Джон Тренейл - Свиток благоволения
– Это я, – прошептал ей в ухо Чан Пин. – У нас гости. Не вставай!
Земля была мягкой и влажной; Диана уловила ее запах. Она подняла голову и увидела весело горящий грузовик как раз между ними и дорогой.
Бушевавшее пламя отбрасывало отблески на металле: там сверху на откосе стоял автомобиль. По склону начали спускаться мужские фигуры.
У двоих были винтовки, остальные держали в руках дубинки. Но, когда они приблизились к грузовику, волна жара заставила их отступить.
Диана задержала дыхание и начала молиться. Пожалуйста, пусть они уйдут; сделай так, чтобы они поверили, что мы сгорели с грузовиком, и оставили нас. Пожалуйста…
Она смотрела в землю. Потом она подняла голову и увидела, что на гребне, там, где раньше были люди, теперь никого нет. Она видела людей, а теперь никого нет…
Звук двигателя чужой машины долго затихал вдали. Иногда из-за порывов ночного ветра казалось, что машина Красных Охранников снова возвращается, но наконец мотор совсем стих. Диана кое-как встала на ноги и поискала взглядом Чан Пина.
Он лежал на спине с закрытыми глазами. В свете пламени она разглядела, что верх его рубашки почернел от крови. Диана старалась не вспоминать о состоянии его коленей.
– Ты можешь встать?
Он едва кивнул и попытался подняться.
– Наверное, пуля задела только мякоть. Больно, но я не думаю, что задета плечевая кость…
– А твои колени?
– Я могу идти.
– И что нам теперь делать?
– Надо пройти пешком. Километр, может быть, два. Я знаю место, где мы будем в безопасности.
Диана с недоверием взглянула на него.
– А как мы найдем дорогу в темноте? Ты уже бывал здесь раньше?
– Да. Я путешествовал по дороге, которая нам сегодня предстояла, и даже не один раз.
– Предстояла?
– Диана, я знаю, что должен кое-что объяснить тебе. Но сейчас не время. До утра мы должны укрыться где-то. Тогда я все расскажу, я обещаю.
Ей захотелось крикнуть «Рассказывай немедленно!», но здравый смысл возобладал. Ее образ мысли за последние несколько часов претерпел изменения.
Когда они сбежали из Чаяна, она рассматривала их сложное положение скорее как досадное, нежели отчаянное. Теперь она начала понимать, что опасности, окружавшие ее, были совсем иного порядка. Физическое насилие оказалось в этих местах самым обычным и распространенным делом: ей просто повезло, что до сих пор с ней не случилось ничего худшего.
Она теперь в опасности, в настоящей опасности. Ей грозит никогда больше не увидеть свой дом и семью.
– Нам надо идти. – Голос Чан Пина снова звучал уверенно, казалось, юноша полон сил.
Однако он был частью этой опасности.
Диана надела на плечи рюкзак и потащилась вверх к дороге. Она думала о том, кто такой Чан Пин, и эта мысль не давала ей покоя. Он не тот, кем хочет казаться. И в этом, вздрогнув, поняла она, еще одна причина, по которой ей не следует принуждать его рассказать всю правду прямо сейчас. Потому что ее пугает мысль о том, какой окажется эта правда…
Им нечем было освещать путь – у них не стало зажигалки, и они продвигались с раздражающей медлительностью, но, когда сумели все же выбраться обратно на дорогу, дело пошло легче. Как только на востоке появились первые проблески света, с ними пришло некоторое облегчение, но возникла новая причина для беспокойства: успеют ли они добраться на место еще до рассвета? К счастью, у Чан Пина, похоже, было прекрасное зрение, и вскоре он свернул с дороги с уверенностью, обнадежившей Диану.
Они вскарабкались на песчаный откос, поросший отдельными соснами, и оттуда, в полусвете наступившего утра Диана увидела ниже на несколько сотен метров, в начале долины, несколько серовато-коричневых зданий.
– Что это?
– Это гостиница в Хуаси. Государственная гостиница для туристов – биньгуань, где останавливаются приезжие. Но мы идем не туда. Посмотри, вон там… видишь?
Диана взглянула туда, куда указывал его палец, и увидела сквозь листву берез и еще каких-то широколиственных деревьев, названия которых она не знала, угол старинного китайского павильона. Он находился правее, на расстоянии примерно чуть меньше пятисот метров. Вдоль долины от гостиничных построек к этому домику шла, петляя, дорожка, вымощенная красным кирпичом.
Чан Пин, хромая, двинулся к павильону. Диана осталась стоять на месте.
– Ты идешь? – бросил он через плечо.
– Кто там?
– Не знаю. Но думаю, никого нет.
– И ты никого не ждешь?
– Уже нет.
