Олег Бажанов - Иванов.ru
— Живут же люди! — воскликнул Иванов, бросил пистолет на кровать и включил все телевизоры сразу. Они работали. «Современно и удобно!» — решил Иванов, оставив включённым только один из них — в спальне. В прихожей на тумбочке он нашёл работающий радиотелефон, но вспомнил о предупреждении Ларисы. Очень хотелось позвонить домой, обрадовать своих, но мысль о том, что линию могут прослушивать, несколько остудила это горячее желание.
Приняв ванну, Иванов пощёлкал кнопкой на дистанционном пульте управления и, не найдя ничего интересного, улёгся перед телевизором на чистую постель. После тюремной камеры, пусть даже повышенной комфортности, эта квартира казалась дворцом.
Он уже задремал перед мигающим красками экраном, когда услышал, что подал голос дверной звонок. Иванов через силу заставил себя открыть глаза и взглянуть на часы — половина первого. Кого это принесло? Иванов, отыскав под рукой пульт, отключил телевизор. Вытащив из-под подушки пистолет, он осторожно, чтобы ничем не выдать своего присутствия, в темноте босиком прокрался к входной двери. Раздался ещё один звонок. Иванов затаился. За дверью не было слышно какого-либо движения. Он решил подождать. Тишина. Подумав о том, что такую крепкую дверь ночью ломать не станут, он решил проверить окна и балконную дверь. Но вначале послушал, не отключился ли ещё недавно работающий телефон? Снятая трубка отозвалась длинным гудком. Это немного успокаивало. Дверной звонок задребезжал снова.
— Саша! — услышал Иванов приглушённый голос за дверью. — Открой! Это я — Юля. Я знаю, что ты в квартире!
Иванов, не веря своим ушам, уже не скрываясь, отворил деревянную дверь и посмотрел в глазок:
— Юля? Ты одна? — удивлённо спросил он, увидев искажённое оптикой лицо Красовской.
— Одна, Саша. Мне нужно с тобой поговорить!
— Сейчас открою. — Спрятав пистолет на верхней полке одёжного шкафа, и включив свет, Иванов повернул ручки замков и толкнул железную дверь.
— Как ты меня нашла? — вместо приветствия озадачился Иванов и с удивлёнием стал смотреть на переступившую порог гостью.
— Дверь закрой, — напомнила Юля, расстёгивая норковую шубку. Иванов кинулся исполнять. Потом помог Юле скинуть шубу и повесить её в шкаф.
— Было не сложно, — смотрясь в зеркало и поправляя причёску, произнесла поздняя гостья. — Когда ты звонил, я была у Ларисы.
— У Ларисы? — вырвалось у Иванова. — Так это ты подняла трубку?
— Что тебя удивляет? Ты не забыл, что мы подруги? — молодая женщина, отойдя от зеркала, посмотрела снисходительно и прошла в комнату, словно хозяйка. В зале на дальней стене горел только один бра стиля «Техно» под металлическим абажуром, изливая в полумрак комнаты мягкий неяркий свет. При этом свете Иванов оглядел свою ночную посетительницу: в длинной тёмной юбке и тонкой кремовой кофточке, через которую просвечивался кружевной бюстгальтер, она определённо нравилась ему.
— Ты можешь пока одеться, — бросила Юля, одарив стоявшего в одних трусах Иванова снисходительным взглядом. Пришлось ему направиться в спальню.
— Чайник ставить? — прокричал он оттуда.
— Ты посмотри в холодильнике, там стоит коньяк, — громко ответила женщина, усаживаясь, с пультом в руке, в кресло у телевизора. — И лимон есть. Ещё коробка шоколадных конфет должна лежать на подоконнике.
Иванов, надев брюки и рубашку, трусцой проследовал на кухню.
— Нашёл? — через некоторое время поинтересовалась Юля.
— И коньяк нашёл, и фужеры, и лимон, и конфеты, и уже несу… — промурлыкал Иванов, появляясь в зале со всем перечисленным в руках. Глядя на Юлю, он уже не жалел о том, что не смог поехать домой.
— За что пьём? — Иванов разлил по бокалам французский коньяк и, ощутив его настоящий запах, с благоговением посмотрел на сидящую напротив красивую женщину и подмигнул ей. — Вещь!
— За твоё возвращение, — тихо сказала Юля, взглянув Иванову в лицо.
— И за нас с тобой, — добавил Иванов, со звоном поднеся свой прозрачный пузатый бокал к её бокалу.
— Давай и за нас, — улыбнулась Юля, чокнувшись бокалами. Но Иванов увидел в её глазах грусть.
— Что-нибудь произошло? — спросил он, выпив коньяк, и потянулся за долькой лимона.
— Много всякого, — вздохнула Юля и, поставив свой пустой бокал на стол, устало откинулась на спинку кресла.
— А может, оно и неважно? Зачем грустить? — Иванов, поморщившись от кислого привкуса лимона, тоже удобнее расположился в кресле. — Всё пройдёт. Пройдёт и это…
— Я волновалась за тебя… — произнесла Юля, глядя куда-то в сторону.
