Марек Краевский - Пригоршня скорпионов, или Смерть в Бреслау
«Большая группа бреславльцев ожидала сегодня у тюрьмы на Клетчкауштрассе Герберта Анвальдта, отомстившего масону Оливеру фон дер Мальтену, своему незаконному отцу. Некоторые из участников встречи держали транспаранты с антимасонскими лозунгами. Похвально, что население нашего города так живо реагирует на явную несправедливость, совершенную судьей, тайным масоном, который приговорил этого благородного человека к целым двум годам тюремного заключения.
Анвальдт вышел в двенадцать часов и тотчас же уехал в ожидавшем автомобиле — как нам стало известно — в клинику, где в соответствии с приговором суда его ждет принудительная госпитализация. Этот приговор нужно отменить! Человек, пытавшийся очистить город от масонов, заслуживает медали, а не лечения в психиатрической больнице. Своим поступком он как раз доказал ясность своего рассудка. Евреи и масоны, не смейте представлять этого благородного германца сумасшедшим!»
XVII
Огромное модернистское здание на углу Блюхерплац, в котором находились конторы многих местных фирм, а также банк, было снабжено необычным лифтом. Он состоял из множества небольших одноместных кабин, находящихся одна над другой и как бы нанизанных на трос. Они пребывали в непрерывном движении, так что люди входили в открытые кабинки и выходили из них на ходу. Если кто-то зазевался и не успевал выйти, то проезжал, не подвергая себя опасности, через чердак либо подвал. При этом пассажира подстерегали незабываемые ощущения. Внезапно он оказывался в полной темноте, и кабина, трясясь, некоторое время перемещалась с помощью цепей горизонтально, после чего вновь переходила в вертикальное положение. Лифт этот сразу после возведения железобетонного чудища стал пользоваться огромным успехом, особенно у многочисленной детворы, проживающей на окрестных грязных улочках и в замусоренных дворах. Так что у вахтеров тут работы было выше головы, а в головах местных сорванцов роились бесчисленные планы, как перехитрить бдительных сторожей.
В этот день вахтер Ганс Барвик был особенно бдителен, так как уже рано утром компания малолетних хулиганов попыталась совершить волнующую поездку через чердак и подвал. Поэтому он внимательно следил за всеми, кто входил в здание. Вот только что в лифт сел человек в кожаном пальто и надвинутой на лоб шляпе. Барвик хотел было спросить у него документы, но быстро спохватился: контакт с подобными типами чреват неизбежными неприятностями. А еще через несколько минут мимо вахтера прошел хорошо знакомый ему полицейский Макс Форстнер. С ним Барвик познакомился в прошлом году, когда давал показания по делу о неудавшейся попытке ограбления банка, и с тех пор кланялся ему с величайшим почтением. Делал он это каждую пятницу, так как именно в этот день Форстнер посещал банк с неизвестной Барвику целью.
Форстнер сел в лифт, не обращая внимания на униженно поклонившегося вахтера. Кабина медленно поднималась. Она миновала второй этаж и оказалась в междуэтажном пространстве. В эти секунды Форстнер чувствовал себя весьма неуверенно. Он испытывал облегчение, когда пол кабинки оказывался наравне с полом на этаже, и пружинисто выпрыгивал с улыбкой человека, которому все нипочем. Когда лифт дошел до третьего этажа, Форстнер сперва удивился, а затем взбесился. Перед выходом из лифта стоял человек в кожаном пальто, явно не собирающийся сдвинуться в сторону, чтобы позволить Форстнеру сойти.
— С дороги! — крикнул Форстнер и бросился на негодяя, загораживающего выход.
Однако его порыв оказался слабей и беспомощней, нежели стремительность, с какой облаченный в кожу наглец вскочил в кабинку, припечатав полицейского к стенке. Лифт подъезжал к четвертому этажу. Форстнер попытался выхватить пистолет и вдруг ощутил болезненный укол в шею. Кабина достигла девятого этажа, однако Форстнер уже не услышал постукивания механизма, не ощутил раскачивания кабины. В полнейшей темноте кабинка проехала чердак и вновь оказалось на девятом этаже. Мужчина в кожаном пальто вышел из нее и стал спускаться по лестнице.
Ганс Барвик услыхал вой механизма и пронзительный визг цепей. Звук был настолько громким, что Барвик уныло подумал: «Черт, опять кому-то размозжило ногу». Он остановил лифт и, преодолевая пролет за пролетом, принялся подниматься по лестнице, но только на самом верху убедился, что его предположение было слишком оптимистическим. Зажатое между потолком кабинки и порогом девятого этажа подергивалось неестественно выгнутое тело Макса Форстнера.
