Сантьяго Гамбоа - Самозванцы
— Потому что любить — это хорошо, — ответила Ирина. — Это для меня. Что он думает или делает, мне не важно.
— Благородная философия! — воскликнул Нельсон.
— Сначала я хотела сыграть с тобой шутку, — вдруг заметила она.
— Сначала?
— Да, когда я сказала про икру и шампанское. Хотела знать, насколько ты глуп. Это была проверка.
— И как я ее выдержал?
— Хорошо, — улыбнулась Ирина, — ты не глуп. Или, по крайней мере, ты не так глуп, как другие.
— Сколько у тебя было мужчин? — спросил Нельсон.
— Семьдесят шесть. Я начала недавно и не часто работаю.
— Неплохо для человека, который прибыл издалека, — пробормотал Нельсон. — Я — номер семьдесят шесть у Ирины Жуковой. Звучит хорошо.
— Звучит хорошо, но это неверно. Ты семьдесят пятый. Вчера днем у меня был еще один клиент.
Нельсон посмотрел на нее удивленно.
— Не знаю, как ты можешь быть такой холодной.
— Это коммерция, чувства здесь ни при чем. Не забывай, что я — фирма. Тело, которое ты так страстно целуешь, — как офисное здание: в каждом кабинете сидят люди и работают допоздна, чтобы получить прибыль. Откуда ты знаешь, холодная я или горячая? Ты ничего обо мне не знаешь.
— Я знаю, чем ты пахнешь.
— Как тонко, — засмеялась Ирина. — Теперь ты действительно кажешься мне глупцом. Пониже пупка все мы, женщины, пахнем одинаково. Хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, останься, я заказал кофе.
Нельсон подумал, что он сам — тоже огромное здание, но не офисное. Строение с длинными коридорами, наполненными доверху книгами и бумагами, с салонами для дискуссий и эстрадами для публичного чтения. Внутренние комнаты творца… Там встречались друг с другом множество поэтов, философов, мистиков, современных писателей и классиков. Бодлер, Уильям Берроуз и Порфирио Барба Хакоб курили марихуану и слушали джаз под инквизиторским взглядом бенедиктинца Фейхоо; Гомбрович украдкой запускал руку в штаны Артюру Рембо, который, в свою очередь, переглядывался с Витгенштейном; Рубен Дарио оживленно беседовал с Ли По и заставлял его пообещать, что они как-нибудь устроят отличную пьянку в Манагуа; Генри Миллер пил вино с Омаром Хайямом, указывая тому на луну и одновременно лаская интимные места Лу Андреас Саломе; Рикардо Пальма вслух читал Фолкнеру стихи, ища его одобрения, а тот без конца наливал себе виски и обсуждал с Федором Достоевским партию в кости, имевшую место прошлой ночью на квартире у Малларме; Селин и Хосе Эустасио Ривера болтали о нищете экваториальной сельвы и насмехались над мнением Шатобриана по этому вопросу; Лесама Лима обсуждал с Тертуллианом изобретение арабами нуля; Ницше спрашивал у Софокла, откуда тот откопал идею «Царя Эдипа». В его здании, равно как и в его творческом сознании, царили движение, беспорядок, суматоха. Нужно что-нибудь написать на эту тему, сказал себе Нельсон, какое-нибудь эссе. Оно будет посвящено Ирине.
Они завтракали и смотрели Си-эн-эн, а Нельсон не уставал восхищаться ею. Русская была очень хороша, красота ее была вызывающей и властной. Допив кофе, Ирина прошла в ванную и через пару минут вернулась одетая.
— До свидания, — попрощалась она по-русски. — Потребуй у своих друзей мои деньги. Да, и если ты меня захочешь еще раз, поговори с ними. Прости, если я была слишком болтлива. Но это твоя вина. Ты заставил меня говорить.
Минуту спустя кто-то дважды постучал в дверь. Открыв, Нельсон увидел Вень Чена.
— Вынужден со всем почтением просить вас, друг мой, — сказал старик, — чтобы вы следовали за мной. Случилось кое-что важное.
— Я весь внимание.
Они вышли на улицу. Там их ждала машина.
— Ваш друг, немецкий профессор, исчез. Неизвестные люди посадили его этой ночью в машину, и в отель он не вернулся.
— Профессор Гисберт Клаус? Не могу поверить, — сказал Нельсон. — То есть это значит, что он — агент?
— Есть такая вероятность, хотя и слабая. Увидим. Перед тем как его увезли, профессор был в немецком посольстве. Потом поехал во французское. Оттуда он укатил в сопровождении чиновника-дипломата и направился в архивы французской католической церкви. Его похитили ночью, когда он был один.
— Кто это мог сделать?
