Тэми Хоуг - Час расплаты
— Я просто хочу помочь.
— Нет, спасибо, — сказала Лорен, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более бесстрастно. — Думаю, будет лучше, если мы на этом закончим…
Грэг не любил проигрывать. Он опять задвигал челюстью, как будто пытался разжевать задними зубами кусочек кожи. Этот мужчина не хотел показывать, что его гордость уязвлена.
— Ладно, — наконец выдавил из себя Грэг. — Но ты знаешь, к кому обратиться, если что…
Мужчина зашагал прочь, нашел кнопку на столбе и, нажав ее, отворил ворота.
А потом он ушел…
34
Лорен направилась прямиком в ванную комнату, сбросила с себя одежду и забралась в душ под самую горячую воду, которую только могла вынести. Женщина тяжело дышала. Внутри нее накапливались эмоции — чувство вины, стыд и гнев. Она намылила все тело от головы до кончиков пальцев ног люфой.
Воспоминания были похожи на слой грязи или жира, который никакой водой с мылом нельзя смыть. Как бы она ни терла, как бы ни скребла, ничто не помогало. Когда она наконец-то выбралась из-под душа, ее кожа стала красной, как у лобстера. Схватив полотенце с вешалки, женщина обмотала им тело.
Одна и та же сцена раз за разом проигрывалась перед ее мысленным взором. Бесконечная череда грязных порнографических фото. Она то зажмуривалась, то широко открывала глаза, но фильм, не имеющий ни начала, ни конца, продолжался, словно она была свидетелем, а не участницей этих событий. Как бы омерзительно ей ни было, прекратить это Лорен не могла.
Она видела голого Грэга Хьювитта. Она видела саму себя голой. Она выпила достаточно, чтобы утопить в алкоголе свое отвращение к этому человеку. Он выпил достаточно, чтобы еще более распалить свои сексуальные фантазии.
Мужчина накрыл руками ее небольшие грудки и начал их тискать. Он так сильно сжал соски между пальцами, что Лорен вскрикнула. Мужчина заглушил ее крик поцелуем. Его язык просунулся ей в рот. Грэг начал покрывать все ее тело поцелуями сверху вниз, а затем, широко разведя ее ноги, впился в женщину с жадностью умирающего от голода человека, которому посчастливилось попасть на банкет.
Тело предало Лорен. Оно реагировало на мужские прикосновения. Она разгорячилась и стала внизу мокрой. Женщина не помнила, когда в последний раз к ней там прикасались. Ее возбуждение смешивалось с отвращением и стыдом. А когда он в нее вошел, Лорен почувствовала настоящее наслаждение.
Она слышала его стоны. На лице — полный восторг. Мужчина быстро, порывисто входил и выходил из нее. Женщина чувствовала тяжесть его тела на себе. Руками Лорен ощущала, как перекатываются тугие мышцы под кожей Грэга. Она чувствовала жар его тела, вдыхала запах его пота.
Грэг вышел из нее. В свете лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке в мотельном номере, его мужское достоинство блестело. При воспоминании, как она брала это в свой рот, женщина почувствовала тошноту. Она вспоминала, что чувствовала тогда, каким это было на вкус, как выглядело лицо Грэга.
Желая избавиться от неприятных воспоминаний и тех ощущений, которые они вызывали в ее теле, Лорен вернулась обратно под душ. Потоки ледяной воды хлынули ей на лицо. Она вновь обмылась и стояла под льющейся сверху водой до тех пор, пока ее не начал бить озноб. Теперь женщина ни о чем другом думать не могла, лишь только о том, чтобы досуха вытереться, а потом выпить чего-нибудь…
Лорен расчесалась, отбросила волосы назад, выбрала и надела на себя нижнее белье, штаны и футболку. Затем она спустилась вниз по лестнице на первый этаж, прошла в кухню, достала стакан из серванта, кинула в него кубики льда из морозильника, налила водки и плеснула тоника.
Выпив один стакан, Лорен налила второй и пошла вверх по ступенькам лестницы к себе в кабинет.
***
Отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.
Эти слова стали моей мантрой и моим извинением. Эти слова позволяют мне совершать такое, что в ином случае я бы никогда не согласилась сделать и с чем никогда бы не смирилась. Утопающий не заботится о том, каким стилем плывет. Единственное, что ему нужно, — это доплыть до берега. После того как Роланд Балленкоа забрал мою дочь, я нахожусь в состоянии утопающего.
В первое время после исчезновения Лесли спасательные канаты летели к нам со всех сторон. Сотни людей участвовали в поисках моей пропавшей дочери. Правоохранительные органы делали все от них зависящее, чтобы раскрыть это преступление. Средства массовой информации брали у нас интервью.
