Ирина Щеглова - Закрытая школа. Сопротивление
В этот момент в библиотеку вошел завхоз и спросил у Анны и Морозова, не видели ли они Елену Сергеевну, ей принесли конверт… Морозов довольно грубо отобрал конверт, прогнал завхоза, нахально вскрыл, взглянул на содержимое и довольно усмехнулся…
Он чувствовал себя победителем и был в прекрасном настроении. Все шло как по маслу! Анна запугана насмерть и делает все, что прикажут. Гаврилову он устранил лично. Максим подписал документы. А теперь и младенец Игорь Исаев будет в полном его распоряжении, ведь органы опеки дали согласие Елене на его усыновление. Морозов довольно усмехнулся, его усилия не пропали даром…
Зазвонил телефон. Морозов, не глядя, ответил… Голос был незнакомым, скорее всего, измененным:
— У меня твои документики в красивой папочке. Если они тебе нужны, приготовь «лимон» в рублях, купюрами по пять тысяч. Слушай внимательно: все завернешь в фольгу и кинешь в урну у крайней скамейки в сквере у твоего дома. Сегодня, в десять вечера.
Хорошего настроения как не бывало. Петр с беспокойством обернулся, занервничал:
— Я не смогу так быстро. Мне нужно время собрать деньги.
— Твои проблемы.
Надя прибежала к Андрею, радостная и возбужденная, и с ходу сообщила:
— Андрюша! Знаешь секрет? Наши папа и мама дружили с Митиными папой и мамой.
Андрей не сразу пришел в себя, он был в шоке:
— Как это?
Надя чуть не танцевала от радости:
— Мне Митя фотографию показывал. Там они все вместе на свадьбе. Здорово, да?
Шокированная Даша перевела взгляд с Нади на Вику. Вика была удивлена не меньше Даши. А Надя весело улыбалась, довольная тем, какое произвела впечатление на Андрюшу и его друзей. Андрей пребывал в замешательстве, он так и не успел ничего сказать, Надя убежала на урок.
Родная тетя Кирилла ВоронцоваВоронцов быстро вошел в комнату, осторожно выглянул в коридор, нет ли кого? Плотно закрыл дверь, повернулся. Перед ним стояла Ксения Арефьева. Воронцов занервничал, он был очень встревожен ее визитом:
— Зачем вы здесь? Я же просил вас не приходить сюда. — Он прошел мимо нее, гостья растерянно и виновато проводила его взглядом.
— Вы не понимаете, насколько это опасно! — бросил он рассерженно.
— Прости, просто я не могла больше ждать, — примирительно произнесла она, взволнованно и робко улыбаясь. Ксения подошла к Кириллу, дотронулась до него с нежностью. Он смутился и опустил глаза.
— Милый мой… Кирюша… после стольких лет… Сколько боли, сколько слез… — она погладила его по щеке, они взволнованно посмотрели друг на друга. Тетя нежно сжала его руки, но внезапно ее взгляд упал на мизинец его левой руки:
— Но… твой мизинец?..
— Сейчас. — Воронцов резко нажал на ноготь, накладной ноготь отошел. Ксения с радостью узнавания посмотрела на племянника.
— Как у твоего отца. Это у тебя наследственное. Родной мой, Кирюша… Господи, какое счастье…
Воронцов снова смутился, а Ксения быстро достала из своей сумки старую фотографию, протянула. Он смотрел с болью и волнением — то на фото, то на Ксению.
— Это твои настоящие родители, — сказала она.
Он не выдержал, сел на кровать и заплакал. Ксения присела рядом, начала рассказывать:
— Это вы в роддоме, где ты родился. Ты у мамы на руках… Она умерла, когда тебя забрали… не смогла пережить. Сначала все было прекрасно. Ты родился таким крепеньким — настоящий бутуз! А через месяц мы пошли делать прививку. Вечером у тебя поднялась температура, почти сорок, тебя забрали в больницу, а через три дня сказали, что ты умер. — Она всхлипнула.
— Но вы не поверили? — спросил Воронцов.
— Малыш, тело которого нам отдали, был совсем не похож на тебя. Маленький, худой… Врач, Никифоров, сказал — это из-за болезни. Мы были в таком отчаянии… — она вытерла слезы и продолжила: — И только на похоронах твой отец увидел — у того мальчика было десять ноготков на руках… а у тебя только девять… И тогда мы поняли, что в этой больнице тебя подменили. Твой отец поднял на ноги всех… Но у этого Никифорова оказались очень высокие покровители. Мы ничего не смогли доказать. Твоя мама заболела, и вскоре ее не стало…
— А отец начал свое расследование? — переспросил Воронцов.
