Дэн Уэллс - Мистер Монстр
— Да, — сказал Форман.
Он тоже почувствовал это: запретное предвкушение, насущную потребность моего «я», сладкую агонию ее ужаса. Вот чего он жаждал много дней — испытать эмоции мучителя, а не жертвы.
— Да, — повторил Форман, отступая назад. — Сделай это. Она твоя.
Я подошел к ней, глядя в глаза и ощущая электрическое жужжание в воздухе, возникшее от соединения наших мыслей — более сильного и чистого, чем если бы мы держались за руки, более полного, чем когда-либо в жизни. Страх и трепет стали узами между нами, каналом от одного разума к другому. Нет, этот канал уходил глубже разума, не было слов, не было мыслей, остались только мы: Брук и я, наконец-то вместе.
Я наклонился и вдохнул ее запах: нотка духов, оттенок фруктового шампуня, чистый рассыпчатый аромат хозяйственного мыла. Теперь она моя. Целиком и полностью.
— Дайте мне нож.
— Блеск! — прошипел он.
Я услышал шаги за спиной — один-два, а потом мигнул свет, и Форман глухо вскрикнул сквозь сжатые зубы. Одновременно с ним Брук заверещала контрастно-высоким голосом, и я насладился этим звуком, как чистой родниковой водой.
По кухне разнесся запах горелого мяса, и Брук затрясла головой:
— Помоги мне, Джон, пожалуйста, помоги.
«Почему ей нужна помощь? Что случилось?.. Мне необходимо что-то сделать. Передо мной сидит Брук, и я должен мучить ее, она хотела, чтобы я порезал… Нет-нет, все было иначе».
Я повернулся и увидел Формана — он стоял так, словно окаменел, зажав в руке нож, и я вспомнил.
«Это же моя ловушка. Я ведь не хотел мучить Брук? Это была просто ловушка для Формана».
Прикоснуться к нему я не мог: меня бы тоже ударило током. В буфете лежала сковородка с пластиковой ручкой — она бы подошла. Я осторожно обогнул Формана, вытащил сковородку и поднял ее как дубинку.
— Джон, что ты делаешь? — с отчаянием спросила Брук.
— Хочу быть уверенным, — ответил я и впечатал сковородку ему в лицо.
От удара он рухнул навзничь, выпустив наконец нож. Брук вскрикнула, а я прыгнул вслед за Форманом и встал над ним, держа сковородку наготове. Он посмотрел на меня сквозь едва приоткрытые веки.
Потом он медленно, мучительно растянул губы в улыбке.
— Я победил, — сказал я. — Ты проиграл.
— И впер… — Он зашелся хриплым болезненным кашлем и продолжил обугленным черным голосом: — Впервые за… десять тысяч лет… — Он снова закашлялся. — Я чувствую так, словно победил.
Я ударил его сковородой, и он потерял сознание.
— Что здесь творится! — истерически закричала Брук. — Что здесь творится?
— Не знаю, когда он очухается, — сказал я, роняя сковородку. — Нам нужно действовать быстро.
— Что?
Ключи все еще лежали на столе, и я бросился расстегивать наручники и снимать с Брук цепь. Она скинула их так, будто они были живыми и пытались ее съесть.
— Я знаю, ты испугана, но ты должна мне верить. Ты веришь?
— Ты хотел…
— Нет, это была ловушка для Формана. А теперь слушай. Все, что я говорил об этом доме, чистая правда. Там, в подвале, четыре женщины, а в спальне связанный бойфренд Лорен. Нам понадобится нож.
Я принялся обматывать Формана цепью, пропуская ее под мышками и опутывая ноги так, чтобы, даже придя в себя, он был не в силах шевельнуться. Его руки почернели и походили на куски пережаренного мяса.
Я застегнул наручники на ноге Формана, встал и подошел к буфету. Брук с ужасом смотрела на нож, протянув в его сторону руку. Я осторожно толкнул подставку для ножей, перевернул ее и указал Брук на провод:
— Не трогай.
Вытащив из раковины кухонный нож, я отвел Брук в дальнюю комнату, к повисшему на веревках Курту. Он находился в сознании, правда сумеречном. Не знаю, что вколол ему Форман, но средство было сильное. Я дал Брук ключи и показал на наручники, сковывавшие ноги Курта. Она, все еще в ужасе, опустилась на колени и принялась перебирать ключи на кольце, а я начал перерезать веревки.
— Эй, Курт, просыпайся, — сказал я, тряся его за плечо. — Мы развяжем тебя, и нужно, чтобы ты встал на ноги. Сможешь?
Он не кивнул, но подтащил под себя ноги и приподнялся, чтобы не рухнуть, когда перерезанные веревки перестанут его удерживать. Первая веревка лопнула, и рука Курта упала так, словно весила тонну, но сам он устоял. Я принялся перерезать вторую, пока Брук отпирала наручники. Курт тем временем потянулся к клейкой ленте на лице.
