Джон Коннолли - Черный Ангел
— Эй, есть тут кто?!
Я открыл дверь пошире, зашел внутрь и сразу оказался в кухне маленькой квартирки. Небольшая стойка отделяла кухню от гостиной с коричневым ковром на полу, коричневой кушеткой и коричневым телевизором. Даже обои на стенах были светло-коричневые. Повсюду валялись какие-то газеты и журналы. Самые свежие были двухдневной давности. Дальше начинался коридор с открытой дверью, ведущей в кабинет. Направо была спальня и около нее маленькая ванная с покрытой грибком занавеской на душе. Перед тем как зайти в кабинет, я проверил каждое помещение. Нельзя сказать, что кабинет содержался в безупречном состоянии, но попытки поддерживать там хотя бы относительный порядок были налицо.
Я пролистал недавние файлы, но не смог найти ничего, касающегося Алисы. Я сел на стул Тагера и обыскал все ящики его стола, но опять ничего важного для себя там не обнаружил. В верхнем ящике лежала коробка с визитками, но ни одно из имен не показалось мне знакомым.
У двери на полу я увидел небольшую стопку корреспонденции: всякая реклама и счета, в том числе и от компании мобильной связи Тагера. Я вскрыл конверт и стал просматривать страницы, пока не нашел дату ареста Алисы. Как и большинство поручителей, Тагер пользовался мобильником для работы. За один только тот день он сделал не то тридцать, не то сорок звонков, причем частота их увеличивалась по мере приближения ночи. Я положил счет обратно в конверт и уже собрался убрать его в карман куртки, чтобы потом посмотреть внимательнее, но тут заметил бурое пятно на бумаге. Я посмотрел на руки и увидел кровь на пальцах. Я вытер кровь о конверт, затем, пытаясь понять, где я мог испачкаться, стал припоминать свои действия в обратном порядке, пока не оказался снова на стуле Тагера.
Кровь застыла пятном на нижней стороне столешницы и в правом углу стола. Пятно было не очень большим, но, посветив фонарем, я разглядел прилипшие волосы, потом отыскал еще несколько капель крови на ковре. Стол был большой и тяжелый, но когда я осмотрел все пространство вокруг, то увидел старые вдавленные отметки на ковре от его ножек. Стол явно сдвигали с места.
Если кровь принадлежала Тагеру, тогда кто-то довольно сильно ударил поручителя головой об угол стола, вероятно, когда тот уже лежал на полу.
Я вернулся на кухню, намочил там носовой платок под краном, затем протер все поверхности, которых касался руками. Платок покрылся розовыми разводами. Я вышел тем же путем, как только убедился, что поблизости никого нет. Я не стал никуда звонить. Мне пришлось бы объяснять, что я делал в конторе у Тагера, и тогда я уже сам нуждался бы в поручителе, чтобы меня выпустили хотя бы под залог. Я не думал, что Тагер вернется. Кто-то заставил его отправить по почте залог за Алису, и это означало, что он стал одним из звеньев в цепи событий, которые привели к ее смерти. Гарсия действовал не в одиночку, и получалось, что теперь его сообщники выявляли слабые звенья в этой цепи. Я нащупал в кармане счет за сотовый телефон. В этом списке номеров я надеялся обнаружить еще какую-нибудь зацепку, звено, которое они могли пропустить.
Было уже поздно и темно. Я решил, что до утра, когда я займусь номерами телефонов из счета Тагера, мне больше ничего сделать не удастся, и вернулся в гостиничный номер. Из номера позвонил Рейчел. Трубку взяла ее мать, так как Рейчел уже легла. Накануне Сэм плохо спала ночью, потом проплакала почти весь день. Теперь девочка наконец заснула от изнеможения. Рейчел тоже уснула. Я велел Джоан не тревожить Рейчел, но передать ей, что я звонил.
— Она волнуется за тебя, — призналась Джоан.
— Я в полном порядке. Не забудь сказать ей об этом.
Я пообещал сделать все возможное, чтобы вернуться в Мэн к ночи следующего дня, и, попрощавшись с тещей, повесил трубку. Затем направился в тайский ресторанчик около гостиницы не столько ради ужина, сколько ради того, чтобы чем-то заняться, а не сидеть одному в номере, размышляя над тем, как сам, своими собственными руками, разрушаю семью. Меню я предпочел вегетарианское. После моего посещения конторы Тагера медный привкус во рту от пролитой крови вернулся ко мне с новой силой.
* * *Чарльз Неддо сидел в кресле в своем кабинете. Весь письменный стол был завален репродукциями из книг, изданных после 1870 года. Почти на всех вариации на тему «Черного ангела».
