Виктор Каннинг - Проходная пешка
— Я у бассейна на первой палубе. Пальто неси в руке, наденешь, выйдя на корму. Возвращаясь, снова перебрось через руку, чтобы оно хоть немного скрывало сумку.
Белла подошла к нему, и Рейкс не удивился, увидев в ее глазах искорки страха. Так и должно быть, но страх нужно погасить в самом начале.
— Энди… вдруг что-нибудь случится? Ну, я просто думаю… а вдруг?
В первый раз ее путаная речь не разозлила его.
— Ничего страшного случиться не может.
— Ну, а если… вот возьмет и случится? Ты придешь ко мне за помощью, правда?
— Если твоя помощь понадобится, я обязательно приду. Ты же знаешь.
Он поцеловал ее и ушел. Через пятнадцать минут и она вышла на палубу. Они стояли рядышком у правого борта, вглядывались в темноту, смотрели туда, откуда прилетит вертолет. Как влюбленный, он взял ее за руку и безмолвно смотрел на море. Когда корабль отходил из Гавра, ветер дул с запада, теперь же сменился северным. Какой-то глухой гул мешался с посвистом ветра, шипела вода, за кормой оставался бледный светящийся след. Группки людей бродили по палубе, от ветра пассажиры закутались в пальто и шарфы, красными мотыльками летели за борт окурки.
Белла чувствовала теплоту его руки и думала: «Вот мы стоим словно молодожены во время свадебного путешествия. Как десятки пар на этом корабле. Эх, если бы не дурацкая, беспутная жизнь!..» Однако тогда она не узнала бы его. Ну и что, ведь люди не горюют о том, чего никогда не имели. И она не тосковала бы о нем как о мужчине. И о медовом месяце тоже… Белла поняла, что всю жизнь будет грустить об этом. Не о конфетти. Не о приданом. Не о том, чтобы поскорее уйти в каюту и заняться любовью в первый раз после свадьбы. Нет, дело в другом. Ну что они за пара! Муж со спрятанным в кармане пистолетом. Жена с сумкой дурацких гранат, способных умертвить толпу людей. И где-то в самом ядре этого паршивого «ограбления века» — тонны золота. Да чего уж там, ясно: мужчины стремятся только к одному — к деньгам. Женщины, дом, дети — все побоку, все это — лишь декорации вокруг позорного столба их страсти к богатству, славе и власти.
Рейкс склонил лицо и поцеловал кончик ее брови. Сердце Беллы сжалось от счастья. Нет, это не игра для тех, кто случайно сейчас их может увидеть. Это искреннее чувство, оно поднялось навстречу ее любви. И ничто иное.
Рейкс посмотрел на часы и сказал:
— Десять минут первого. Они опаздывают. — Слова эти он произнес больше для себя, чем для Беллы.
«Пусть они опоздают, — подумала она. — Пусть они шлепнутся в море».
Пусть он останется с ней на корабле «зайцем», откроется — и заплатит за билет. Из Нью-Йорка они уедут вместе… куда-нибудь… начнут новую жизнь. Найдут самих себя… свое настоящее «я». Станут уважаемыми людьми, какими хотели быть всегда.
Неожиданно метрах в трехстах от корабля по правому борту вспыхнула красная ракета. Поднялась, повисла в воздухе и вдруг исчезла, отчего безлунная ночь стала еще чернее.
Рука Рейкса тотчас оставила пальцы Беллы. Он сказал:
— Пока будь здесь…
Она кивнула, хотела прикоснуться рукою к его лицу, благословить, но он уже ушел.
Теперь он действовал машинально, неторопливо и как-то отрешенно. И все же…
Он прошел до главной лестницы, поднялся на бак по устланным синим ковром ступенькам. Вошел в стеклянную дверь кают-компании и огляделся. Здесь почти никого не было. По короткому коридору он прошел на правый борт и без труда отпер отмычкой дверь в офицерские каюты. Память верно служила ему. Справа — открытая дверь в спальню, на низком столике лежали журналы, на блюдечке — чашка кофе, слышно, как кто-то тихонько насвистывает. Миновав коридор, Рейкс повернул налево и по лестнице поднялся к каютам старших офицеров. Прошел мимо каюты помощника капитана и оказался перед капитанской. Достал пистолет, открыл дверь, вошел и тихонько притворил ее.
На письменном столе лежали все те же словарики. Ручки и карандаши в вазе, казалось, не трогали со времени его последнего визита. На краю стола горела обычная лампа, еще несколько светильников над зелеными дерматиновыми креслами и банкетками тоже были включены. Слева, на круглом стеклянном столике, вместо цветущего кактуса теперь стояла розовая азалия. В открытую дверь виднелась спальня капитана. Заглянув за порог, Рейкс лицом к лицу столкнулся с самим капитаном. Тот шел навстречу, был в полной форме, но без фуражки, в расстегнутом кителе.
