Полина Дашкова - Питомник. Книга 1
– Любая сигнализация отключается, – лицо его окончательно оправилось от дурацкого смеха, потяжелело, набухло, нижняя губа оттопырилась, – вы, вообще, крутых из себя не стройте, одно мое слово, и вас никуда не возьмут. Ясно? Ведите себя тихо, вежливо и не забывайте, сучки, с кем разговариваете.
– Ты расплатись сначала, – подала голос Света, – а потом уж будешь трепаться.
– Это кто там бормочет? Ирка, ты не знаешь, что за падаль там валяется и воздух портит?
Ира смерила его брезгливым взглядом, молча сгребла и кинула в сумку одежду, полотенце, расческу, банку крема для загара и прочие мелочи, встала и громко произнесла:
– Вставай, сестренка, нам пора.
Света вскочила резко, как отпущенная пружина, и обе направились к роще.
– Стойте, сучки! – мужчина нехотя поднялся, догнал их одним прыжком и вцепился Свете в предплечье так, что та вскрикнула. – Сначала вы мне все расскажете, а потом мотайте!
– Отцепись! – Света дернулась, и он отпустил ее. – Сначала плати, потом будем разговаривать.
– За что платить-то? – прищурился он. – Вы повеселились, покрутили задницами, и вся работа. Ладно, девки. Сегодня вечером получите то, что вам причитается. Обещаю.
– Вот как получим, так и расскажем, что там за сигнализация, – оскалилась Ира, – а сейчас отвали, понял?
– Слушайте, а что это вы такие стали смелые? Думаете, если вас обещали забрать, вам все можно? Я, между прочим, преподаватель ваш, а вы со мной разговариваете, как с равным.
В ответ обе засмеялись, причем Светин надрывный хохот был похож на рыдания.
– Преподаватель! – простонала Ира, хватаясь за живот. – Ой, не могу, заслуженный учитель России! Ты еще предъяви свои кубки, грамоты и медали, спортсмен хренов!
– А вот этого не трогай, – медленно, тихо, сквозь зубы процедил мужчина, – вот это, сучка, не твое дело, и если я еще раз от тебя что-нибудь подобное услышу, урою, на куски разрежу, поняла? Повтори! – он моментальным движением выбросил руку и за волосы притянул Иру к себе так, что она чуть не упала, и, продолжая смеяться ему в лицо, звонко прокричала:
– Светка, я поняла, почему он не слинял с ключами! Он адреса не знает. А там еще сигнализация. Если б не это, он бы нас с тобой уже давно утопил, а потом сказал, что так и было, – она поморщилась, потому что он изо всех сил дернул ее за волосы. – Все, пусти, дурак, больно. Я поняла. Если я еще раз заикнусь про твои хреновы медали и грамоты, ты меня уроешь, на куски изрежешь и сожрешь сырую, с солью и красным перцем. Я тебе верю. Ты можешь. Все, пусти.
Хватка его ослабла, в руке остался клок длинных Ириных волос, пропитанных болотной тиной. Он брезгливо вытер ладонь о штаны, сплюнул в траву, достал сигарету, закурил. Девочки стояли рядом и молча смотрели на него. Они не видели его глаз за очками, но знали, что из карих глаза эти сделались желтыми и мутными, как желчь. Ира вынула из сумки драную белую футболку и быстро натянула ее потому, что только сейчас вспомнила о своей голой груди и почувствовала себя уязвимой под этим невидимым желтым взглядом.
Он курил, пуская дым прямо в них, в их лица, и молчал. Левая рука была в кармане широких штанов. Где-то совсем близко послышалась монотонная дробь дятла, что-то плеснуло в пруду, и прямо у них над головами вдруг страшным, истерическим карканьем разразилась ворона. Света вздрогнула и отшатнулась, к ее ногам упало нечто маленькое, розово-серое, с бездонной черной дырой посередине. Присев на корточки, она увидела в траве вороненка. Дырой был его клюв, распахнутый в жутком крике, но ничего, кроме слабого хриплого писка, у птенца не получалось. Дрожали короткие зачатки крыльев, глазки, подернутые смертельной мутью, смотрели на Свету. Она осторожно взяла птенца в ладони, и едва успела распрямиться, как ворона кинулась на нее с хриплым воплем, лицо обдало холодным вонючим ветром, Света увидела совсем близко круглые лиловые зрачки, крепкие длиннопалые лапы с черными кривыми, как кинжалы, когтями.
– Пошла, пошла! – Ира шарахнула по вороне сумкой изо всех сил. – Светка, брось его сейчас же!
Света размахнулась и запустила теплый дрожащий комок как можно дальше, к пруду. Ворона метнулась за ним с человеческим жутким хрипом. Ира схватила сестру за руку и, не обращая внимая на выпавшие из сумки вещи, потянула за собой.
Вслед им каркала ворона и высоко, визгливо, взахлеб, хохотал желтоглазый. Он нагнал их через две минуты, преградил дорогу, встал перед ними, широко расставив ноги. Руки он держал в карманах.
