Роберт Кормер - После Шоколадной Войны
В своем сердце я долго искал прощения за мое невежество и нашел его. И теперь, видя ваши глаза, я прощаю вас за вашу косвенную причастность к трагедии Дэвида Керони.
Мы будем двигаться дальше и сделаем «Тринити» еще прекрасней, и в будущем нас ждут еще большие успехи, что должно скрасить этот трагический акт. Не забывая прошлого, мы должны видеть наше прекрасное будущее.
Не смотря на то, что у вас в аттестатах выставлены еще не все отметки уходящего года, через несколько дней наступят каникулы.
Наше будущее в наших руках, и сделать его лучше — в наших с вами силах.
А теперь давайте склоним наши головы и тихо помолимся о душе Дэвида Керони… и о самих себе… а теперь о будущем…»
* * *
О левую щеку Брата Лайна смачно разбился сочный зрелый помидор, и брызги ярко-красного сока оставили пятна на его белой рубашке, в его волосах застряли сотни желтых семян, и алая мякоть, оставшаяся на лице, стала похожа на пятна крови. Никто не произнес ни звука. Никто не шевельнулся. Все продолжали сидеть тихо, даже не шелохнувшись. Лайн оцепенел от неожиданности. Затем он медленно достал из кармана носовой платок и вытер остатки помидора со своего лица. Не говоря ни слова, он сошел со сцены и покинул зал собраний. Находящиеся в зале ошеломленные учащиеся «Тринити» продолжали тихо сидеть еще какое-то время. Через несколько минут все бесшумно удалились из зала. Брат Лайн так и не узнал имя преступника. Он не старался это сделать. Никто и никогда больше не упоминал о произошедшем этим утром. На следующий день Генри Маллорен был избран президентом старших классов, и никто бы не осмелился пойти против него.
---
Бантинг сидел на ступеньках парадного входа школы, греясь в теплом потоке весеннего воздуха и осознавая, что именно на этом месте всегда любил сидеть Арчи Костелло, где всегда можно было его найти. Но теперь Арчи, как и другие выпускники, закончил учебу. Остальные ждали конца учебного года и начала каникул.
Бантинг сидел и наблюдал за происходящим.
На протяжении десяти минут не происходило ничего. В завершение последнего урока прозвенел звонок, и все без оглядки проносились мимо, словно не видели сидящего на ступеньках Бантинга.
«Ой, подождем до сентября, и вы узнаете, кто такой Бантинг».
У него возникло крайне неприятное чувство при мысли, что вместо Корначио и Харлея будет кое-кто другой. Однако он знал, что Корначио определенно вышел из игры. Даже тогда, сразу после той ночи около Пропасти он старался как можно реже попадаться на глаза Бантингу. Несмотря на то, что они действовали слаженно и организованно, он сам чувствовал вину за все, что тогда произошло, и благодарил Бога за то, что за этим ничего не последовало. Тогда он наделал глупостей, о чем Корначио стал напоминанием. Значит: «Прощай, Корначио». Да и Харлей — он тоже что-то вынашивал. После того, как Бантинг рассказал ему об Эмиле Джанзе, о том, как Джанза должен будет стать его «правой рукой», губы Харлея свернулись, словно ему предстояло участвовать в голодовке или в чем-нибудь подобном: «Но ты мне все еще нужен, Харлей, мне нужен кто-то сильный и надежный, кому бы я смог доверять», — Харлей всегда был отзывчивым на лесть, в чем Бантинг был большим специалистом. Настроение Харлея было испорчено надолго, но Бантинг знал, что не навсегда.
Ветерок стал прохладней. Лишь несколько человек еще оставались на лужайке, глядя вслед ушедшему школьному автобусу, на который они не успели. Бантинг решил встать и уйти. Ему незачем было больше наблюдать. И вдруг он увидел, что в его сторону направляется Эмил Джанза. Он придал своему лицу равнодушное выражение, а глазам — задумчивость. Эмила можно было уподобить камешку, попавшему в обувь, занозе, застрявшей в заднице, или бельму на глазу, с чем было ничего не поделать.
Джанза остановился у нижней ступеньки, и его приземистая фигура почти приняла низкий старт, что вдруг понравилось Бантингу, и он кивнул, поприветствовав его, не произнеся ни звука и сохраняя полное хладнокровие.
— Этим летом нам нужно будет встретиться, — начал Эмил. — Тебе и мне. Обсудить планы.
— Планы?
— Конечно. Я полагаю, что нам нужно организоваться — как в армии. Я о том, что Арчи вел себя слишком мягко со всем его психологическим дерьмом. Я думаю, что нам стоит немного поиграть мускулами. Безо всякой такой тонкости, — и его правый кулак смачно шлепнул в левую ладонь.
Бантинг вздрогнул, словно кулак Джанзы вонзился ему в живот. Все же в словах Джанзы он нашел какую-то логику. Сила с его стороны точно бы не помешала.
