Рут Ренделл - Эксгумация юности
— Я не могу…
Она поднялась и, нагнувшись вперед, через стол, и едва не сбив блюдо с маслинами, протянула руку и опрокинула бокал Дафни на пол. Расплескавшееся вино забрызгало Дафни ноги и юбку. Она вскочила со стула.
— Прошу вас, не беспокойтесь. Белое вино не испачкает ткань. Я принесу салфетки.
Она ушла на кухню, а с юбки на пол капала смесь вина и морфия. Алан не произнес ни слова. Он сидел, молча уставившись на Розмари. Он все понял… Теперь она знала, что он все понял. Он раскусил ее! Она это поняла по выражению его лица, поскольку прожила с этим человеком больше пятидесяти лет. Дафни это не грозит…
Дафни возвратилась, вытерла пол, собрала осколки разбитого бокала и сложила в большой бумажный конверт. Розмари для видимости поднесла к губам свой бокал и сделала пару глотков.
— Подлей мне, пожалуйста, — попросила она Алана.
Он попросил это сделать Дафни, которая, по-видимому, так ничего и не поняла. Розмари сразу же выпила половину бокала, размышляя о том, что шок от того, что она сделала и чего не успела сделать, наступит, видимо, позже, и она пока не знает, во что это выльется. Вино ударило в голову, но она, не смутившись допила его до конца.
— Ладно, мне пора, — поднявшись, проговорила Розмари. — И мне, в общем-то, все равно, что будет дальше. Поступайте как хотите.
Дафни заговорила о том, что сожалеет обо всем случившемся, но холодное лицо Розмари заставило ее замолчать.
— Я провожу тебя до станции, — наконец проговорил Алан. — Или, может быть, вызвать такси?
— Не нужно. Мне ничего от тебя не нужно.
Алан открыл входную дверь и вышел вслед за ней.
— Что ты подсыпала ей в бокал?
— Ненависть, — ответила Розмари. — Больше мне с тобой не о чем говорить.
Он возвратился в дом, оставив ее на дорожке.
Алан уже решил, что ничего не скажет Дафни. В голове у него вертелись мышьяк, стрихнин, кураре и все прочие яды из детективных романов. Какой же из них принесла Розмари?
— Давай уедем куда-нибудь, — сказал он Дафни. — Например, в Италию. Я, кстати, никогда там не был. Отправимся во Флоренцию или в Рим.
— Почему бы нет? С удовольствием…
Глава двадцать первая
Она не на шутку захмелела, или здесь, возможно, перемешалось все вместе: боль, страсть, гнев и стыд. Она нашла где присесть на пересечении Гамильтон-террас и Сент-Джонс-Вуд-роуд — здесь пустовало много скамеек. «Я слишком стара для этого, — твердила она себе. — Такие вещи — для тех, кто помоложе, у кого еще полно сил». Ей вообще не следовало туда идти. С чего это ей вдруг взбрело в голову, что она, которая никогда не совершала насилия, ни разу не шлепнула ребенка, не наказала любимую собаку, способна на хладнокровное убийство? Нет, как бы она ни ненавидела Дафни, ей следовало бы понимать, что совершить убийство она все-таки не сможет. Она откинула голову на деревянную спинку скамейки и почувствовала, что от усталости глаза вот-вот закроются и она уснет. Это несколько взбодрило ее. Розмари тут же попыталась встать, и это удалось ей с большим трудом.
Здесь неподалеку жила Фрея — в многоквартирном доме на противоположной стороне Лордс-лейн. Людей вокруг было очень мало. Она подумала, что могла бы зайти к Фрее, тем более что внучка незадолго до рождения ребенка как раз оставила работу. Скорее всего она дома. И теперь Розмари вспомнила, что, когда Джудит сообщала ей о предполагаемой дате рождения правнука, она про себя критически отметила, что само зачатие произошло до заключения брака. С моральной точки зрения покушение, конечно, намного хуже, чем внебрачный секс; даже замышляемое, но не осуществленное убийство тоже хуже…
Значит, она виновата больше, чем бедняжка Фрея. Розмари стояла, чувствуя, что сил у нее осталось немного, затем, пошатываясь, дошла до угла и на пешеходном переходе осторожно перешла на противоположную сторону. Войдя в подъезд, она с трудом добралась до лифта. Оказавшись возле двери нужной квартиры, надавила на кнопку звонка.
Обессилев, Розмари почти упала в объятия Фреи. Внучка почувствовала запах вина. Бабушка, конечно, выпила, но дело было не только в этом. Она отвела Розмари в свободную комнату — в пока пустующую вторую спальню — и помогла улечься на кровать. Потом принесла стакан воды и таблетку парацетамола, после чего позвонила матери и сестре.