— Давай сначала выйдем отсюда, — предложил я, закидывая его руку себе на плечо.
Он был крупным парнем и тяжело повис на мне, но я сумел провести его через дверь и дальше по коридору. Он споткнулся на кухне, переступая через обмотанное цепями тело Формана, но, сделав несколько шагов, вернулся и пнул его в живот. Я потащил Курта наружу.
— Сначала выйдем, — повторил я. — Не знаю, сколько у нас времени.
Здесь было просторнее, и Брук подставила плечо под вторую руку Курта, чтобы помочь вывести из дома. Я отошел в сторону:
— Побудь с ним. Я за женщинами.
Брук кивнула, а я взял у нее ключи и направился к двери в подвал. Форман по-прежнему лежал без сознания. Я отпер замок и уже хотел выбросить его, но передумал и застегнул на двух звеньях цепи, опутывавшей Формана, — для надежности.
— Поднимайтесь! — крикнул я, распахивая дверь подвала и включая свет. — Мы уходим немедленно. Все могут идти?
Четыре женщины потрясенно смотрели на меня, с трудом поднимаясь на ноги. Ни у одной не было обуви, а одежда на изможденных телах порвалась и прохудилась. Стефани не успела так оголодать, но свежие раны болели, и ей понадобилось больше времени, чтобы встать.
— Что происходит? — спросила Карли.
Ее я первой отстегнул от трубы.
— Форман без сознания, — сказал я, переходя к Джесс, — он связан. Может, это надолго, а может, он придет в себя через секунду. Не знаю, на что он способен.
— Что ты имеешь в виду?
— Не важно, — ответил я, освобождая Мелинду. — Выбирайтесь на улицу. Мы доедем на его машине до города, а там — в полицию и больницу. Быстрее!
Я расковал Стефани и помог подойти к лестнице.
— Ты не знаешь, почему он сделал это? — прошептала она.
Я покачал головой:
— Нет.
Я последовал за женщинами на кухню, где увидел Брук.
— Выведи их на улицу. Я должен спасти еще одну.
— Нам нужен телефон, чтобы вызвать полицию, — сказала Брук. — У меня с собой нет, а тут я нигде не могу найти.
— У Формана есть сотовый, — вспомнил я и опустился на колени у его тела.
Запустив руку под цепь, я добрался до кармана и сумел в конце концов вытащить телефон. Я протянул его Брук вместе с ключами:
— Заводи машину. Даже если мы вызовем полицию, нужно как можно скорее сматываться отсюда.
Я направился в пыточную, но тут мое внимание привлек резкий запах. Я ощущал его прежде и помнил отчетливо — едкий, как щелочь, и густой, словно невидимое облако. Я развернулся.
Форман начал плавиться.
Его тело в цепях будто бы разлагалось, шипя и испуская зловоние. Оно сжималось внутрь себя, как горящий комок бумаги. Через несколько секунд тело исчезло, остался только почерневший костюм, опутанный цепями, в пятнах жирного пепла.
«Точно как Кроули».
Я помедлил, борясь с желанием прикоснуться к нему, но отошел и вернулся в коридор. Мне нужно было спасти женщину в стене. Я продолжил путь, но тут меня остановил новый запах — горящего дерева и бензина. Что-то полыхало. Я услышал доносящиеся снаружи приглушенные звуки, и внезапно кухонное окно рассыпалось множеством осколков. Запах горючего стал удушающим, и я различил крик Брук:
— Там Джон! Вы убьете его!
Я бросился к входной двери и сбежал по ступенькам. Женщины сбились в кучку, крича и стеная, словно были напуганы больше, чем за все время в пещере ужасов. Я пустился к ним, но что-то ударило меня сзади и повалило на землю.
— Джон! — воскликнула Брук.
— Он в этом участвовал! — рявкнул низкий голос.
Курт.
— Они заодно. Они подельники!
Я попытался встать, но Курт снова стукнул меня чем-то твердым и металлическим. Канистрой бензина.
— Он хочет помочь! — закричала Брук. — Он освободил всех нас.
За спиной Курта полыхало пламя — дом горел. Он подошел ко мне и поднял канистру над головой:
— Он хотел меня порезать. Хотел меня пытать, они оба хотели. И с тобой они собирались сделать то же самое, я все слышал.
Брук открыла рот, но промолчала. Я едва не набросился на нее тогда, и она чувствовала это. Она смотрела на меня темными глазами, и я догадывался, о чем она вспоминает. Даже зная сейчас, что это была ловушка, она понимала, что в то мгновение сомневалась во мне, в том, добро я или зло. Курт воспользовался ее замешательством, обрушив канистру мне на голову, и она мучительно зазвенела. В глазах помутилось, и я упал на землю.
— Вы хотите удостовериться, что подонок мертв? — сказал Курт, и голос его доносился откуда-то издалека, за тысячу миль. — Тогда нужно сжечь этот дом, к чертям собачьим.
