Тодд Лерой - Жаклин Врана
– Занозы в заднице, – закончил он, бросая тушки на прилавок.
– На самом деле я полицейский, – бросила она, прежде чем уйти. – Но вы были очень близки.
Прибыла она к одиннадцати часам ночи, когда обряд почти закончился. Кремация состоялась еще утром, а поминки – в обед. Среди собравшихся она отметила немногих знакомых. В основном эта безликая толпа состояла из друзей матери, каких было немало. Родственники, которых она в последний раз видела на Рождество пятнадцать лет назад. Разноюродные сестры, братья и тетки сочувствующе кивали, полагая, будто привычное для девушки каменное лицо – отпечаток невосполнимой утраты. Софи же пыталась заглянуть куда глубже, но не заметила и намека на грусть, поэтому сильно злилась на сестру. Сама она была на удивление молчалива, поэтому иногда девушек можно было спутать.
Дом их матери, а соответственно дом Жаклин до шести лет, и Софи до двадцати одного, располагался в небольшом поселке близ Хусовика. Численность жалкая, а здания разбросаны в километрах друг от друга, поэтому соседи, хоть и знали друг друга, пересекались крайне редко. Довольно просторный дом стоял на горном возвышении с видом на озеро.
Софи украсила лестницу и тропу цепью закрытых фонарей, организовала шатер с щедро накрытым столом. Весь вечер она металась между фонарями призраком, чтобы зажечь погасшие свечи. Было нетрудно догадаться, как много сил она вложила, и каким характером нужно для этого обладать.
И все же самооценку Софи это не повысило. Мать жила исключительно ради дочери. Все, что она делала, было нацелено на то, чтобы поднять девочку. Жаклин не понимала этой почти болезненной связи. Разорвалась двусторонняя пуповина, и теперь одна из них была вынуждена носить ее раненный шлейф до конца жизни.
Чтобы забыться в особенно трудный час, девушка много пила. За весь вечер она не обменялась ни фразой. Но когда почувствовала необходимость в поддержке, подошла к Жаклин, гнездящейся в уголке под шатром.
– Она велела, чтобы ее прах развеяли над озером ровно в полночь.
– Ты о Мии?
Жаклин называла мать по имени.
– Прояви благодарность к этой женщине. Она все для нас делала. Я не могу вспомнить и дня, чтобы она о тебе не вспоминала.
– Иногда воспоминаний мало.
– Она пыталась помочь тебе. Ты не представляешь, как она с ума сходила, когда узнала о твоем идиотском побеге.
– Мой идиотский побег – самая мудрая вещь, какую я совершила и единственное, о чем я не жалею. Видимо, я должна была себе противоречить и остаться в угоду спокойствия матери, которая живет в тысячах километрах от меня и которая плевать хотела на мою жизнь.
– Она не плевала на тебя, Жаклин, – осушила бокал вина залпом Софи. – Она устроила грандиозный поиск по Исландии, потому что считала, будто ты бежала к ней, а не в абсолютно чужую себе страну.
– Что ж, теперь эта страна – моя родина, – улыбнулась она, салютуя своим полупустым бокалом. – Кажется, это не сок…
– Может, не все, что она делала было полезным, важным и нужным. Порой даже вредным и губящим…
– Отличные слова, – согласилась Жаклин.
– … но все это она делала от сердца, из чистого желания сделать счастливыми нас.
– Инверсия употреблена с намерением надавить на ложное содержание фразы?
– О чем ты? – нахмурилась уже довольно пьяная Софи.
– Не нас, а тебя, – пояснила сестра. – Нас никогда не было.
– Ты очень к ней не справедлива. Она старалась изо всех сил.
– Я знаю, – кивнула Жаклин. – Она действовала вполне рационально. Например, сохраняла брак в течение шести лет с мужем – тираном. Статистика утверждает, что если пережить критический рубеж потери самодостаточности мужчины, в шестидесяти процентах случае брак остается в силе. Преодолев кризис пяти лет, пара принимает требования друг друга. Если по прошествии кризисного периода картина не меняется, значит, брак был обречен на поражение изначально.
– Насилие невозможно скрыть, – покачала головой сестра. – Может, я и не была свидетелем тех ужасов, которые видела ты, но характер отца я на себе испытала, уж поверь. Тебя он любил значительно больше.
– Отец? – не могла не усмехнуться Жаклин. – Отец любил только себя.
– Он даже немного тебя боялся, потому что видел, насколько ты сильна, и какой потенциал в тебе заложен. Он гордился тем, что является частичной причиной твоего появления.
– Мой потенциал, – протянула девушка. – Но в то время у меня не было предрасположенности ни к чему.
