Л.А. Бэнкс - Миньон
Карлос закрыл глаза и наклонил голову набок, пытаясь услышать что-то за барабанами и флейтами.
– Оставь меня! – коротко бросил он, обернувшись. – Они сказали, что будут тебя содержать и кормить. Так договорились. Теперь оставь меня в покое.
– Когда ты захочешь, чтобы я вернулась, – шепнула она, чуть порыкивая разочарованно, – тебе надо только позвать в ночь.
Ноги ее превратились в густой черный дым, и она исчезла, оставив там, где стояла, серный туман.
Карлос углублялся в лес. Краем сознания он все еще воспринимал шум мотора "лексуса". Запахи, звуки, сера – все эта тянуло на рвоту. Он закрыл глаза, и новый страх овладел им вместе с осознанием. Он проклят. Да поможет ему небо.
С последней мыслью тошнота внезапно отступила. Не открывая глаз, Карлос привалился к ближайшему дереву – ноги не хотели держать. Что теперь делать? Что он сотворил с собой? Его обдурили – отчасти – и теперь возврата нет.
Дамали... как он теперь защитит ее от себя? Он видел ее закрытыми глазами. Обнаженная, мирная, но отлично защищенная белым светом. Карлос впился когтями в толстую кору, и прежний голод овладел им вместе с видением. Он тяжело вдохнул и от запаха чуть не сошел с ума. Кожа ее была влажной, теплой бронзово-золотой при свечах. Лицо безмятежно, музыка и слова в голове ее и в сердце. Рот Карлоса наполнился слюной, и он сглотнул ее, ощутив на губах вкус Дамали. Он слышал ее дыхание, видел, как поднимаются и опускаются груди. Биение человеческого сердца эхом отдавалось в черепе, и темные кончики холмов затвердели под ударами струек воздуха... там, где воздух их касался. При этой мысли Карлоса пробрала дрожь.
Это ощущение заставило его склонить голову, и снова он вдохнул тот же запах, мучающий его. Дыша отрывисто, он прижался головой к дереву, отпустил ствол, чтобы схватить ее призрачными объятиями, но тут же отдернул руки. Его обожгло ее ментальное касание. Ярость обуяла его, и он одним рывком выдрал из дерева кусок. Они ее окружили, и даже мысли его теперь не пробьются!
– Эй, мужик! Обломился? – послышался поодаль чей-то голос.
Карлос резко обернулся к кому-то высокому в черном капюшоне. Только пылающие красные щели виднелись из пещеры под клобуком – даже со своими новыми способностями Карлос не мог рассмотреть лица. У этой твари лица не было – только пылающие глазницы под капюшоном. Скрюченный костяной палец согнулся, приказывая подойти. Тварь терпеливо ждала, как высокий и тощий вестник смерти. Не будь это так трагично, Карлос бы засмеялся. Эта тварь пришла поздно – он уже и так мертв.
Насторожась, Карлос обошел угрозу и зарычал, показав клыки.
– Кто ты? Если ты пришел за живыми, то опоздал. Я – ходячий мертвец.
Существо засмеялось:
– Тебе еще столько надо узнать... скоро ты научишься говорить на древнем языке.
– Откуда ты? Кто ты?
– Оттуда, где ты недавно был. Из ада.
Почти неодолимый порыв убить это, что бы оно ни было, заставил содрогнуться мышцы.
– Если ты не уберешься, я тебя с удовольствием отправлю обратно – по частям.
– А почему бы не пойти вместе, мой новый брат? – прошипела тварь. – Совет Вампиров старых времен хотел бы перемолвиться с тобой словом. Я всего лишь гонец – свои претензии можешь изложить тем, кто меня послал.
Глава 12
Что-то вроде неодолимой магнетической силы приковало Карлоса к месту, когда тварь без лица приблизилась.
– Когда Совет зовет, выбора нет... потому что ты свой выбор уже сделал. Идем. Держись ко мне поближе, и я тебя проведу через темноту – нам надо будет миновать царства демонов уровня от одного до пяти, до уровня шестого, и мы не можем позволить себе потерять тебя по пути.
Существо испустило змеиное шипение, вытащило из-под плаща серп, воткнуло его в землю и провело разрез в траве и земле, а потом спрятало серп обратно.
Земля завибрировала, затряслась, в ней открылась глубокая щель, испустив густые клубы желтого и черного дыма, и место, где стоял Карлос, превратилось в пещеру. Тут же земля под ногами поддалась, и он полетел вниз. Тусклый лунный свет стал удаляться – трещина над головой закрылась за ним и за непонятной тварью.
Карлос даже не мог вскрикнуть – столь неожиданной, столь резкой была сила падения. Склизкие твари пытались его схватить, но костлявая рука существа держала его крепко. Серп ударял по чьим-то конечностям, и визг и скрежет затихали позади.
