Тэми Хоуг - Прах к праху
— Мы уже отвечали на эти вопросы, — произнесла Джинни Уайт с легким раздражением. — Или вам было трудно все записать, что вы снова спрашиваете? Ну конечно, какая разница — одной убитой девушкой больше. Это же не ваши дети, — произнесла она, с явным намерением задеть за живое. — Почему-то когда убили нашу Лайлу, в новостях не передавали ни о какой следственной группе. Полиции не было дела…
— Неправда, миссис Уайт…
— Полиции не было никакого дела, когда наркоторговец избил ее прошлой осенью. Они даже не стали его трогать. Как будто наша дочь — это только наше личное дело, а вам она требуется лишь для отчета, — с горечью произнесла миссис Уайт, и глаза ее наполнились слезами. — Она никому нужна. Только нам, и все.
Мэри поспешила выразить соболезнование, прекрасно зная, что ее никто не станет слушать. Потому что никакое объяснение не способно преодолеть обиду, оскорбленные чувства, озлобленность, боль. Родителям девушки нет никакого дела до того, что расследование каждого убийства требует особого подхода и всегда отличается от расследования других преступлений. Для них важно другое: что дочь, которую они всем сердцем любили, выбрала не самую светлую дорогу в жизни. Что ушла из нее проституткой. Именно такой она останется в памяти мира, если ее вообще еще кто-нибудь помнит. Жертва номер один, судимая. Проститутка и наркоманка.
Они наверняка до сих пор в страшных снах видели газетные заголовки. И все надежды, какие у них имелись относительно будущего дочери, разбились вдребезги, так и не воплотившись в жизнь. И никому не было дела до того, что Лайла Уайт хотела стать психологом-консультантом, что она неплохо училась в школе и что она проплакала все глаза от того, что не может самостоятельно воспитывать дочь.
В папке, что лежала на соседнем сиденье, имелись фотографии Лайлы и Кайли на заднем дворе родительского дома. Карточки, где их лица светились улыбками, где на обеих были яркие бумажные колпачки в честь четвертого дня рождения девочки. Мать и дочь плескались в зеленом надувном бассейне. А три недели спустя кто-то самым зверским образом лишил жизни Лайлу Уайт, осквернил ее тело и поджег, словно мусорную кучу.
Жертва номер один, судимая. Проститутка и наркоманка.
Мосс мысленно проанализировала брошенные ей упреки. Не каждое совершенное в городе убийство требовало создания специальной следственной группы. Что не помешало тому, чтобы убийство Лайлы Уайт было расследовано самым тщательным образом. Им тогда занимался Ковач, а он, как известно, в лепешку разобьется, но дело сделает, независимо от того, кем была жертва, чем занималась, какую жизнь — праведную или нет — вела.
И тем не менее не давал покоя вопрос, высказанный вслух Джинни Уайт: так ли все случилось бы, будь жертвой номер один не ее дочь, а Бондюрана?
На двери квартиры Джиллиан поменяли замок. Получив новый ключ в полицейском управлении, Лиска открыла дверь. Вместе с Мишель Файн они поднялись на второй этаж, где детектив понаблюдала за тем, как подруга Джиллиан распахивала и закрывала дверцы шкафов, выдвигала ящики. Время от времени в задумчивости останавливалась, как будто та или иная вещь будила воспоминания.
— Господи. Даже дрожь берет, — призналась Мишель и обвела взглядом комнату. — Даже не верится, что здесь может быть так чисто.
— К Джиллиан не приходила уборщица?
— Нет. Ее отец как-то раз пытался в качестве подарка нанять прислугу. Честное слово, мне бы такое и в голову не пришло! Но Джилли отказалась. Не хотела, чтобы посторонние люди копались в ее вещах… Нет, всё на месте, — добавила Мишель, изучив содержимое полок и ящиков.
Она подошла к комоду Джиллиан и окинула взглядом стоявшие на нем вещи: шкатулка из красного дерева, несколько ароматизированных свечей в разных подсвечниках, небольшая фарфоровая статуэтка женщины в элегантном голубом платье… Официантка задумчиво потрогала статуэтку.
Напоследок она забрала из второй спальни свои вещи. Лиска тем временем спустилась вниз и еще раз окинула взглядом гостиную и кухню. На этот раз впечатление оказалось совсем иным, чем когда она была здесь впервые. По идее, здесь обязан царить беспорядок, но он не наблюдался. В памяти не сохранилось ни одного случая, чтобы убийца, так сказать, в качестве дополнительной услуги, присылал в дом жертвы уборщицу. И тем не менее кто-то здесь навел порядок. Нет, не просто все тщательно протер, чтобы убрать отпечатки пальцев, а навел чистоту, сложил и убрал в шкаф или комод одежду, вымыл посуду.