Он повернулся и пошел вперед, будто ему было все равно, пойдет ли она за ним. После некоторого раздумья Диана пошла по дорожке следом за Чан Пином. К тому времени, когда они дотащились до «пустячка», как Диана назвала это место, наступило хмурое утро. Угрюмый ветер, колебля ветви деревьев, осыпал лицо и волосы девушки каплями дождевой воды. Одновременно с Чан Пином она ступила на мощеный двор, тут и там покрытый лужами, и огляделась вокруг.
Похоже, это место много лет пребывало в запустении. Красная краска крупными хлопьями осыпалась с низкой балюстрады, украшенной орнаментом; камни брусчатки растрескались, и весь двор был покрыт зеленым мхом, поверх которого ветер намел толстый слой опавших листьев. Диане пришло в голову, что на это потребовалось несколько лет. По двору были рассыпаны осколки разбитого кем-то окна.
Засохшая вишня раскинула ветви рядом с заглохшим фонтаном, ее руки-ветки, напоминавшие конечности скелета, заслоняли парадную дверь. Дверь была заперта на висячий замок, но, когда Чан Пин достал из кармана ключ и открыл ее, Диана не слишком удивилась. То, что у него с собой оказалось средство доступа в это мрачное место, теперь воспринималось ею, как найденный недостающий фрагмент рисунка.
Внутри квадратного павильона не было ничего, кроме кучи мусора, небрежно заметенного в угол, да углей в камине. Повсюду стоял запах сырости и гниения. Диана обратила внимание на белую плесень, расползавшуюся по подоконникам. Дерево подоконника стало словно резиновое: когда Диана дотронулась до него, ее пальцы погрузились во что-то вязкое, словно древесина превратилась в замазку.
Чан Пин поворошил угли.
– Здесь кто-то был.
– Кто?
Но он лишь опустился на пол с глубоким вздохом. Диана сняла с плеч рюкзак, бросила его на пол и, подойдя, встала над ним.
– Отлично. Наступило время дать пояснения.
Но, вместо того чтобы начать рассказ, он поднял голову и улыбнулся ей.
– Сначала я хочу сказать тебе кое-что.
– Что?
– До прошлой ночи я просто думал о тебе, как о хорошей девушке. Слишком хорошей для меня, даже недосягаемой. Ты красива, добра… И ты, как и я, страдала: аборт… Но после того как я увидел, что ты вчера сделала… – Он покачал головой, словно человек, не доверяющий собственным ощущениям. – Я больше не могу носить это в себе. Прости, но я влюбился в тебя.
Глава 20
Плотный туман, обычный для раннего утра, окутал Шек-О. Машина Саймона с ревом подкатила к дому Хонимена как раз в тот самый момент, когда автомобиль Уоррена, уже выруливал на улицу с подъездной дорожки к дому.
– Оставайся здесь, Цю, – бросил Саймон. – Я не хочу, чтобы ты оказался замешан в этом.
Вместе с Мэтом, следовавшим за ним по пятам, он перебежал улицу навстречу «кадиллаку» и скользнул на заднее сиденье к Уоррену.
– Диана все еще в Китае. Она в большой опасности. Нам намекнули на это. За ней охотится Центральное управление разведки, как ты и говорил.
Уоррен сорвал очки с переносицы.
– О Господи Иисусе!
– Мне нужна твоя помощь.
– Моя? Но я ведь как раз еду в порт. Лихтеры, ты помнишь? Меньше чем через два дня мы должны быть в Лючжоу.
– Ты будешь как раз в том районе, где она находится. Где-то на полпути отсюда до Гуйяна. Поищи ее, высматривай там, спрашивай людей. Черт возьми, в этой части света английская девушка бросается в глаза, как фурункул на большом пальце.
– Хорошо-хорошо! Ты только успокойся.
– У тебя будет с собой рация? Достаточно мощная, чтобы связаться с Гонконгом?
– Конечно. Это входит в условия сделки с КНР: постоянный контакт с транспортами. Но, Саймон, послушай: вряд ли стоит надеяться на успех. В списке лиц, с которыми я буду встречаться, есть кто угодно – от мэра до городской скандалистки. Но если я начну сбиваться с курса и вынюхивать что-то, это тут же заметят. И они что-нибудь да предпримут по этому поводу.
– Я знаю, но… она моя единственная дочь. Я… – Саймон не мог говорить дальше. Он резко отвернулся и уставился в окно на белую стену тумана.
Уоррен дружески положил руку ему на плечо.
– Я понимаю. Все, что я смогу сделать, я сделаю.
– Я хочу отправиться с тобой. – Мэт положил руку на спинку переднего сиденья и пристально смотрел на Уоррена. – Идет?
– Но, Мэт, бумаги… чтобы получить визы, нужно время, ты же знаешь этих китайских бюрократов…