— И, думаю, что нам понадобится какое-нибудь оружие, — продолжил Джанза.
— Оружие? — с ужасом спросил Бантинг, при этом, стараясь не терять хладнокровие.
— О, не то, что бы оружие. Что-то вроде кастетов или резиновых накладок. Ты привязываешь такую к ноге под штаны и когда бьешь, то почти не остается синяков. И булава на цепочке. Это красиво, напоминает войны древности…
Внутри Бантинга все перекрутилось:
— Не знаю, Джанза… — с Джанзой надо было обращаться осторожно.
— Смотри, позволь мне позаботиться обо всем этом. Обучение парней, оружие. Ты будешь генералом, а я лишь буду исполнять приказы.
Генерал Бантинг — звучало немного смешно. И все же Джанза нашел на нем нужную кнопку. Бантинг увидел себя в окружении лояльных людей. Перед его глазами предстали отряды, готовые следовать за ним.
— И еще. Нам будет нужен казначей.
— Казначей?
Джанза неожиданно удивил Бантинга. Возможно, он был не таким тупым, каким, в конце концов, казался, что делало его также и опасным.
— Конечно. Пускай парни платят что-то вроде пошлины.
— Чтобы члены «Виджилса» платили взносы?
— Нет. Чтобы «Виджилс» собирал пошлину — у всех остальных, в «Тринити». Они платят, а мы видим, как все проходит гладко и легко, и никому от этого никакого вреда. У нас возникает фонд, к которому есть доступ только у нас…
Деньги всегда были больным местом Бантинга. Ему никогда не хватало того, что мог иногда где-то заработать, и, при этом, он ненавидел мысль о работе в свободное время.
— А как на счет травки? — не останавливаясь, продолжал Джанза. — Думаю, что на травке можно сделать небольшой бизнес, или на таблетках. Арчи Костелло не допускал и мысли о наркотиках, что было глупо. А пока мы сможем это держать под своим контролем, то в наших карманах всегда найдется свободное место…
Эмил Джанза продолжал говорить и изучал глазами Бантинга, пытаясь найти ключ к нему, и находя его, искал, с какой стороны его вставить и в какую сторону повернуть. Поначалу Бантинг выглядел несколько напугано, а затем он лишь неохотно беседовал, и как потом вдруг оживился, и его глаза засверкали, когда Джанза продолжил выкладывать свою очередную мысль, и он просто восхищался Арчи, до точности предсказавшим реакцию Бантинга на его предложения. Джанза был благодарен Арчи за то, что тот порекомендовал его Бантингу. При этом Бантингу Арчи сказал, что Джанза не нуждается в благодарности: «Эмил будет служить тебе преданно и безвозмездно». Посмотрим, что еще оставил после себя Арчи?
— И, Бантинг, нам нужно как-то изменить лицо школы.
— Школы? — голос Бантинга с каждым разом становился все выше, и это с каждым разом забавляло Джанзу все больше и больше.
— Да, каждый раз не дать им придти в себя, — замечательная фраза: «Не дать придти в себя». Слова Арчи, но так естественно звучащие из уст Джанзы. — Разрушения в помещениях классов, — и еще от Арчи: — И не бояться показать всей школе, кто за это в ответе…
Бантинг сжал колени, и его руки начали плавать вокруг них. А его подбородок застрял между коленями. Ему нужно было время, чтобы подумать, взвесить идеи Джанзы. Совершенно дикие идеи, но в них имелся какой-то смысл, просматривались разного рода возможности. С одной стороны было замечательно, что Джанза был счастлив стать правой рукой Бантинга, главным королевским советником. И все же он чувствовал, что от Джанзы всегда будет исходить опасность. С ним всегда нужно будет держаться начеку, быть аккуратным в мыслях и словах, чтобы как-нибудь не сойти с рельс и не расхлёбывать того, что тот может натворить.
— О чем ты думаешь, Бантинг? О чем ты думаешь, о, наш предводитель?
Бантинг сделал вид, что он слишком далеко удалился в свои мысли, чтобы со стороны не показалось, что он полон стремления или готовности принять все планы Джанзы.
— Посмотрим, — сказал он, наконец. — У меня есть и некоторые собственные планы и идеи, ты это знаешь, но, думаю, что все найдет свое место и время…
Джанза усмехнулся. Его поразила точность предсказаний Арчи: «Это будет твой год…» И теперь он эхом повторил мысль Арчи:
— Это будет наш год, Бантинг.
Бантинг кивнул. Не желая смотреть Джанзе в глаза, он продолжал пялиться в пустоту. Он смотрел в будущее, видел события следующего года и следующего за ним: Бантинг и вся школа под его контролем; люди, которые доверяют ему, и которым доверяет он; целая армия в его руках; никаких правил, кроме тех, что установил он — босс, предводитель или даже больше того — сам диктатор…