— Она, должно быть, побывала у Дафни, — объяснила Джудит и тут же спохватилась: — Случилось что-то ужасное, ведь она наверняка приехала к тебе от Дафни. Я выезжаю…
Вскоре с детьми приехала Фенелла, по пути забрав Каллума из школы. Она оставила автомобиль на парковке, предназначенной для местных, и теперь стояла у окна, боясь, что вот-вот появится полисмен, в то время как дети бесились в квартире.
— Они едва не сломали холодильник, — пожаловалась Фрея. — Разве ты не можешь хоть как-то приструнить их?
— Вот я посмотрю, как ты будешь это делать, когда обзаведешься своими. Ждать ведь осталось недолго…
Розмари заснула. Потом, спустя некоторое время, словно опасаясь инсульта или сердечного приступа, она проснулась, села на кровати и попросила дочь принести ей стакан воды.
Выпив, она попросила еще воды, потом дрожащим голосом произнесла:
— Я натворила нечто ужасное. Я едва не совершила убийство.
— Мама, но ты же была не за рулем!
— Не бери в голову. Не важно, что это было, — сказала Розмари. — Главное, я все-таки ничего не сделала. — Она встала, расправляя и разглаживая измятое платье. — Не знаете, где моя сумочка?
Ее принесла Фрея. Розмари вытащила полупустой флакон, прошла в ванную и вылила содержимое в раковину.
— Когда-то, — пробормотала Розмари, — раковина была единственным удобством у хозяйки на кухне. — Возвратившись к кровати, она вручила пустой флакон Фрее. — Не могла бы ты выбросить это в мусорное ведро, дорогая? Можно я останусь? Мне нужно хорошенько выспаться. Не думаю, что могу сейчас пойти домой… Так можно или нет?
Фрее этого совсем не хотелось, она сама нуждалась в отдыхе, но ответила:
— Конечно, бабушка. Можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь.
— Может, вызвать ей врача? — шепнула дочери Джудит.
— Не знаю…
Розмари возвратилась к кровати и, не раздеваясь, улеглась. Она почти сразу же заснула. Она проспала пять часов, а Фенелла получила две штрафные квитанции за нарушение правил стоянки. Джудит хотела уже ехать домой, но перед этим решила позвонить отцу.
Она получила его ответ по голосовой почте.
— Мы уехали в Италию. Вернемся пятнадцатого числа.
С Аланом пытался связаться и Майкл Уинвуд, но он получил в ответ аналогичное сообщение. Наверное, Розмари просто нет дома, заключил он, хотя наверняка сказать было трудно, поскольку у нее, судя по всему, не было никакого мобильного телефона и адреса электронной почты. Кое-что разузнать можно было у Стэнли Бэчелора. Но голос, ответивший на его звонок, он так и не узнал, — настолько тот был слабым и каким-то пронзительным.
— Сейчас я не в лучшей форме, Майк, — прошептал Стэнли. — Что-то нездоровится. Пока еще в постели, хотя скоро надеюсь встать. Зато со мной верный Спотти, и, надо сказать, он мне сильно помогает.
Услышав такой голос, невольно хочется откашляться, потому что именно это должен сделать тот, кто говорит. Бедняга Стэнли заболел. Телефон Льюиса Ньюмена он вспомнить не смог. Он даже не помнил, куда его записал. Слава богу, на помощь пришла Элен, которая быстро отыскала его в записной книжке Стэнли, причем в надлежащем месте. Но теперь, когда у него был номер Льюиса, Майкл задавался вопросом, нужно ли все-таки звонить по такому довольно деликатному делу. Лучше всего было бы наведаться непосредственно к инспектору Колину Квеллу.
Ему ответила молодая женщина, которая представилась личным секретарем Квелла. То, что у полицейских, пусть даже не самого низкого ранга, есть личные секретари, стало для Майкла откровением. Обратившись к нему по имени, она сообщила, что инспектор Квелл больше не ведет это дело. Потом спросила, не соединить ли его с инспектором Ин-шоу? Отметив, что имя инспектора она не назвала, Майкл ответил, что охотно поговорит с мистером Иншоу, но секретарь поправила, уточнив, что речь идет о мисс Иншоу.
По голосу она показалась ему приятной и дружелюбной женщиной. Да, дело об «отрезанных руках в коробке» теперь вела она. Приедет ли он в участок или предпочтет, чтобы к нему приехала она? Он выбрал второй вариант.
Кэролайн Иншоу оказалась не похожей на тот образ, который сложился у него в голове после телефонного разговора. Майкл ожидал увидеть перед собой высокую, довольно плотную женщину со стрижкой в возрасте около сорока, в темном костюме. Она оказалась худенькой, очень стройной, с длинными темными волосами. Если бы кто-нибудь сказал ему, что это балерина, то он, без сомнения, поверил бы. Когда мисс Иншоу приехала, было шесть вечера. Зная наперед, что она откажется от алкоголя, сославшись, что находится при исполнении, он все-таки предложил ей бокал вина. Она не отказалась, чем сразу же расположила к себе.
