Дэн Браун - Утраченный символ
Лэнгдон оцепенел.
– Роберт, если не можете сделать этого ради меня, сделайте ради Питера.
Голоса сверху приближались.
Профессор точно во сне подошел к транспортерной ленте. Сначала он положил на нее портфель, затем забрался сам, положив голову у ног Кэтрин. Жесткая резиновая лента холодила спину. Лэнгдон уставился в потолок, чувствуя себя пациентом перед магнито-резонансной томографией.
– Не выключайте телефон, – сказал ему Беллами. – Скоро вам позвонят… и предложат помощь. Этому человеку можно доверять.
«Позвонят?»
Лэнгдон знал, что Архитектор безуспешно пытался с кем-то связаться, а минуту назад наконец дозвонился, что-то коротко проговорил и повесил трубку.
– Проедете на ленте до самого конца, – сказал Беллами, – потом быстро слезайте, не то вернетесь сюда же. Для выхода воспользуйтесь моей карточкой.
– Для выхода откуда?! – не понял Лэнгдон.
Беллами дернул рычаг. Все транспортерные ленты пришли в движение, и потолок над головой Лэнгдона как будто сдвинулся.
«Господи, помоги!»
Подъезжая к проему в стене, профессор обернулся: Уоррен Беллами бросился к стеллажам, захлопнув за собой дверь. Мгновением позже Лэнгдон скользнул в темноту, проглоченный библиотекой… Как раз в эту секунду на ступеньках затанцевала красная точка лазерного прицела.
Глава 60
Подойдя к нужному дому в Калорама-Хайтс, сотрудница частной службы охраны «Ваша безопасность» дважды проверила адрес в списке вызовов.
«Это тут?»
Ворота и подъездная дорожка за ними относились к одному из самых крупных и тихих владений района – странно, что в Службу спасения поступил звонок насчет этого особняка.
Как и полагалось поступать с неподтвержденными вызовами, из Службы спасения сначала позвонили в местное охранное предприятие, чтобы зря не тревожить полицию. Охранница часто думала, что рекламный слоган компании – «Ваша первая линия обороны» – надо переделать в «Наш конек – ложные вызовы, хулиганские звонки, потерявшиеся животные и жалобы чокнутых соседей».
Сегодня, как водится, никаких подробностей по вызову охраннице не сообщили.
«Слишком много чести».
Задача патрульной была проста: подъехать к дому с включенной желтой мигалкой, оценить и доложить обстановку. Обычно из-за какой-нибудь ерунды срабатывала сигнализация – тогда охранница просто перезагружала систему. Однако в доме было тихо. Сирена не выла, на темной подъездной дорожке никого…
Охранница нажала кнопку звонка на воротах, но никто не ответил. Тогда она ввела общий код и въехала на подъездную дорожку. Не выключая двигатель и мигалку, патрульная подошла к двери и позвонила. Опять нет ответа. Света в доме не было, стояла полная тишина.
Нехотя следуя инструкциям, охранница включила фонарь и стала обходить дом по кругу – нет ли где признаков взлома. Мимо, на секунду притормозив у ворот, проехал черный лимузин. «Любопытные соседи».
Охранница постепенно обогнула весь дом, но ничего странного не заметила. Особняк был внушительных размеров, и к концу своего пути она дрожала от холода.
– Диспетчер, – сказала она в рацию, – я в Калорама-Хайтс, хозяев нет дома. Все тихо, признаков взлома не обнаружено. Ложная тревога.
– Вас поняла, – ответила диспетчер. – Спокойной ночи!
Охранница убрала рацию и торопливо зашагала к теплой машине, как вдруг увидела не замеченный раньше тонкий лучик голубоватого света, что пробивался откуда-то снизу.
Удивившись, она подошла ближе: свет шел из окошка на уровне земли – должно быть, подвального. Стекло было замазано темной краской.
«Может, у них там фотолаборатория?»
В одном месте краска начала отслаиваться, оттуда и шел голубоватый луч.
Охранница присела на корточки, но ничего не увидела и постучала в стекло – вдруг в подвале кто-нибудь работал.
– Есть кто? – громко позвала она.
Ответа не последовало, однако краска от стука немного облетела, и можно было заглянуть внутрь. Охранница нагнулась и почти прижалась лицом к стеклу. Лучше бы она этого не делала.
«Господи, что это?!»
На несколько секунд она замерла на месте, не в силах пошевелиться от ужаса, затем дрожащей рукой потянулась к рации…
Но достать ее не успела.