— Да, и оно стоило ему жизни. Но он успел узнать, что Никифорова что-то связывает с этим детским домом… Он часто бывал здесь… Делал детям какие-то инъекции… Отец следил за ним… И однажды увидел эту женщину…
— Галину Васильевну?
Ксения кивнула:
— Да. Он вспомнил, что несколько раз видел ее в больнице, куда забрали Кирюшу, то есть тебя… А здесь, в детдоме, эта женщина заведовала хозяйством. В больнице ей было нечего делать. Отец понял, что это одна шайка…
— Я думаю, он был прав, — задумчиво произнес Воронцов.
— Кирилл, как ты можешь находиться здесь, зная, что она сделала?
— Я должен выяснить все до конца. Кто стоял за этим преступлением? И, главное, зачем это кому-то было нужно? — решительно заявил Воронцов.
Тетка смотрела на него с пониманием.
Володя вышел на связь со следователем Мариной Снегиревой.
— Ты не один интересуешься этими висяками, — сообщила Марина. — Три года назад сын одного из убитых заявил, что следствие намеренно допустило халатность. Сейчас… вот… Ольшанский Никита Михайлович.
Андрей пытался разговорить Митю, чтобы понять, что связывало его родителей и Воронцова, но Митя знал не так уж много. Да, он встречал тетю Наташу несколько раз, да, они с папой о чем-то говорили, но о чем? Митя не слышал… Вот если бы Андрей расспросил самого Воронцова, то, возможно, узнал бы побольше.
Воронцова и Ирину Исаеву действительно многое связывало. Однажды она пришла к нему, когда он с сыном гулял на улице, на детской площадке. Наташа Колчина, он знал ее под этим именем, страшно нервничала. Воронцов попытался ее успокоить, она тревожно оглядывалась, как будто боялась кого-то.
— Я пыталась кое-что выяснить… насчет твоего отца… обстоятельств его смерти… — сказала Наташа. — Почему он застрелился, и насчет твоего усыновления… Так вот, я узнала, что… меня тоже удочерили.
Воронцов был поражен. Не может быть!
— Сначала я тоже не поверила, а потом… потом стала потихоньку вспоминать… Знаешь, это как переводная картинка… Постепенно появляется изображение… Я жила в детдоме… совсем маленькой… И там были врачи. Они что-то со мной делали. Мне было так страшно. Они проводили какие-то опыты… — она готова была заплакать.
— Опыты? — переспросил Воронцов. — Скажи, а номер детдома — восемь? В старой усадьбе?
— Да… в усадьбе графа Щербатова. А ты откуда знаешь?
— Печать этого детдома на моих документах об усыновлении, — мрачно ответил Воронцов.
— Ты тоже там был?
— Судя по документам — да. Но, знаешь, что самое странное? Меня усыновили младенцем. А насколько мне удалось узнать, в этот детдом принимали детей только с шести лет.
Наталья едва сдерживала слезы:
— О господи… Значит, все это делалось нелегально?.. И наши родители замешаны в этом?..
— Ты еще кому-то об этом рассказывала? — взволнованно спросил Воронцов.
— Моему психологу. — Наталья испугалась. — Она под гипнозом помогала мне вспоминать… И еще одному моему знакомому. Он юрист, хотел вместе со мной разобраться в этой истории. Но он умер. — И добавила через силу. — Мне кажется, его убили. Кирилл, мне так страшно…
Андрей не решился поговорить с Воронцовым, вместо разговора ребята предпочли по привычке провести обыск в его комнате и в первую очередь проверить компьютер. Вика предположила: даже если Воронцов уничтожил фотоальбомы, в компьютере могли сохраниться копии.
Странная папка нашлась в «Архиве», она называлась «Андрей и Надя». Вика открыла папку: Воронцов зачем-то фотографировал Андрея и его сестру, то вместе, то по отдельности. Вот они идут за руку, вот Надя в столовой ест кашу, вот она вместе с Алисой…
Ребята тревожно переглянулись. Воронцов собирает досье? Зачем? Для кого?
Анна сидела в библиотеке и разбирала свои бумаги. Вдруг она нашла фотографию, ту, где она вместе с братом. На обороте было написано «Я все знаю». Анна так перепугалась, что, вскочив, бросилась к себе в комнату, чтобы немедленно позвонить Никите. Володя, все это время наблюдавший за ней, тоже поспешил к себе. Он сам установил прослушку у Анны в комнате. Оставалось только спровоцировать Анну, что он и сделал, подбросив ей фото.
Закрывшись в комнате, он надел наушники…
— Привет, сестренка! — прозвучал мужской голос.
Анна взволнованно спросила, все ли с ним в порядке. Брат отвечал бодро, даже весело: да, у него все отлично. Он сегодня целый час плавал в бассейне. Физиотерапевт его хвалит, говорил, он здорово продвинулся.
Анна облегченно вздохнула: «Слава богу!»
