Алма Катсу - Употребитель
Сомнения управляющего были написаны у него на лице. Он сказал, что о правах на наследование следует заявить князю. Но если заявляющий о таковых правах кровным наследником не является, судьбу собственности решает князь. Прошло несколько лет, прежде чем тот принял решение не в пользу Адера. Ему было позволено жить в поместье и сохранять фамильный титул, но собственником земель стал князь.
Настал день, когда Адер больше не мог жить в замке. Лакту и вся прислуга успели состариться, а Адер оставался в точности таким же, каким приехал без старика. В общем, чтобы не вызывать подозрений, ему разумнее было на какое-то время удалиться и где-то затаиться, а потом, через пару десятков лет, вернуться с золотой печатью и выдать себя за своего собственного сына.
Он решил отправиться в Венгрию, куда его влекло сердце, и попытаться разыскать какие-то следы своей родни. Адеру нестерпимо хотелось увидеть всех их — но не отца, конечно. Только лекаря он ненавидел сильнее собственного отца. Его мать наверняка состарилась и жила со старшим сыном, Пету. Остальные братья и сестры повзрослели и, скорее всего, обзавелись семьями. Адеру не терпелось повидаться с ними и узнать, как сложилась их судьба.
Два года Адер искал свою семью. Он начал с тех земель, откуда старик забрал его, а потом искал следы родных повсюду. Наконец, когда наступила вторая зима его трудных поисков, он въехал в деревню на берегу озера Балатон и стал искать людей, которые были бы похожи на него внешне.
Наконец он поравнялся с домишками на окраине деревни, и у него возникло странное чувство — словно совсем рядом находится кто-то близкий, родной. Адер спешился, в темноте подкрался к домам и стал заглядывать в окна. Всматриваясь в щелку между ставен, при свете свечи он разглядел несколько знакомых лиц.
Они, конечно, сильно изменились. Кто-то растолстел, кто-то увял, чье-то лицо покрылось морщинами, но все же он узнал эти лица. Его братья сидели у очага, пили вино, играли на скрипке и тамбуре. С ними были незнакомые Адеру женщины — наверное, жены. Но матери нигде не было видно. Наконец его взгляд упал на Раду. Тот был высоченный, широкоплечий, с могучей грудью… Как же Адеру хотелось распахнуть настежь дверь, вбежать в дом, крепко обнять Раду и возблагодарить Бога за то, что его брат жив, что он избежал всех пыток и страданий, которые выпали на долю Адера. И тут он вдруг осознал, что Раду, его младший братишка, выглядит старше его, да и не только Раду — все его братья. А потом Адер увидел, как к Раду подошла женщина и улыбнулась. Тот положил руку ей на плечо и притянул к себе. Это была Катарина — она стала зрелой женщиной, настоящей красавицей, и они с Раду любили друг друга. А Раду был так похож на Адера. Только выглядел старше.
Стоя на холоде, в темноте, Адер все еще горел желанием увидеться с родными, обнять их, поговорить по душам, сказать им о том, что он не погиб от рук злобного старика. Но вдруг ужасная мысль мелькнула у него. Он понял, что видит своих близких в последний раз. Как бы он смог растолковать им, что с ним произошло и что ему еще предстояло? Как бы он объяснил, почему никогда не состарится? Как бы сказал, что он теперь не такой же простой смертный, как они, что превратился в нечто такое, чего и сам не в силах был понять?
Адер подошел к дверям, вытащил из кармана мешочек с монетами и положил у порога. Денег там было достаточно, чтобы его родные перестали скитаться. Пройдет время — и они возблагодарят Господа за милосердие и щедрость. А Адер тогда уже будет в нескольких днях пути на север. Он затеряется в толпе больших городов — Буды и Сегеда, и станет учиться смиряться со своей судьбой.
К концу рассказа я отодвинулась от Адера. Наркотический дурман развеялся. Я не знала, бояться его или восторгаться им.
— Зачем ты рассказал мне эту историю? — спросила я, вздрогнув от его прикосновения.
— Считай, что это предупреждение, — загадочно ответил он.
Глава 25
Граница штата Мэн
Наши дни
Люк сворачивает с шоссе на ухабистую грунтовую дорогу и медленно ведет универсал по колдобинам. Добравшись до поворота, он останавливает машину чуть поодаль от подъездной дороги, но двигатель оставляет включенным. За облетевшими деревьями прекрасно виден пропускной пункт на канадско-американской границе. Очень похоже на собранную из деталей детского конструктора композицию: множество будочек и платформ, занятых грузовыми и легковыми машинами. Над ними — синеватое облако выхлопных газов.