Ее мысли вновь вернулись к Мишель Файн и Джиллиан. Подруги, хотя, казалось бы, что между ними общего?
Если бы поступило требование выкупа, то эта странная дружба тотчас бы стала предметом тщательного изучения. Но даже если его и не поступало, это еще ничего не значило, и она на всякий случай занесла Файн в список подозреваемых. Что делать, профессиональная привычка.
Но Лиска тотчас изменила свое мнение. Мишель оказывала искреннее содействие следствию. Ничто из того, что она говорила или делала, не вызывало подозрений. Ее горе выглядело искренне, густо замешенное на собственном бессилии и чувстве вины. Лиска не раз встречала такой букет эмоций у тех, кто близко знал жертву.
И тем не менее придется пропустить имя Мишель Файн через компьютер, авось что-нибудь и проклюнется.
Она подошла к электрической пианоле, на которой Джиллиан сочиняла музыку, хотя и стеснялась потом выступать со своим творчеством перед публикой. Эта деталь тотчас делала ее реальным человеком. Потому что знать лишь то, что она дочь Питера Бондюрана, — почти ничего о ней не знать. Аккуратно сложенные на подставке ноты оказались классикой. Еще одно противоречие. Лиска приподняла сиденье и пробежала глазами коллекцию: фолк, рок, альтернативная музыка, нью-эйдж.
— Не двигаться!
Первой реакцией Лиски было схватиться за пистолет, но она осталась стоять согнувшись над табуретом, хватая ртом воздух. Затем медленно повернула голову, и тотчас отлегло от сердца. Впрочем, на смену облегчению пришла злость.
— Это я, мистер Ванлис! Детектив Лиска, — сказала она, выпрямляясь. — Прошу вас, опустите оружие.
Ванлис застыл в дверном проеме. На нем была форма охранника, в руке взведенный «кольт». Лиску так и подмывало взять у него из рук пушку и как следует огреть его по дурной башке.
Растерянно заморгав, охранник опустил оружие и осклабился.
— Господи Иисусе, детектив. Прошу меня извинить. Я не знал, что вы сюда нагрянете. Просто увидел, что в доме кто-то есть, и заподозрил неладное. Сами знаете, от репортеров дешевых газетенок житья нет. Эти мерзавцы готовы стянуть все, что только плохо лежит.
— А мою машину вы не узнали? — не без сарказма спросила Лиска.
— Выходит, что нет. Виноват.
Ага, так я тебе и поверила, подумала Лиска. У несостоявшихся копов острый глаз, они подмечают каждую мелочь. Она готова спорить, что Ванлис давно записал на бумажке номер ее автомобиля. Запомнил и название, и модель. И опознал с первого взгляда. А этот мини-спектакль понадобился, чтобы произвести впечатление. Гил Ванлис, настоящий коп. Всегда начеку. Все видит, все слышит. И помоги нам всем господь.
Лиска покачала головой.
— Да, «пушка» у вас внушительная, — сказала она, делая шаг навстречу. — Надеюсь, у вас есть на нее разрешение? Или как?
Его глаза смотрели холодно. Улыбка потухла. Кто она такая, чтобы делать ему замечания? И зачем лишний раз напоминать, что форма на его плечах — форма охранника, а не настоящего копа? Ванлис с недовольным видом засунул «кольт» за ремень, рядом с брюхом.
— Разрешение есть. Как же без него.
Лиска изобразила улыбку.
— Да, пушка классная. Правда, я бы не советовала приближаться с ней к людям сзади. Никогда не знаешь, что может случиться. Вдруг нервишки будут в тот день на взводе, и глядишь, невзначай укокошишь невинного человека… С какого бока ни посмотри, ничего хорошего.
Ванлис отказывался смотреть ей в глаза, словно нашкодивший мальчишка, которому устроили нагоняй за то, что он копался в ящике с отцовскими инструментами.
— Вы говорите, тут шастали репортеры? Надеюсь, в дом никто из них не пробрался?
Но, видимо, его внимание привлекло что-то еще, потому что Ванлис нахмурился. Лиска обернулась. На нижней ступеньке, прижимая к груди ворох одежды, стояла официантка. Было заметно, что присутствие Ванлиса ее не обрадовало. Девушка развернулась и направилась на кухню.
— Мистер Ванлис, — повторила Лиска, напоминая, что он так и не ответил на ее вопрос. — Кто-нибудь в наше отсутствие был в доме? Или нет?
— Нет, — буркнул охранник и, не отпуская рукоятку «кольта», попятился к выходу. — Мне пора. Я лишь зашел проверить, только и всего.
Лиска вышла вслед за ним на крыльцо.
— Эй, Гил, извините, что я на вас наехала. Но вы меня напугали, честное слово.