Он никогда до конца не понимал, почему до этой даты подобные изображения не встречаются. Нет, не правда. Скорее, в последней четверти девятнадцатого столетия все рисунки и иные изображения приобретали некое единообразие; становились... как бы это сказать... менее отвлеченными, абстрактными, что ли. В них появилась некоторая общность линий, особенно когда это касалось художников из Богемии. Изображения, дошедшие до нас из более ранних столетий, отличались большим многообразием. Если бы не определенные знаки — в словесном ли описании, в отметинах ли на самом изображении, — невозможно было бы утверждать, что все они тогдашние представления об одном и том же субъекте.
Где-то звучала музыка, играли пьесы для фортепиано Сати. Ему нравились эти полные меланхолии мелодии. Он снял очки, откинулся на спинку кресла и потянулся. Рукава рубашки с закатанными манжетами поползли вниз по его исхудалым рукам, обнажив небольшую, слегка затянувшуюся ранку на левой руке, чуть выше запястья, как если бы совсем недавно неопытной рукой кто-то попытался свести какую-то татуировку с его кожи. Ранка немного побаливала, и Неддо осторожно прикоснулся к ней, кончиками пальцев провел по краю. «Можно отклониться от начертанного пути, укрыться среди ничего не стоящих древностей, — подумал он, — но прежняя одержимость, прежние неотступные мысли никуда не исчезают. Иначе зачем окружать себя костями?»
Он вернулся к рисункам. Его охватило все возрастающее волнение. Он буквально сгорал от нетерпения. Визит частного сыщика многое объяснил ему, а сегодня вечером у него были другие неожиданные посетители. Эти два монаха выказывали нервозность и нетерпение, и Неддо понял, что их появление в городе было особым знаком.
Выходит, теперь события развивались стремительно и в самом ближайшем времени наступит неминуемая развязка. Неддо сказал монахам все, о чем знал, и затем получил от старшего из них отпущение грехов.
Пьеса Сати закончилась, и комната погрузилась в тишину. Неддо стал собирать бумаги. Ему казалось, он знал то, над чем трудился Гарсия и зачем. Они были близко, и теперь, как никогда прежде, Неддо понимал, какая борьба происходит внутри него самого. Ему потребовались многие годы, чтобы высвободиться из-под их влияния, но, как алкоголик, он боялся, что на самом деле ему так никогда окончательно и не избавиться от тяги к падению.
Левой рукой он дотронулся до нательного креста и почувствовал, как ранка выше запястья начала гореть.
* * *Рейчел уже глубоко спала, когда ее разбудила мать. Она вскочила и хотела что-то сказать, но Джоан прикрыла ей рот ладонью.
— Шшш... Слышишь?
Рейчел молча замерла. Несколько секунд было тихо, потом она услышала какие-то звуки на крыше.
— Там наверху кто-то есть, — прошептала Джоан.
Рейчел кивнула, продолжая прислушиваться. Раздавались какие-то странные звуки, мало похожие на шаги. Ей показалось, будто кто-то ползет по черепице, и, кто бы он ни был, ползет очень быстро. Ее передернуло. Как будто огромная ящерица ползла по крыше их дома. Шум усилился, и на сей раз эхом задрожала стена за изголовьем кровати. Спальня была расположена во всю ширину первого этажа, и кровать упиралась в наружную стену дома. Теперь казалось, что кто-то полз по стене к крыше, причем явно опираясь на четыре конечности.
Рейчел одним махом оказалась у туалета и осторожно открыла дверь. Отодвинув в сторону две коробки с обувью, она посмотрела на небольшой сейф за ними. Ей всегда не нравилось, что в доме хранится оружие, пусть даже и запрятанное в укромное место, и это она настояла, чтобы оружейный ящик запирался на кодовый замок с пятизначным шифром. Ей хотелось оградить Сэм от возможности залезть в него, хотя ящик и висел на уровне шести футов от пола. Она набрала код и услышала, как щелкнули задвижки. Внутри лежали два ружья. Она вытащила то, что поменьше. Рейчел ненавидела огнестрельное оружие, но, пусть и неохотно, все же согласилась научиться пользоваться им. Она зарядила ружье, затем вернулась к кровати и опустилась на колени. На стене крепилась небольшая белая коробочка с красной кнопкой. Рейчел нажала на кнопку и в тот же момент услышала, как задрожало окно в соседней комнате, как если бы кто-то пытался открыть его.
— Сэм! — закричала Рейчел.
Зазвучал сигнал тревоги, в клочья разрывая тишину болот, и Рейчел, а за ней Джоан вбежали в комнату Сэм. Девочка плакала, разбуженная оглушительным ревом сирены. Девочка корчилась в кроватке, ее маленькие ручки молотили воздух, лицо побагровело от слез. На какую-то долю секунды Рейчел показалось, что она увидела какой-то бледный силуэт, метнувшийся на темном фоне окна, затем все исчезло.
