Александра Сашнева - Тайные знаки
— Да брось ты! Это тебе кажется, что в жизни есть смысл! Нет в ней никакого смысла вообще! Картины сгорят, дети уйдут на войну, и их там убьют… Книги? Они интересны только современникам и историкам. Машины, заводы? Да это все устройства для добывания пищи и одежды. От всей египетской цивилизации осталось несколько мумий и три пирамиды, а уж как они усирались… И все равно, говна остается больше. Человек — это машина для производства мусора. Плюнь!
— Да… но. Есть же вечные ценности! — возразила Ау, принимаясь теперь за нарезку брынзы.
— В конец концов, — пожала плечами Марго, — если ты так хочешь ребенка, ты можешь усыновить его. На улицах полно беспризорных арабчат.
— Я иногда думаю об этом, но они такие чумазые и дикие. Они похожи на маленьких обезьянок. К тому же Лео говорит, что этот арабченок вырастет, станет шахидом и выпустит нам кишки.
— Забей! Все дети потихоньку морят своих предков. Не со зла, а так… Как растения, они просто вырастают на месте старых стеблей… И ничего в этом плохого нет… Лучше стать почвой для новых побегов, чем просто пропердеть всю жизнь впустую… — Марго с удивлением для себя заметила, что высказала мысль Поля. — В конце концов, мы ведь совсем не то, что наши родаки, но и мы будем таким же отстоем для наших детей. С этим ничего не сделать. Динозавры превратились в людей, а в кого превратятся люди? В роботов? У них отрастет в мозгах порт для стыковки с компьютером. Ха-ха!
Аурелия высыпала в салатницу к овощам нарезанную брынзу, залила маслом и, перемешав все пластиковой ложкой, повернулась к духовке. Там что-то запикало и затрещало.
— Бери курицу и неси на стол! — сказала Ау, вытаскивая сверток из духовки, и вываливая дымящуюся тушку на блюдо. — Похоже на жертвопоедание, правда? Тотем семьи Пулетт, ощипаный и зажареный… — усмехнулась она и вздохнула. — Мы не можем рассматривать мир с точки зрения Бога, потому что мы не боги!
— Можем! Мало того — обязаны! — возразила Коша, забирала блюдо и, направляясь в гостиную, повысила голос. — Если бог и сошел для чего на Землю, то для этого. Мы не должны париться на ошибки, потому что созданы для того, чтобы ошибаться, и ни одного правильного поступка совершить не в состоянии.
— Да! — согласилась Аурелия. — Возможно, мы созданы из косной материи и получили творческую душу для того, чтобы создать из нее нечто, что Материя не в состоянии было создать сама. Материя вечна, она никуда не спешит, и миллиарды лет она согласна была ждать человеческий разум, чтобы он помог ей совершить трансформацию. И в этом, возможно, смысл человечества. Мужчины изменяют материю, создавая машины, совершая открытия… Знаешь, пока Лео нет, я признаюсь, что не верю в открытие совершенное женщиной. Женщина — не для этого. Женщина обладает намерением, но она — неконкретна. Грубо говоря, она может выбрать мужчину, и тем самым — будущее мира. Если ты предпочтешь агрессивного солдата, то мир станет еще более огрессивным, если родишь детей от мямли и рохли, мир станет более вялым. Если предпочтешь ум, мир станет умнее. Все в твоих руках. Вернее в матке… А я лишена этого…
— Знаешь, я тебя утешу, — сказала Марго, возвращаясь назад уже без тарелки. — Матка без мозгов тоже ничего не стоит. Потому что ты тогда не сможешь выбрать, а будешь рожать то, что прикажут. Будешь безмозглым влагалищем. Тогда лучше завод с искусственными матками. Над ними движется кран со спермой и поливает…
— Прекрати! — прервала ее Ау. — Как ты можешь? Фу! Теперь я понимаю Поля.
— А что?
— Да ничего! Покажи мне, что ты нашла в замке-над-рекой?
— Он и это тебе сказал?
— Да! Он сказал, что ты нашла какую-то ржавую пуговицу и совсем задурила ему мозги какими-то вашими русскими легендами.
Марго дернула бровями и полезла в карман. Насчет Поля у нее сложилось мнение сразу, и теперь она только утвердилась в нем. Но против того, чтобы дать пуговицу Аурелии у нее ничего не было.
— На, — сказала она, протягивая находку француженке.
Аурелия смотрела на пуговку в руке Марго около минуты без всякого выражения, но Коша заметила напряжение возникшее в мышцах хозяйки.
— Можно я возьму ее? — спросила Ау и протянула руку.
— Конечно!
Француженка взяла пуговицу и, внимательно оглядев ее, снова подняла глаза на Марго. — Ты можешь подарить мне ее?
Марго молча кивнула. У нее закружилась голова и в этом кружении откуда-то взялась маленькая карликовая Аурелия с хромыми ножками. Она сидела, поглаживала ножки и жаловалась: «Ножки мои, ножки! Не бежать вам по дорожке!» Марго трясла головой, но эта хреновина не пропадала. Мало того, у нее заломило поясницу, будто по ней долбанули бревном.