— Вот куда мы направляемся, — говорит Люк, указывая за ветровое стекло.
— Серьезный объект, — говорит Ланни. — Я думала, мы проедем через какой-нибудь заброшенный пограничный пункт — два охранника и бладхаунд. Ну, посветят в машину фонариком, и все.
— Вы уверены, что хотите пройти через все это? Есть и другие способы попасть в Канаду.
Люк говорит это, хотя и не уверен, что ему стоит еще больше подстрекать Ланни к нарушению закона.
Ланни смотрит на Люка таким взглядом, который проникает ему прямо в сердце. Так ребенок посмотрел бы на отца в поисках сочувствия и помощи.
— Ну нет, вы меня уже так далеко увезли. Перевезите меня через границу. Я вам доверяю.
Они едут к пропускному пункту. Нервы у Люка начинают сдавать. Автомобилей не так уж много, бывает и больше, но все же придется не меньше часа просидеть в машине. Такая перспектива не радует. Полиция уже могла объявить их в розыск. Беглая, подозреваемая в убийстве, и врач, который помог ей бежать… Люк чуть было не съезжает с полосы, но вовремя спохватывается. Его руки, сжимающие руль, дрожат.
Ланни тревожно смотрит на него:
— С вами все нормально?
— Так долго… — бормочет Люк. Его лоб покрывается испариной, хотя снаружи морозный зимний день.
— Ничего страшного, — ласково произносит Ланни.
Неожиданно около будки, расположенной в конце соседнего ряда, зажигается зеленый свет. Люк круто поворачивает руль и жмет на газ. Он подрезает машины, мирно едущие вперед. Женщина-водитель крутит пальцем у виска, но Люку все равно. Он резко тормозит перед сотрудником пограничной службы.
— Торопимся? — ворчит пограничник, скрывая интерес за невозмутимостью, и протягивает руку за документами. — Обычно мы берем следующего по очереди, когда открываем новую полосу.
— Простите, — бормочет Люк. — Я не знал…
— В следующий раз знайте, договорились? — дружелюбно произносит пограничник, не глядя на Люка. Он изучает его водительские права и паспорт Ланни. Пограничник — мужчина средних лет, в темно-синей форме. По карманам его пухлого жилета рассованы рация, ручки и еще куча всяких разностей. В руках он держит клипборд и электронное устройство — похоже, это какой-то сканер. Его напарница, молодая женщина, обходит машину по периметру, держа в руке длинный шест с зеркальцем на конце. Видимо, проверяет, не прикреплена ли к днищу универсала бомба. Люк наблюдает за женщиной, глядя в боковое зеркало. У него снова разыгрываются нервы.
И тут у него мелькает мысль: если у него спросят техпаспорт, быть беде. Машина зарегистрирована не на его имя. «Это не ваша машина?» — спросит пограничник.
«Люди каждый день одалживают друг у друга машины, — пытается успокоить себя Люк. — Нет тут никакого криминала».
«Придется прогнать через базу данных, чтобы убедиться, что машина не угнана…»
«Не проси показать техпаспорт, не проси показать техпаспорт!» — мысленно твердит Люк. Он словно бы направляет эту мантру на пограничника, прогоняет от него мысль о техпаспорте. Если фамилия и имя Люка каким-то образом фигурируют в базе данных — типа «разыскивается для допроса», тогда с мыслью о побеге можно попрощаться. Люку не по себе. Ведь у него никогда, ни разу в жизни не было неприятностей с законом — даже в детстве. Он совершенно не умеет обманывать никаких чиновников. Он боится покраснеть, вспотеть, выказать излишнее волнение, и…
— Так вы врач? — спрашивает стоящий около машины пограничник.
Люк едва заметно вздрагивает:
— Да. Хирург.
«Глупость какая, — ругает он сам себя. — Ему все равно, какая у тебя специализация». Неизвестно почему в нем вспыхивает тщеславие медика. Так потребовал бы к себе внимания уставший капризный ребенок.
— Зачем направляетесь в Канаду?
Люк не успевает ответить. Через него к окошку тянется Ланни, чтобы ее увидел пограничник:
— На самом деле он оказывает мне услугу. Я у него гостила, и мне пора перекочевать к другим родственникам. Я могла бы на автобусе поехать, но он решил меня сам отвезти. Я отказывалась, но он уговорил. Я еду к двоюродному брату.
— О? И где же обитает ваш двоюродный брат? — интересуется пограничник.
— В Лак-Бене, — небрежно отвечает Ланни. — Точнее, он нас встретит в Лак-Бене, а живет он ближе к Квебеку.