Дрезден, понедельник 17 июля 1950 года, половина седьмого вечераВ сквере около Японского дворца неподалеку от Карл-Маркс-плац было полным-полно людей, собак и колясок с голосящими младенцами. Те, кому удалось занять скамейку в тени, могли считать, что им крупно посчастливилось. К таким счастливцам принадлежали директор психиатрической клиники Эрнст Беннерт и пожилой мужчина, углубившийся в чтение газеты. Сидели они на противоположных концах скамейки. Пожилой не выказал ни малейшего удивления, когда Беннерт вполголоса принялся что-то говорить самому себе. Однако когда к ним подошла молодая женщина, ведущая за руку малыша, и спросила, может ли она сесть здесь, оба мужчины взглянули друг на друга и почти что согласным дуэтом объявили ей, что нет. Она отошла, возмущенно бормоча что-то о вредности стариков, а Беннерт моментально продолжил свой монолог. Пожилой мужчина до конца выслушал его, после чего опустил газету, которую читал, открыв изуродованное шрамами лицо, и тихо поблагодарил врача.
* * *Фрагмент секретного донесения агента М-234 разведки США в Дрездене, 7 мая 1945 года:
«…во время бомбардировки Дрездена погиб также… бывший глава криминального отдела полиции в Бреслау, а впоследствии заместитель начальника внутреннего отдела абвера Эберхард Мок. Им занимался агент GS-142, из донесений которого следует, что Мок в 1936–1945 годах каждые два месяца приезжал в Дрезден и навещал своего родственника Герберта Анвальдта, который лечился в разных больницах. В соответствии с информацией, полученной агентом GS-142, Анвальдт с 1936 года находился в психиатрической лечебнице на Мариен-аллее. При ликвидации лечебницы, которую в феврале 1940 года произвело СС, Анвальдт не разделил судьбу остальных пациентов, расстрелянных где-то в лесу в окрестностях деревни Розендорф, но был переведен в госпиталь для ветеранов войны на Фридрихштрассе. В официальной больничной карте имеется фиктивная запись об участии Анвальдта в кампании против Польши. Псевдоветеран пережил бомбардировку Дрездена в госпитале. С марта этого года он снова находится в лечебнице на Мариен-аллее. Агенту GS-142 не удалось установить степень родства Анвальдта и Мока, поскольку сведения, сообщенные больничным персоналом, носят скандальный характер на уровне домыслов и сплетен: по причине частых посещений одни утверждали, что Анвальдт является незаконным сыном Мока, другие — что его любовником».
Дрезден, того же 17 июля 1950 года, полночьДиректор Беннерт в полной тишине спускался по боковой лестнице; ею пользовались только при учебных эвакуациях, которые стали устраивать в последнее время, но, к счастью, не слишком часто. Луч фонарика прорезал густую тьму. Эта узкая лестница со времени бомбардировки города наполняла его пронизывающим страхом. В тот незабываемый тринадцатый день февраля 1945 года, когда раздался взрыв первой бомбы, Беннерт бежал по этим ступеням в подвал, превращенный в бомбоубежище. Он выкрикивал имя дочки, тщетно ища ее взглядом среди тех, кто толпился на лестнице. Его крик тонул в грохоте разрывов и воплях больных.
Беннерт отогнал страшные воспоминания и открыл дверь, выходящую в больничный парк. За ней стоял майор Махмадов. Он жизнерадостно хлопнул Беннерта по плечу и пошел наверх. Через минуту шаги его стихли. Беннерт не запер дверь на ключ. Он потихоньку плелся вверх по лестнице. На площадке он выглянул в окно. Через залитый лунным светом газон шел пожилой мужчина в мундире. Беннерт до самой смерти не забудет эту походку. Он как будто вновь услышал взрывы бомб, завывания больных и как будто вновь увидел в это окно пожилого мужчину с искрами в волосах и обожженным лицом, который нес его потерявшую сознание дочку.
Санитар Юрген Копп устроился за столом с двумя коллегами, Франком и Фогелем, и быстренько сдал карты. Весь младший персонал больницы с неподдельной страстью резался в скат. Копп объявил вини и зашел с крестового валета, чтобы выбрать масть. Но не успел он даже собрать взятку, как раздался нечеловеческий вой, доносящийся с другой стороны темного двора.
— Кто это так дерет глотку? — полюбопытствовал Фогель.
— Анвальдт. У него только что загорелся свет, — рассмеялся Копп. — Видать, опять обнаружил таракана.