— Я пойду в гостиную, — сообщила она Аурелии.
Та что-то буркнула, с остервенением нарезая хлеб.
Марго добрела до дивана и упала на него. С кухни доносился стук ножа, а в гостиной стучали колесики часов. Половина седьмого. Скоро король выдвинется из башенки и поедет к принцессе…
— А хочешь, я покажу тебе семейные фотографии? — спросила Аурелия из кухни.
— Давай, — равнодушно согласилась Марго, созерцая качание маятника.
Пришли собаки, стуча коготками. Бонни устроилась в кресле Лео. Пупетта в кресло Аурелии. Француженка чем-то шуршала в спальне. Вечер. Лео опять где-то задерживается. Интересно, сегодня ночью кого-нибудь убьют? Газета. Газета… газета налетела на окно полицейской машины, когда она погналась за БМВ. Могло это быть явлением того же рода, что безошибочное попадание в дартс и выбрасывание трех шестерок на кубиках? Андрэ владеет какой-то тайной техникой?
Ау принесла альбом с фотографиями и шлепнула его на журнальный столик.
— Что-то Лео нет давно. Опять нажрется в редакции, — сообщила она. — Смотри, а я выйду с собаками.
Марго взяла в руки альбом.
— Так он по вечерам в редакции пропадает? — спросила она, переворачивая страницы с любительскими фотками.
— Наверно, — вздохнула Аурелия, одевая плащ. — Но я подозреваю, что они играют в карты. Мне это не нравится, поэтому он все время врет. Хотя все мужчины постоянно врут. Хотя бы чуть-чуть. Они думают, что это нужно для того, чтобы понравиться. Но он еще ни разу не проиграл ощутимо, поэтому я закрываю глаза. Сначала я боялась, что у него любовница, но что-то мне подсказывает, что это не так, — Аурелия усмехнулась и добавила. — Хотя если ты имеешь в виду ту ерунду, которую ты сказала про Лео Полю, то это полная глупость…
— Я?! Сказала Полю!? — Марго вылупила глаза. — А что я ему сказала?
— Ну весь этот бред о том, что Лео участвует в преступлениях, а потом пишет об этом и весь остальной бред. Я возмущена, но ничего не говорю тебе, просто потому что это бред.
— Это не относилось конкретно к Лео! — возмутилсь Марго.
— Этого я не могу знать, — улыбнулась одними губами Ау, поворачивая ключ в дверях.
— А что это за человек, который спрашивал обо мне в галерее! — отомстила Марго Полю. Пусть теперь ему вставят за болтливость.
— Какой человек? Глупости! Не было никакого человека! — Аурелия усмехнулась. — ты больше слушай моего брата! Он тебе наговорит!
— Но ты же его слушаешь!
— Я — другое дело! — Аурелия захлопнула дверь.
Марго листала альбом и не видела ни одной фотографии. Она ждала, когда сможет позвонить Полю.
Вскоре басовитый лай Бонни и тявканье Пупетты донеслись с улицы. Марго тут же вскочила и побежала к телефону. Набрав нужный номер, она приготовилась выплеснуть на голову болтуна корзину ругательств, но длинные гудки сообщили о том, что Поля дома нет.
А мобилу он не заводил из принципа. Или из экономии.
Швырнув трубку, Коша вышла на балкон и закурила.
Аурелия сидела на лавке возле песочной кучи, курила и пристально разглядывала мяч. Собаки бегали друг за дружкой по прошлогодним листьям. Теплый ветерок шевелил шары омел, и Кошу глючило, что это такая приятная затянувшаяся осень или очень раннаяя осень или затянувшаяся оттепель. Зимой же должны же быть жуткие сугробы, мороз и чувство безысходности.
Аурелия вытащила из кармана что-то мелкое (Марго догадалась, что это та пуговица из замка-над-рекой), повертела перед глазами. Спрятала в карман снова. И, сохраняя на лице напряженное выражение, поднялась и, подобрав мяч, вышла на дорожку. Собаки подбежали к ней, но француженка отогнала их.
С необъяснимым остервенением она попыталась заставить мяч запрыгать, но старая резина сводила усилия на нет. Затухающие прыжки напоминали осцилограмму умирающего сердца.
Марго вернулась в комнату.
Взяв пульт телевизора, она включила музыкальный канал и снова устроившись на диване, открыла альбом.
На первой странице маленькая Ау была запечатлена на трехколесном велосипеде. На том самом, что валялся рядом с мячиком около синей скамейки. Следующие страницы были посвящены путешествиям по южным морям, живописным руинам и милым пейзанским деревушкам. Красивая молодая женщина, похожая на Аурелию. Наверное мать. И так же, как и Аурелия, женщина была сжигаема тщательно скрываемой страстью. Поль всегда стоял чуть поодаль. Он уже тогда запечатлел на лице терпеливую готовность жить через силу, через брезгливость и разочарование.