Как только о нашей беде сообщили в национальных новостях, каждый день по почте стали приходить письма с выражением сочувствия и пожеланиями счастливого избавления. Незнакомые мне люди присылали деньги, чтобы мы могли повысить награду за информацию о пропавшей Лесли. Они учредили фонд для семьи, присылали средства, которые можно было бы использовать на реабилитацию, госпитализацию, лечение, образование Лесли, когда ее найдут. Денежный поток был прямо-таки неиссякаем.
Люди приносили нам еду. Друзья делали за нас работу по дому. Из-за полиции, прессы и доброжелателей мы с Лансом не имели и минутки свободного времени, чтобы разобраться в обуревающих нас эмоциях.
Разные экстрасенсы приходили и рассказывали, что Лесли жива, мертва, заперта в темном месте без окон или похоронена в неглубокой могиле возле путей железной дороги и водоема.
Но по мере того, как часы сменялись днями, дни неделями, недели месяцами, а месяцы годами, поток помощников схлынул, а спасательные тросы стали убирать один за другим. Первыми отступились посторонние нам люди. За ними последовали представители правоохранительных органов. Последними нас покинули друзья и даже родственники. После смерти Ланса я осталась одна-одинешенька. Мне приходилось кричать и плакать, лишь бы вернуть себе внимание людей.
С каждым сообщением в новостях интерес вновь поднимался, но ненадолго… День… два… десять… А потом он снова угасал, а вместе с ним угасали мои надежды и воля. Последний раз о Лесли писали в бесплатном еженедельнике, в рубрике, посвященной местным событиям. Я не ожидала от этой публикации чего-то особенного, но она привлекла Грэга Хьювитта.
Частный детектив, не имевший большой клиентуры, искал шанс поправить свои дела. Он пришел ко мне, рассказал о том, как сочувствует и уважает меня. Мне от этого не стало ни холодно, ни жарко. Сочувствие, как подлинное, так и притворное, мало что могло дать мне. К тому времени я уже была ужасно далека от того, чтобы заботиться о сочувствии. В любом случае хорошие намерения недолговечны. Все, кто сочувствует, не смогут вернуть мне дочь.
Мне дела не было до того, кто этот Грэг Хьювитт и какие у него права заниматься частным сыском. Может, у него вообще никаких прав не было. Мне все равно было, откуда он и зачем ко мне обратился. Я решила, что им движет скорее жадность, чем доброта. Это меня вполне устраивало. Жадность — это по меньшей мере честно. Жадность вполне можно понять. Жадность я согласна оплатить.
Я не верила, что ему удастся найти Лесли. Если вся королевская рать, используя все имеющиеся у нее в наличии следственные и судебные ресурсы, ничего не смогла сделать, то как частный детектив-неудачник сможет чего-нибудь добиться?
Он не смог, как и следовало ожидать. Несколько месяцев он ездил ко мне, опрашивал свидетелей, с которых уже десятки раз до него снимали показания. Потом Грэг Хьювитт занялся вплотную Роландом Балленкоа. Он изучил его привычки, проник в его дом в Сан-Луис-Обиспо, но ничего не нашел там. Детектив в течение нескольких дней следил за Балленкоа, пока не узнал, что тот переехал в Оук-Кнолл.
Я никому не рассказала о Грэге Хьювитте. Я никогда не встречалась с ним в моем доме. Я не позволила ему встретиться с Лией. Я никогда не говорила о нем моим друзьям. Хотя Грэг — мужчина симпатичный и не без харизмы, впрочем несколько грубоватой, в нем есть нечто отталкивающее… низменное… слизкое… А может, моя реакция на него обусловлена всей мерзостью того, на что я решилась.
Я попросила его разузнать адрес, по которому Балленкоа живет в Оук-Кнолле. Признаться, мне с трудом далось это решение. Ему не понравился ход моих мыслей. Подозреваю, ему не хотелось, чтобы я разрушила сложившиеся между нами отношения. Он, по-видимому, хотел продолжать в том же духе. Ни для кого не было секретом, что у меня и Ланса водились деньги. Я видела, что Грэгу Хьювитту нужны деньги. Я согласна была ему заплатить, но тому хотелось большего.
В его разуме зародилась глупая мысль, что у нас может что-нибудь быть, если не в романтическом, то в сексуальном плане. Он из тех мужчин, которые ставят знак равенства между сексуальным завоеванием и властью. Если бы жизнь складывалась так, как ему хотелось, то я подпала бы под его чары и мы повели бы себя подобно двуличным героям из низкопробного детектива пятидесятых годов.