Металлические зубцы электрошокера впились ей в шею, и все тело пробила жгучая боль. Мышцы одеревенели, и женщина, не сумев даже закрыть глаза, повалилась ничком на холодную землю.
Глава 61
Уоррену Беллами не впервые завязывали глаза. Как и всем вольным каменщикам, восходящим к высшим масонским степеням, ему не раз доводилось надевать ритуальную повязку. Впрочем, происходило это в кругу близких друзей, а не так, как сегодня: руки грубо сковали, на голову надели мешок и тычками повели Архитектора Капитолия между стеллажей.
Пытаясь узнать, где прячется Роберт Лэнгдон, агенты угрожали ему пытками. Архитектор знал, что стареющее тело не выдержит побоев, и почти сразу выдал заготовленную ложь:
– Лэнгдон сюда не спускался! – задыхаясь, проговорил он. – Я велел ему подняться на балкон и спрятаться за статуей Моисея, а куда он пошел дальше, я не знаю!
Оперативники, видимо, поверили: двое побежали наверх. Остальные молча повели его к выходу из запасников.
Беллами утешало только то, что Лэнгдон и Кэтрин сейчас уносили пирамиду в безопасное место. Скоро профессору позвонят и предложат убежище.
«Доверяйте этому человеку».
Старый друг Архитектора многое знал о масонской пирамиде и ее секрете – местонахождении подземного тайника, где давным-давно наши предки сокрыли мудрость веков. В последнюю минуту Беллами удалось дозвониться, и короткое сообщение было понято правильно, в этом он не сомневался.
Шагая вслепую между стеллажей, Беллами представил себе каменную пирамиду и золотое навершие в портфеле Лэнгдона.
«Давно же они не оказывались рядом…»
При всем желании Архитектор не смог бы забыть тот вечер.
«Для Питера – первый из вереницы многих».
Уоррена Беллами пригласили в загородное имение Соломонов, на празднование восемнадцатилетия Закари. Согласно вековой семейной традиции в день совершеннолетия каждый Соломон получал наследство. Беллами приходился Питеру близким другом и братом-масоном, и потому его попросили присутствовать в качестве свидетеля – но не только при передаче денег. На карте стояло нечто куда более важное.
Беллами приехал пораньше и ждал, как и было договорено, в кабинете Питера. В чудесной комнате пахло кожей, дымком от камина и свежезаваренным чаем. Питер привел в кабинет своего тощего восемнадцатилетнего сына, и тот нахмурился, увидев Архитектора.
– Что вы тут делаете?
– Приехал в качестве свидетеля, – ответил Беллами. – С днем рождения, Закари!
Юноша что-то пробормотал и отвернулся.
– Садись, Зак, – сказал ему отец.
Тот опустился в единственное кресло напротив огромного письменного стола. Соломон запер дверь, и Беллами, сидевший посередине дивана, подвинулся в сторону.
Питер с серьезным видом обратился к сыну:
– Ты знаешь, зачем мы сюда пришли?
– Догадываюсь, – ответил Закари.
Питер горько вздохнул.
– Зак, мы с тобой не очень ладим, но я старался быть хорошим отцом и, как мог, готовил тебя к этому событию.
Закари не ответил.
– Как ты знаешь, все Соломоны, достигшие совершеннолетия, получают то, что принадлежит им по праву – часть семейного капитала. Предполагается, что это семя, которое ты будешь питать, растить и используешь во благо человечества.
Соломон подошел к стенному сейфу, открыл его и достал большую черную папку.
– Сынок, здесь находится все необходимое для перевода денег на твое имя. – Он положил ее на стол. – Распоряжайся этими средствами так, чтобы преуспеть в жизни и помочь преуспеть другим.
Закари потянулся к папке.
– Спасибо.
– Подожди. – Питер придержал ее рукой. – Прежде мне надо кое-что тебе объяснить.
Закари бросил на отца презрительный взгляд и снова плюхнулся в кресло.
– Ты еще не знаешь некоторых аспектов передачи наследства. – Питер смотрел сыну в глаза. – Ты мой первенец, Закари, и потому имеешь право выбора.
Юноша заинтересованно взглянул на отца и выпрямился.
– Этот выбор может определить ход всей твоей жизни, и я призываю тебя хорошенько подумать.
– О чем?
Питер глубоко вдохнул.
– Ты должен выбрать между… богатством и мудростью.
Закари непонимающе уставился на отца.
– Богатство или мудрость? Что-то я не секу.
Питер встал, опять подошел к сейфу и вынул оттуда тяжелую каменную пирамиду с выгравированными масонскими символами.