— Мы этим занимаемся. Один из наших людей сумел проследить за машиной до промышленной зоны на юго-востоке города, но там он потерял их из виду. Это большой район. Многие наши люди занимаются поисками.
— Почему вы не дали мне знать ночью?
— Предпочли подождать до утра, в надежде, что будут какие-нибудь результаты, — пояснил Вень Чен. — Мне показалось бестактным беспокоить вас, особенно учитывая, что вы были не один.
— Благодарю вас, — ответил Нельсон.
Они приехали в тот же дом, что и накануне. В кабинете Нельсон налил себе чаю, начал размышлять вслух. В окружении китайских товарищей он чувствовал себя очень хорошо.
— Надо задаться вопросом о том, высокочтимые друзья, — сказал Нельсон, — каков мог быть мотив похищения. Именно так мы можем напасть на след преступника.
Вень Чен переводил для тех, кто не понимал английского; кругом раздавались невнятные бормотания. Все с уважением смотрели на Нельсона. Некоторые записывали.
— Необходимо быстро проанализировать ситуацию, — продолжал тот, довольный эффектом, который его речь производила на слушателей. — Пункт первый: что делал Гисберт Клаус в Пекине? Пункт второй: какой интерес может быть у кого-либо в том, чтобы похищать немецкого профессора-синолога? Кроме того, если в день похищения Клаус был в посольствах Германии и Франции, нужно исключить из списка возможных организаторов похищения французских и немецких агентов, по крайней мере для начала. Господа?
Присутствовавшие тихо переговаривались, производили какие-то расчеты. Лица хмурились, многие нервно записывали. В конце концов один из них поднял руку и начал говорить:
— Мы знаем, что профессор Клаус исследовал творчество Ван Мина, а это значит, что он знал о существовании рукописи. У его похитителей могло быть две причины: либо что-то из того, что он знал, могло помочь им, либо они хотели остановить его.
Говоривший был очень худым. Другой, пожилой китаец, поднялся со своего места.
— Если похитители — те же самые люди, которые держат у себя французского священника, а значит, и рукопись, то я склоняюсь к мнению моего товарища. В противном случае не вижу, какой интерес может представлять Клаус для тех, кто ищет рукопись. Для нас, например. Каким образом он мог бы нам помочь?
— Возможно, его захватил кто-то, у кого меньше информации, — высказался еще один из присутствующих. — Кто-то, кто считает, что профессор благодаря своей эрудиции может знать что-то, что позволит найти рукопись.
— Не согласен, при всем уважении, — возразил пожилой китаец. — В этом вопросе значение имеют не специальные научные знания, а информация. Эрудиция профессора мало чем поможет, если нужно найти рукопись. Я склоняюсь к первоначальной версии: те, кто его похитил, завладели и рукописью.
Нельсон обвел глазами присутствующих и увидел, что многие кивают в знак согласия. Казалось, все сошлись на этом предположении.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Будем считать, что те, кто его похитил, держат у себя рукопись. А теперь пункт первый: что именно Гисберт Клаус делал в Пекине?
Надолго воцарилась тишина. Все чертили схемы и что-то писали в блокнотах.
— Профессор Клаус, — начал Вень Чен, — прибыл в Пекин, исследуя творчество Ван Мина. Однако вчера поступила информация, касающаяся его визита в немецкое посольство.
Тут Вень Чен вынул свои очки и прочел рапорт, лежавший у него в папке.
Мне сообщают, что Клаус просил рекомендательное письмо для посольства Франции, — сказал он, — поскольку хлопотал о разрешении на работу в архивах. Во время обоих своих визитов Клаус объяснил, что ведет исследование о восстании ихэтуаней. Значит, наш профессор искал кое-что еще.
Возможно, Клаус действительно агент, — заключил Нельсон, — и был похищен теми, у кого находится рукопись, чтобы нейтрализовать его. В любом случае предлагаю ждать результата сегодняшних поисков. Возможно, наши люди найдут что-нибудь в том районе. Вы продолжаете наблюдение за отелем?
— Да, господин, — ответил Вень Чен.
Наблюдение действительно продолжалось.
Улицы промышленной зоны, где пропали из вида похитители Гисберта Клауса, были очень малолюдны, наблюдателю трудно было остаться незамеченным. Старик с тележкой фруктов стоял на углу. Несколько молодых людей проезжали туда-сюда на велосипедах в надежде, что какая-нибудь дверь откроется и выдаст свой секрет или что в каком-нибудь гараже отыщутся две машины завода «Красное знамя» с тонированными стеклами китайского производства, в которых был похищен немецкий шпион. Парочка студентов прогуливалась, держась за руки, иногда заходя в подъезды. У всех наготове были сотовые телефоны.
