Джон Гришем - Завещание
Как она отнесется к его появлению? И к известию о наследстве?
По мере того как шло время, Нейту все более не терпелось увидеть ее.
Когда процессия выступила из деревни, оба стражника мирно спали. Жеви бросил в одного из них камешком и тихо свистнул. Парни вскочили и заняли свой пост.
Заросли вдоль тропы были высотой по колено, поэтому Нейт и Жеви видели, что к ним направляется группа индейцев и Рейчел. Посреди коричневых торсов виднелась желтая блузка и светлое лицо под соломенной шляпой. Когда расстояние между ними сократилось до сотни ярдов, Нейт смог ее рассмотреть.
– Мы нашли нашу девочку, – сказал он.
– Да, похоже, нашли.
У них было время, чтобы разглядеть друг друга. Три молодых индейца шли впереди, еще три – позади Рейчел. Она была чуть выше индейцев и держалась с элегантной непринужденностью. Выглядела так, словно вышла погулять в саду. Никто не спешил.
Нейт следил за ней очень внимательно. Она была исключительно стройной, но довольно широкой в плечах. Когда группа подошла поближе, Рейчел устремила на них взгляд.
Нейт и Жеви встали, приветствуя ее.
Индейцы остались на границе тени, падавшей от деревьев, Рейчел пошла дальше. Теперь она сняла шляпу. Волосы у нее оказались темными, с проседью, очень коротко остриженными. В нескольких футах от Нейта и Жеви она остановилась.
– Бон траде, сеньор, – сказала она, обращаясь к Жеви, потом перевела взгляд на Нейта. Глаза у нее были темно-синими, почти цвета индиго. Никаких морщин, никакой косметики. Ей было сорок два года, но выглядела она прекрасно, как человек, проживший безмятежную жизнь.
– Бон траде.
Она не протянула им руки, не назвалась. Следующий шаг должны были сделать они.
– Меня зовут Нейт О'Рейли. Я адвокат из Вашингтона.
– А вы? – обратилась она к Жеви.
– Я – Жеви Кардозо из Корумбы, его проводник.
Она с легкой усмешкой смерила взглядом обоих с головы до ног. Встреча, похоже, не была для нее неприятной. Она ей явно радовалась.
– Что привело вас сюда? – спросила она. Женщина говорила как настоящая американка, без малейшего акцента, луизианского или монтанского, – чистый английский язык жительницы Сакраменто или Сент-Луиса, без специфических особенностей интонации.
– Мы слышали, здесь хорошая рыбалка, – ответил Нейт.
Ни слова в ответ.
– Он шутит, – объяснил Жеви, словно извиняясь.
– Простите. Я ищу Рейчел Лейн. И у меня есть основания полагать, что вы и она – одно и то же лицо.
Она выслушала его с тем же выражением лица.
– Зачем вам Рейчел Лейн?
– Затем, что я адвокат и у моей фирмы к ней дело.
– Какого рода дело?
– Это я могу сообщить только ей.
– Я не Рейчел Лейн. Прошу прощения.
Жеви вздохнул, а Нейт испытал страшное разочарование. Она же замечала все: каждое движение, малейшие перемены в выражении лиц.
– Вы голодны? – спросила она.
Оба кивнули. Подозвав индейцев, она отдала им какие-то распоряжения. Потом сказала:
– Жеви, идите с этими людьми в деревню. Они вас накормят и дадут еду для мистера О'Рейли.
Присев на скамейку в сгущающейся тени, они проводили глазами удалявшихся по направлению к деревне индейцев и Жеви. Тот лишь раз обернулся, желая убедиться, что с Нейтом все в порядке.
Глава 27
Теперь, когда рядом не было индейцев, она уже не казалась высокой. И видимо, не ела ничего такого, от чего обычно поправляются женщины. Ноги у нее были длинными и стройными, обутыми в кожаные сандалии, что выглядело довольно странно здесь, где люди вообще не носили обуви. Откуда они у нее? И где она взяла эту желтую блузку с короткими рукавами и шорты цвета хаки? О, сколько у него было вопросов!
Одежда ее была простой и прилично поношенной. Если она не Рейчел Лейн, то наверняка знает, где Рейчел.
Они почти соприкасались коленями.
– Рейчел Лейн перестала существовать много лет назад, – сказала она, глядя вдаль, на деревню. – Я сохранила имя Рейчел, но отбросила фамилию Лейн. У вас, должно быть, важное дело, иначе вы сюда бы не приехали. – Она говорила медленно и тихо, тщательно взвешивая каждое слово.
– Трой умер. Три недели назад он покончил с собой.
Слегка наклонив голову и закрыв глаза, она, похоже, молилась. Длилось это недолго, затем последовала продолжительная пауза.
– Вы его знали? – наконец спросила она.
– Встречался один раз, несколько лет назад. В нашей фирме много адвокатов, лично с ним я никогда дел не вел. Нет, я его не знал.