— А я соскучился по тебе, — признался Иванов, стараясь поймать её взгляд.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказала она.
— Когда ты рядом, я понимаю, что ничего плохого не произойдёт. Почему-то я в этом уверен.
— Иди сюда, — позвала Юля. Иванов поднялся и, обойдя журнальный столик со стоящим на нём коньяком, подошёл и сел на боковину кресла. Юля немного потеснилась.
— Садись рядом, — показала она рукой. Иванов опустился ниже, почувствовав тепло женского тела.
Они сидели в полумраке, прижавшись друг к другу, и молчали.
— Я волновалась за тебя, — повторила женщина.
— С этой колонной как-то всё сразу пошло не так… — начал Иванов и замолчал, не окончив фразы.
— Расскажи мне, — попросила Юля. Он стал рассказывать про то, как неожиданно оказался в составе колонны, как произошёл захват, как они втроём бежали, как скрывались, как чуть не попали в руки милиции, как он оказался здесь.
— Ты думал обо мне? — спросила Юля. Он не мог видеть её лица, потому что сидел очень близко, но чувствовал, что женщину взволновал рассказ. Он нашёл её руку и мягко пожал.
— Думал, — не солгал Иванов. Он хотел сделать Юле приятное. — Я даже стихотворение о тебе написал. Хочешь, прочитаю?
— Прочитай, — вполголоса воскликнула женщина, с удивлением глядя на Иванова. — Ты стихи сочиняешь?
— Баловался когда-то, — поскромничал Иванов и, не отводя взгляда от Юли, начал читать наизусть:
Ты сидишь передо мною так обманчиво близка,
Я коснусь тебя рукою, но ты всё же далека.
Так огромны расстояния, разделяющие нас,
Моё время не стояло, твоё время не настало,
И об этом я скажу тебе сейчас.
Не могу тебе стать близким, так как близким стал другой,
Но не хочет знать прописки сердце полное тобой.
Расстояние в две жизни никогда не сократить.
Только сердцу не расскажешь, только сердцу не докажешь,
Что ему никак нельзя тебя любить.
Пусть грущу, но грусть прекрасна. Я тебя благодарю,
Что ты есть. Я этим счастлив. Я тебя боготворю.
И в глазах твоих красивых я стараюсь уловить,
Что почти не уловимо, что совсем не объяснимо,
Почему я не могу тебя забыть?
— Врёшь, — выдержав небольшую паузу вздохнула Юля. — Это стихотворение не может быть посвящено мне. Это ты сейчас решил мне подыграть. Когда мы расстаёмся, ты никогда обо мне не думаешь — я знаю. Впрочем, все мужики — вруны! Хотя, само стихотворение очень хорошее. Спасибо!
— Честно — стихотворение о тебе! — решил не сдаваться Иванов. — А ты ночью ехала на другой конец города, чтобы спросить меня о том, думал я о тебе или нет?
— Не только… — Юля, мягко высвободив пальцы, поднялась и пересела на диван. — Этого мало? Я хочу тебя попросить… — она остановилась на середине предложения. Её глаза не мигая смотрели на Иванова.
— О чём? — он не выдержал затянувшейся паузы.
— Скажи, Саша, я за время нашего знакомства была для тебя обузой? Или когда-нибудь мешала тебе?
— Нет, никогда! — воскликнул он, вскакивая и пересаживаясь к ней на диван. — Наоборот, встреча с тобой, понимание того, что ты живёшь где-то рядом, изменила мою жизнь. И изменила к лучшему! — направленный на Юлю открытый взгляд выражал все чувства, переполняющие его сейчас. — А почему ты спрашиваешь?
— Мне важно это знать, — она отвела глаза.
— Зачем?
— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое…
— Скажи мне то, что ты хочешь сказать! — он прикоснулся ладонью к её плечу.
— Теперь всё равно!.. — будто решившись на что-то важное, вздохнула Юля и махнула рукой. — Я… я скажу тебе! — Она повернулась и подалась к Иванову всем телом. В её глазах горел огонь. — Я хочу попросить тебя… Сделай мне ребёнка…
Утром он провожал её до двери. От раннего завтрака Юля отказалась.
— Может, не будешь спешить? На чём ты сейчас доедешь? — спросил он. — Общественный транспорт ещё не пошёл. Возьмёшь такси?
— У подъезда стоит моя машина, — смотрясь в зеркало в коридоре, ответила женщина. — Перед работой надо ещё много чего успеть.
— И давно у тебя машина? — поинтересовался Иванов.
— Эта — недавно. — Юля отошла от зеркала и посмотрела на него. — Хочешь спросить: почему я тебя никогда на ней не возила? Отвечу. Я хотела, чтобы ты хоть иногда приезжал за мной. Хотела рядом с тобой чувствовать себя слабой женщиной. И мне было с тобой хорошо…