Потом движение замедлилось. Карлос тяжело приземлился на ноги. Существо рядом с ним глянуло вверх, в темноту, и покачало головой.
– Они крепчают, – прошипел гонец. – Иди за мной.
Не зная, что еще можно сделать, Карлос пошел за гонцом в капюшоне, отметив закопченные камни в узком проходе. Сырые пол и стены были усыпаны сталактитами и сталагмитами с символами, которых он не знал, а еще костями. Слышался едкий запах мочи летучих мышей, и эта крылатая мерзость где-то бурчала, будто разговаривала, а потом заскрипела, завизжала какофонией голосов, подозрительно похожей на смех.
Существо остановилось и подняло руку. Жар вокруг усиливался.
– За лавовым рвом приложи руку к двери. Мой путь кончается здесь.
Карлос глянул на широкий ров, наполненный красно-желто-оранжевым вулканическим жаром. Только тонкая каменная тропинка тянулась на ту сторону от места, где он стоял. Двери сразу за мостиком, на которые показало существо, были из какого-то блестящего черного камня вроде мрамора. На каждой створке сиял массивный золотой герб с медными дверными молотками в виде клыкастых демонов. Такой реалистичный орнамент, что Карлос готов был поспорить: эти головы кусаются.
– Как мне перейти? – спросил он у гонца, глядя на жидкий ад. Он показал рукой на тела, которые стонали и дергались в этой клубящейся печи. – Меня такая судьба не привлекает.
– Как и меня, – прошипел гонец. – Это те, кто не был приглашен, но имел глупость пытаться вломиться в зал Совета Вампиров. Или те, кто не ответил на приглашение. Пройди по мосту или будь втянут в бездну... в коридор вечной муки в шестом царстве.
При таком ограниченном выборе Карлос шагнул на тоненькую тропинку и оглянулся только раз – увидеть, что мост за ним рассыпается, отчего просто перепрыгнул на ту сторону. На полном газу он добрался до края, стукнувшись щекой о твердый мрамор, и рефлекторно схватился за медные кольца. Тут же руки пронзило болью – дверные кольца-молотки вонзили в них зубы. Он испустил вопль, но двери уже открывались, и одно медное кольцо вырвалось из правой руки.
Левая дверь приоткрылась только чуть-чуть, и Карлос метнулся в узкую щель между черным мраморным полом и океаном жара. Упав на колени, он положил обе руки на холодный камень, прерывисто дыша. Страх обуревал его, в крови бурлил адреналин. Что он сделал?
Тут до него донеслась тихая серия шипящих звуков. Почти боясь того, что сейчас предстанет его разуму, Карлос медленно поднял голову.
Четыре бледных существа в плащах стояли перед ним. Головы их были обриты наголо, ни бровей, ни ресниц, и кожа такая тонкая, что видны все сине-зеленые вены. Только на одном была черная шляпа, похожая на алую тиару Папы. Взгляд Кар-лоса метался по комнате, куда он попал. Полированный черный мрамор под ногами, стол в виде пятиконечной звезды, и по всей звезде, по всем лучам, плетение красного мрамора и золота. В середине стола – приподнятая безобразная печать, окруженная непонятными буквами, которые, казалось, шевелятся и ползают по златорогому и клыкастому божеству на эмблеме. Перед каждым сидящим у стола существом – золотой кубок с рубиновой жидкостью. Карлос принюхался – кровь.
Рот заполнился слюной. Благоговение боролось с ужасом, когда он оглядел стены неровного черного гранита с факелами в железных кронштейнах. Тогда он поднял глаза к потолку – а потолка не было. Наверху злобно клубился серый дым, откуда доносились скрежет и вой. Карлос медленно опустил взгляд. И стены тоже были покрыты странными надписями. Потом он заметил, что красные жилы на столе не неподвижны. Они пульсировали, двигались, в них что-то текло... скорее всего кровь.
Существа сидели на креслах, более всего похожих на ониксовые троны, каждый со своим инкрустированным гербом. Толстые черные свечи оплывали потеками в чугунных подсвечниках, бросая жутковатые отсветы на клыкастые лица. Как будто ряд судей восседал перед Карлосом. Если сейчас ему предстоит выслушать приговор за свои земные преступления, то надежды нет. Но они держались спокойно, переплетя перед собой узловатые пальцы. И смотрели на него, как на козявку под микроскопом.
Из груди рвался рвотный позыв; Карлос не мог заговорить, даже чтобы взмолиться о пощаде. Он ничего не понимал. Сердце забилось неровно, остановилось, и рука непроизвольно схватилась за грудь. Боль обожгла ребра, легкие, судорога свела мышцы, сжавшиеся вокруг мертвого органа, и не осталось ничего. Но все-таки он был еще жив. И в сознании? Что же это?