– Ну что, лапушка, пожалела птенчика? – криво усмехнулся он, глядя сквозь очки на Свету. – Всегда знал, кто ты такая. Жаль, мудрая птица тебе личико не успела попортить. Материнский инстинкт, девочки, штука серьезная. Это только у вашей мамы-проститутки его не было, а у всего прочего животного мира он в полном порядке. Вот вам гонорар, подавитесь!
Он вытащил руку из кармана и разжал кулак. Девочки замерли. У него на ладони лежали сцепленные золотые серьги с крупными сапфирами в обрамлении маленьких бриллиантов. Несколько секунд они молча смотрели на серьги, наконец Ира презрительно спросила:
– Это что за бижутерия?
– Сама ты бижутерия. Золото, сапфиры, бриллианты. Можете продать, баксов на пятьсот потянут, можете носить по очереди, или вместе, каждая по одной. Не устраивает, ничего не получите. Ну, берете или нет?
– Я где-то их уже… – медленно начала Света, но Ира больно наступила ей на ногу, взяла серьги, не разглядывая, сжала в кулаке и оскалилась:
– Дал бы сразу, без базара. Чего тянул, спрашивается? Ну как, адрес запомнишь или запишешь?
– Запомню. Что там с сигнализацией?
– Отключена, не волнуйся. Можешь идти спокойно. Внизу открывается с помощью специальной карточки, ее не достали, извини. Но ты просто любой плоский ключик послюнявишь, сунешь в магнитную щель, и дверка откроется.
– Там точно никого не будет?
– Ни души. Смотри не наследи, а то ведь подставишь нас.
Он ничего не ответил, повернулся и пошел по направлению к деревне. Девочки отправились собирать выпавшие из сумки вещи.
– Ирка, покажи, – прошептала Света.
Кулак разжался, она долго, внимательно изучала серьги, наконец, вскинув глаза, сказала:
– Я знаю, где их видела. Вернее, на ком.
– Думаешь, я не знаю? – улыбнулась Ира. – Но только мы об этом пока даже между собой говорить не будем. Хорошо? Мы позже это обязательно обсудим. А пока главное их спрятать как следует, забыть о них, словно их нет у нас. Поняла?
Света ничего не ответила. Она смотрела в сторону пруда, где прыгала по траве ворона, взлетала, опять садилась и хрипло, коротко, безнадежно вскрикивала.
* * *Телефон надрывался в пустом кабинете. Наконец включился автоответчик. Бородин в это время выходил из Управления. А номера мобильного Коля Телечкин не знал.
– Илья Никитич, гроза собирается, переждали бы, – сказал дежурный на вахте.
– Ничего, не сахарный, – улыбнулся в ответ Бородин.
На улице было нечем дышать. Половина неба стала черной. Илья Никитич прошел пару кварталов, свернул в тихий пустой двор и сел на лавочку. Как всегда, он пришел чуть раньше и очень надеялся, что человек, назначивший ему здесь встречу, не опоздает. Во дворе не было ни души. Задрав голову, он смотрел, как наливается свинцовой тяжестью небо. Птицы затихли, деревья замерли, как нарисованные. Все вокруг затаило дыхание перед грозой. Ни ветерка, ни шороха, даже машины рядом, на широкой оживленной улице, как будто все разом остановились и заглушили двигатели.
Первый громовой раскат прокатился глухо, вкрадчиво, набухшее брюхо тучи треснуло, между домами вспыхнула молния, и тут же последовал новый раскат, злобный, властный, оглушительный. Бородин поежился и взглянул на часы. У него было столько дел, а он сидел здесь, терял время и рисковал промокнуть до нитки. От резкого порыва ветра качнулись и шумно затрепетали липовые кроны. Стало темно и сыро. Бородин огляделся, ища, куда бы спрятаться, вспомнил, что в соседнем доме есть булочная, и тут услышал знакомый голос за спиной:
– Илья Никитич! Простите, я немного опоздала. Доброе утро. Пойдемте скорей в машину, сейчас ливанет.
– Привет, Варюша. Я уже думал, ты не придешь.
– Разве я когда-нибудь обманывала вас?
– Нет, но мало ли? Ты барышня капризная, непредсказуемая. Ладно, в любом случае спасибо, что пришла.
– Ага, попробовала бы я вас кинуть!
– Куда?
– О господи, Илья Никитич, вы что, не знаете, это выражение такое!
– Да, конечно. Но тебе не идет сленг, Варюша. Ты все-таки искусствоведение изучаешь и выглядишь как приличная девушка.
– Правда? Какой кошмар!
– Что кошмар?
– Выглядеть как приличная девушка. Знаете, я матерюсь иногда, если кто-нибудь сильно достанет.
– Помогает?
– Не очень.
– Тогда зачем?
Первые тяжелые капли захлопали по листьям.
– Илья Никитич, да пойдемте наконец. – Девушка решительно взяла Бородина под руку.
