвигать не станет, но его слава, его участие в выборах в законодательный орган штата – все это приведет средства массовой информации в неистовство. Но отстаивая свою честь, он заставлял всех платить дьявольскую цену. Пойдут судебные разбирательства. На Парсонса посыплются шишки. Следствие со скрипом приостановят. Невинных ребят больше никто допрашивать не будет. И «охоту на ведьм» в виде синей толстовки отменят.
Когда приступ моего отвратительного сибаритства прошел, я задался вопросом о том, как все это отразится на Дженни, на Шоне и на моей работе с ними. В ответ солгал себе и решил, что буду лечить их и дальше. Затем мысленно представил, как в моем кабинете происходят волшебные моменты. Как на диване подпрыгивает Шон и во весь голос орет: Вспомнил! Я знаю, что произошло у той красной двери! А затем идет домой к жене и сыну, и у них начинается новая, мирная жизнь. Что же касается Дженни, то я даже думать о ней не осмеливался. Это то же самое, как видеть во сне, что ты нашел лекарство от рака или добился мира для всей планеты. В мыслях можно было предположить что угодно. Я просто позволил вспышке света на мгновение озарить мои фантазии, не более того. И не стал без конца прокручивать восторг, который испытал бы, если бы вернул ей воспоминания о той ночи, о худшем в ее жизни кошмаре.
Я все возвращался к мысли, которая не выходила из головы всю ту неделю. Мысли о ребенке со спичками, который считает себя достаточно взрослым, чтобы с ними управляться. Я зажег спичку и отправил ее в полет. Начался пожар. Но я мог не учесть сильный ветер, способный его разжечь, вдохнуть в него жизнь и наделить могуществом, контролировать которое будет не в моих силах.
Глава двадцать пятая
Встретившись позже в тот день с Дженни, я сдержал данное Шарлотте обещание. Мне больше не нужно было выступать в роли адвоката. Следовало делать то, что я делал бы, если бы был незаинтересованной стороной.
Дженни знала, что Шарлотта рассказала мне о ее воспоминаниях. О Бобе Салливане. Первым делом я напрямик спросил ее, как эта мысль пришла ей в голову.
Мне не хотелось бы этого говорить.
Честность девушки вызвала у меня уважение. Я был ей за это благодарен. Что мне было ей ответить, скажи она правду? Что Шон сообщил ей то, что подслушал у меня в кабинете? Объяснить свой разговор с детективом Парсонсом о Бобе Салливане я мог только двумя способами. Первый заключался в том, что я якобы хотел дать Салливану заглотить крючок. Шон все понял неправильно… Шон не расслышал… Второй – привести несуществующее объяснение. Дженни отказалась признаваться и тем меня спасла.