– Вспомни, как ты выходила с ним в море. Ты уходила с ним море на недели. В то время он еще не пил, а у нее и мысли не возникало разводе.
– Возможно, у меня на удивление выборочная память, и некоторые вещи я предпочла забыть сознательно.
– Я тоже хотела с вами, но максимум на что меня хватало так это на день, – продолжала Софи. – Я жаловалась на холод, простуду и недостаток пищи. После первой попытки второй мне уже никто не предлагал.
– А меня, значит, мать отправляла со спокойной душой.
– Потому что ты сама этого хотела. Тебе было под силу то, что удавалось только крепким мужчинам. Ты умела справляться без пищи и воды долгое время, вытерпеть любые погодные условия, любые температуры. А однажды вернулась с огромным порезом на спине. Тебя зацепило крюком, и кровь билась пульсирующей струей, а ты как будто не замечала. Тогда я прочла в его глазах нечто вроде испуга.
Жаклин вспомнила о шраме на лопатке и невольно согласилась.
– Ты грустишь о матери? – поинтересовалась Жаклин.
– Конечно! Мы ее хороним прямо сейчас! Господи, Жаклин, иногда ты выглядишь просто невменяемой.
– Море дает – море забирает. Кажется, это исландская поговорка.
– Да, – задумчиво протянула Софи. – Как твоя нога? Я слышала…
– Софи!
Над парой возвысился молодой человек, одетый не по сезону: слишком легкую куртку на строгий костюм. Он широко улыбался, отпивал из стакана, закусывая сыром на деревянных шпажках.
– Повсюду тебя искал. Это, как я понимаю, Жаклин? – галантно потянулся к ее кисти за поцелуем.
Та его намерений не поняла и убрала руки в карман.
– Это Нэд. Наш троюродный сводный брат, – представила мужчину сестре Софи. – Требуется какая-то помощь?
– Нет, – беззаботно ответил он. – Просто хотел предложить съездить на теплый источник завтра днем.
– Вообще-то сейчас не самое лучшее время для таких предложений, – смущенно улыбнулась она.
– Почему? – удивился Нэд.
– Видимо, у данного экземпляра сильно запущенная форма рака мозга, поскольку даже я осознаю несвоевременность данного предложения, – отчеканила Жаклин, не обращая внимания на присутствие мужчины.
– Что ж, – усмехнулся своему бокалу тот, – тогда в другой раз.
– Пожалуй, – согласилась младшая. – Не обязательно было его оскорблять, но спасибо, – улыбнулась она. – Он весь вечер за мной бегает.
– Родственниками вы являетесь лишь формально, а значит, он претендует на половые отношения, правильно я поняла?
– Правильно.
– Хорошо, – осталась довольна собой Жаклин. – Кажется, мне становятся понятны некоторые скрытые желания людей.
– Я хотела было согласиться, – нехотя призналась девушка. – Иногда наступают моменты, когда приходится разделить тоску с кем-то физически.
– Приходится, означает принуждение, не так ли?
Софи повела челюстью, издав короткий смешок.
– Ты считаешь меня потаскухой?
– Компенсация недостатка мужского воспитания в детстве или психологическая травма вызванная ущемлением со стороны родственника или родителя. Вследствие чего комплексы, связанные с внешностью, низкая самооценка. Вызывающий макияж даже на похоронах матери, одежда, не прикрывающая того, чему бы стоило находиться в прикрытом состоянии.
– Прошу тебя, не надо меня разбирать, – взмолилась девушка. – Она хотела устроить настоящий парад с фейерверками, живой музыкой, маскарадом. Пришлось заказать музыкантов, чтобы выполнить ее просьбу хотя бы частично. Но это не тот жанр, который она предпочитала.
– Мне одной кажется или эта женщина была несколько безумной?
– А от кого бы иначе появилась ты? Минуту тишины! – поднялась на ватных ногах девушка.
Родственники образовали плотное кольцо вокруг девушек и заметно притихли.
– Все мы знаем о том, каких убеждений придерживалась моя мама. Прости, наша мама. Поэтому нам всем следует уважать и принимать ее решение о последнем желании. Она просила, чтобы ее прах развеяли рядом с домом, над этим озером. В месте, где она провела большую часть жизни. Она была настоящим ребенком природы. Она жила, чтобы подарить жизнь нам с Жаклин, чтобы сделать счастливыми и здоровыми людей вокруг. Никогда не отказывала в помощи, никогда не отворачивалась и не придумывала оправданий. Ее дом, стол и сердце были всегда открыты. А теперь свою признательность выскажет моя любимая сестра, Жаклин.