– Я тоже. Он был моим земным отцом, и я провела много часов, молясь за него, но он всегда оставался для меня чужим.
– Когда вы виделись с ним последний раз? – Речь Нейта тоже стала более тихой и медленной. Эта женщина умиротворяюще действовала на него.
– Много лет назад, еще до поступления в колледж… Что вы обо мне знаете?
– Не много. Вы оставили мало следов.
– Тогда как вы меня нашли?
– Трой помог. Он пытался вас разыскать, но не смог. Знал лишь, что вы миссионерка ВОМП и живете где-то в этой части мира. Остальное пришлось выяснять мне.
– Откуда он это узнал?
– У него была куча денег.
– И именно поэтому вы здесь?
– Да, поэтому я здесь. Нам нужно обсудить дела.
– Должно быть, Трой что-то оставил мне по завещанию?
– Можно сказать и так.
– Я не хочу говорить о делах. Хочу просто поболтать.
Знаете, как часто мне приходится слышать английскую речь?
– Догадываюсь, что очень редко.
– Раз в год я езжу в Корумбу пополнять запас медикаментов. Там я звоню в главный офис и минут десять говорю по-английски. И меня это всегда пугает.
– Почему?
– Я нервничаю. Трубка дрожит у меня в руке. Я знаю людей, с которыми говорю, но боюсь неправильно употребить какое-нибудь слово. Иногда даже начинаю заикаться. Десять минут в год.
– Сейчас у вас все прекрасно получается.
– Я очень нервничаю.
– Расслабьтесь. Я парень простой.
– Но вы нашли меня. Час назад, когда мне сообщили, что здесь американец, я осматривала больного. Побежала в свою каморку и начала молиться. Бог дал мне силы.
– Я пришел с миром.
– Вы, судя по всему, милый человек.
“Знали бы вы все”, – подумал Нейт, а вслух сказал:
– Спасибо. Вы… э-э… сказали, что осматривали пациента.
– Да.
– А я думал, вы миссионерка.
– Я и есть миссионерка. Но и врач тоже.
Специальностью Нейта были иски к врачам. Но здесь не время и не место обсуждать преступную врачебную халатность.
– В моем досье этого нет.
– Я сменила фамилию после колледжа, еще до того, как поступила в мединститут и семинарию. Видимо, тогда мои следы и затерялись.
– Точно. Зачем вы сменили фамилию?
– Это было для меня важно, по крайней мере тогда так казалось. Теперь это уже не имеет значения.
С реки потянуло ветерком. Было почти пять. Над лесом собирались темные низкие тучи. Рейчел заметила, как он взглянул на часы.
– Мальчики принесут сюда вашу палатку. Это вполне подходящее место, чтобы переночевать.
– Спасибо, не сомневаюсь. Нам ведь здесь ничего не будет угрожать, правда?
– Правда. Господь защитит вас. Молитесь.
В тот момент Нейт был готов молиться кому угодно. Близость реки его особенно пугала. Стоило закрыть глаза, и он видел, как анаконда подползает к палатке.
– Вы ведь молитесь Богу, мистер О'Рейли, не так ли?
– Пожалуйста, называйте меня просто Нейт. Да, молюсь.
– Вы ирландец?
– Дворняга. Больше всего во мне немецкой крови. У отца были ирландские предки. Но семейные предания меня никогда не интересовали.
– К какой церкви вы принадлежите?
– К епископальной. – Католическая, лютеранская, епископальная – какая разница. Нейт не заглядывал в церковь со времен второй женитьбы.
Его духовная жизнь вообще была предметом, который он предпочел бы обойти. Он не считал знание теологии своей сильной стороной и не хотел вступать в дискуссию с миссионеркой.
– Эти индейцы мирные? – спросил он.
– В основном – да. Ипики не воины, но белым людям не доверяют.
– А как же вы?
– Я с ними уже одиннадцать лет. Меня они приняли.
– И сколько времени для этого потребовалось?
– Мне повезло: до меня здесь работала супружеская пара миссионеров. Они выучили язык и перевели Евангелие. А я врач. Мне удалось быстро завоевать их доверие, стоило лишь помочь нескольким женщинам при родах.
– Вы, кажется, прекрасно говорите по-португальски.
– Бегло. Я говорю еще и по-испански, на языке ипиков и мачигуенга.
– А это еще кто такие?
– Мачигуенга – местное племя, живущее в горах Перу. Я провела с ними шесть лет. Только начала свободно говорить на их языке, как меня отозвали.
– Почему?
– Партизанская война.
Как будто змей, аллигаторов, болезней и наводнений недостаточно, подумал Нейт.
– В деревне неподалеку от моей похитили двух миссионеров. Но Господь их спас. Через четыре года их отпустили живыми и невредимыми.
– Здесь тоже ведутся партизанские войны?