Капитан остановился. Бородка вопросительно поднялась, и Рейкс увидел, как выросли, углубились морщины в уголках его глаз. Рейкс не раз видел это лицо на фотоснимках. Не раз представлял себе, как будет разговаривать с этим человеком, крепко сложенным, седеющим, воинственным, умным морским волком.
Удивительно мягким голосом, даже чуть насмешливым, видимо, от мысли, что перед ним просто глупый заблудившийся пассажир, капитан спросил:
— Так кто вы такой и что здесь делаете?
Рейкс сделал шаг в спальню и поднял пистолет.
— Вы меня очень обяжете, если сядете и выслушаете все, что я скажу.
Капитан перевел взгляд с пистолета на шарф, закрывавший нижнюю половину лица Рейкса. И Рейксу показалось, что он смотрит на него так, словно заметил на своем корабле неопрятно одетого офицера или нарушившего устав матроса и собирается отчитать его.
— Я человек с очень серьезными намерениями, капитан, — продолжил Рейкс. — Позвольте заметить: если вы откажетесь слушать и делать то, что я прикажу, много людей погибнет. Поэтому, пожалуйста, сядьте и держите руки на виду.
Капитан не ответил. Снова взглянул на Рейкса, потом на входную дверь, не спеша застегнул мундир и сел.
— Спасибо, — сказал Рейкс.
— Не тратьте на меня слова. Говорите, что вам нужно сказать. — Капитан едва сдерживал гнев. Рейкс понимал его и даже в своем бесчувственном настроении проникся к нему мимолетной симпатией. Шла самая сложная часть плана — Рейкс разговаривал с человеком, к которому испытывал величайшее уважение. С капитаном в самом полном смысле этого слова, капитаном, для которого работа дороже жизни, с человеком, который пришел в кьюнардскую компанию тридцать лет назад, служил офицером третьей статьи на «Ланкастрии», провел на транспортных кораблях всю войну, был и в береговой охране, и на корветах в Северной Атлантике, и на конвоях в Россию. Его первым кьюнардским судном стала «Альсатия» в 1954 году, а четыре года спустя он уже был капитаном пассажирского корабля «Каринтия», потом возглавлял почти все крупные суда кьюнардского флота, и вот теперь он сидит здесь, и его шантажируют. Его, капитана самого современного и большого теплохода в мире.
— В чем же дело? Вы потеряли не только самообладание, но и дар речи? — В голосе капитана теперь, помимо гнева, слышалось презрение.
Рейкс покачал головой.
— Нет. Слушайте. На корабле есть золото. У меня — вертолет. Он уже кружится в трехстах метрах по правому борту, готовый поднять с бака тонну золота. Вы распорядитесь, чтобы это можно было сделать без помех.
— Сначала вы попадете в ад.
— Если вы не подчинитесь, мой сообщник пройдет по барам и ресторанам одной из палуб, и множество ваших пассажиров погибнет.
Капитан посмотрел на него исподлобья, потер нижнюю губу указательным пальцем. Рейкс понял — наступил переломный момент, когда взвешивается так много «за» и «против», лежащих в глубине его, Рейкса, намерений, когда капитан сознает, что все пассажиры под его защитой, а в ней образовалась брешь и, самое главное, начинает понимать, что его положение безвыходно. И безвыходность эта сквозит в словах Рейкса, и капитан должен признать — да и признает уже, — что превозмочь ее нельзя. И слова капитана подтверждают это:
— Как они умрут?
— Сообщник взорвет по крайней мере шесть газовых гранат с пятнадцатисекундным запалом. Не буду вдаваться в химию — гранаты полгода назад похитили с военного склада, — но уверяю, в закрытом помещении их начинка убивает почти мгновенно. Если вы откажетесь, погибнет много народа…
— Но и вы тоже. Тогда вам с корабля не сойти.
— Верно. И если мои умозаключения ошибочны, я готов умереть. Моя смерть никого не потревожит, но вы не сумеете оправдать спасение золота ценой человеческих жизней.
Капитан погладил бородку и произнес:
— Продолжайте, но покороче. Мне неприятно вас видеть.
— Отлично. Золото в спецкаюте на восьмой палубе.
— Я сказал, покороче. Не нужно напоминать мне план собственного теплохода.
— Ключи здесь, в сейфе. Достаньте их. Сейчас мы поднимемся в рубку, и вы распорядитесь, чтобы корабль снизил скорость и пошел по ветру. Золото упаковано в ящики по два или четыре слитка. Нужно, чтобы восемьдесят слитков подняли на грузовом лифте на первую палубу и перенесли на бак. Понадобятся четыре человека, чтобы таскать ящики, и еще один — грузить золото в сети. Когда погрузят последний ящик, вертолет возьмет и меня. Смерть будет угрожать пассажирам, пока я не поднимусь на вертолет.
