Иори Фудзивара - Праздник подсолнухов
— Хм, а ты неплохо осведомлен, — сказал я, — похоже, Тасиро тебе доверяет.
— Не неси чепухи. Болван, он и есть болван. Руку давай.
— Руку? А что ты с ней будешь делать?
— Шинковать, что же еще?
— Я еще не все спросил.
— Я же сказал, что люблю честность. Я выполнил свой долг, рассказал честно все, что знаю. Теперь самое время развлечься.
— Готов согласиться с тем, что ты честный человек. В каком-то очень узком смысле слова. Но какой смысл шинковать меня до того, как ты услышишь мой рассказ?
— Очень большой смысл. Резану разок, а потом буду слушать. Самый эффективный способ. Человек на редкость лживая скотина. Вроде и сам не хочет, а соврет, так уж он устроен. Так что пошинкую для профилактики. Самый хороший способ заставить говорить правду. Это даже к лучшему, что ты выгнал Тасиро, а то наш голубок при виде крови в обморок падает.
Он улыбнулся и медленно передал Сагимуре пистолет. Я взглянул на кисть Сагимуры, сжимавшую ствол. Похоже, он не очень привычно себя чувствует. А впрочем, чему тут удивляться? Вряд ли бывший клерк быстро привыкнет к оружию. Пожалуй, даже неплохо, что Япония в этом смысле находится в определенной изоляции.
Я снова перевел взгляд на Сонэ. Рукоятка ножа с самым естественным видом сжата в руке. Он зачем-то закатал рукав и, казалось, совсем перестал меня замечать. Его кожа выше локтя была белой и нежной. Внезапно он провел кончиком лезвия по внутренней стороне руки. Я молча наблюдал. Позади снова защелкал фалангами Хироси. Поглядывая на меня с едва заметной улыбкой, Сонэ вел ровную линию от локтя до запястья. Казалось, лезвие оставляет за собой ровную карандашную линию. В течение секунды ничего не происходило. Затем линия вдруг начала набухать красным, расширяться, и наконец с белой кожи Сонэ закапала кровь.
— Здорово режет, — восхищенно пробормотал Сонэ и высунул кончик языка.
Двигаясь словно самостоятельное существо, моллюскоподобный язык медленно слизывал сочащуюся кровь.
Снова щелканье пальцев. Я обернулся:
— Не давай ему руку, Хироси.
Сонэ улыбнулся:
— Достаточно будет твоей руки.
— Что я должен делать?
— Положи руку на стол, растопырь пальцы.
Я сделал, как он велел. Стеклянная столешница мгновенно запотела по форме ладони. Ко мне медленно приближалось острие лезвия. На мгновение вспыхнув на солнце, оно встало между указательным и средним пальцами, звякнув о стекло. Лезвие легко коснулось указательного пальца. Я увидел, как выступила кровь, но боли не почувствовал. Палец дрогнул, и лезвие еще глубже вошло в кожу.
Сонэ спросил:
— Ну как, страшно? — Язык у него заплетался словно у пьяного.
— Страшно. Тут кто хочешь испугается.
— Ты сам хотел этого.
— Не припомню, чтобы высказывал такое пожелание.
— Ну же, не упирайся. Я только пошинкую тебя один разок для начала.
В это мгновение я рассеянно подумал о том, что, возможно, упустил свой единственный шанс. Если он и был у меня, то только в те секунды, когда Сонэ передавал пистолет Сагимуре. Может, ничего и не вышло бы, однако попробовать стоило. Это конец. Достаточно одного взгляда на Сонэ, чтобы понять: его поведение абсолютно непредсказуемо. Внезапно мне вспомнились слова Мари. Ты ведь ни разу не пытался заглянуть в свое будущее, оценить перспективу.
Она права. Возможно, это расплата за мое легкомыслие. Я ведь могу и проиграть в этой игре. Слишком поздно я это понял.
— Постойте, — раздался из-за спины голос Хироси, — разве не я должен рассказывать?
Сонэ скользнул по нему взглядом:
— Тебя я потом пошинкую. Всему свое время. Подожди пока.
— Но я кое-что знаю.
Обернувшись от неожиданности, я переспросил:
— Кое-что знаешь?
— Да что ты там знаешь? — вмешался Сагимура. — Ты же вчера весь вечер молчал.
— Просто я забыл, а теперь вспомнил. Он ничего не знает. Я все расскажу. Да послушайте же!
— Ладно, — проворчал Сонэ, — понял. Расскажешь все по порядку после того, как я пошинкую этого парня, а мы послушаем.
— Но зачем вам его шинковать?
— Поверь, малыш, это самый правильный путь. Посмотришь раз, как шинкуют другого, не будешь врать, когда до самого дойдет очередь. Правильно я говорю? Не переживай так сильно. Ну отрежу я ему один палец, и что с того?
Он говорил серьезно. Весь ужас состоял в том, что этот псих говорил вполне серьезно! Хироси примолк. Я смотрел на свою лежащую на столе левую кисть. Видимо, из-за того, что я дернулся, обернувшись, рана на пальце открылась, и из нее потекла кровь.
Стараясь не шевелиться, я поднял глаза:
— Но почему рука?
Сонэ усмехнулся:
— Традиция. Легко резать. Или ты хочешь, чтобы я тебе какое другое место пошинковал?
— Может, ухо?
— Ухо?
— Случается, гений отрезает себе ухо. Я не гений, но хотел бы подражать ему.
— Ах, ухо? Это как Ван Гог, что ли? Вот нос мне приходилось резать, помню, а ухо — нет.
Внезапно лезвие отодвинулось от моего пальца. Сонэ отстранился и пристально взглянул на меня, что-то бормоча под нос. Я перевел взгляд на Сагимуру. Без опоры пистолет немного подрагивал, но дуло по-прежнему было направлено в мою сторону. Его эта ситуация, кажется, тоже изрядно забавляла. Их с Сонэ явно объединяют общие интересы. Я посмотрел на простреленный рукав пиджака и снова взглянул на Сонэ. Его губы кривились в ухмылке. Раньше мне ни у кого не доводилось видеть такой улыбки. Он даже губы облизывал от удовольствия. В одном я готов был с ним согласиться: чем дольше живешь, тем более странным кажется этот мир. Я не знал, что в таком времяпрепровождении тоже можно находить удовольствие. Улыбка Сонэ была какой-то потусторонней, вовсе не из тех улыбок, что хочется видеть снова и снова. Сонэ опять что-то пробормотал под нос и поднялся.
Все так же с высунутым языком сделал шаг…
В этот момент окно распахнулось, и черная тень бесшумно скользнула в комнату. Сонэ обернулся и, тут же получив удар в область сонной артерии, стал медленно оседать на пол. Тонкий силуэт изящно скользнул дальше. Словно в замедленном кино, его ноги взмывали в воздух как в танце. Рука Сагимуры дернулась вверх, и пистолет со стуком упал на пол. Сагимура подался было вперед, но его опередил Хироси. Не успел я опомниться, как он уже сжимал пистолет в руке. На этот раз дуло было направлено на Сагимуру. Я успел только подняться на ноги, а вокруг уже все было кончено. Думаю, все действо заняло не более десяти секунд.
Харада даже не запыхался.
— Это был неправильный шаг с вашей стороны, господин Акияма. Вы ведь задумали отнять у него нож, верно? Такие безрассудные попытки со стороны дилетанта, как правило, заканчиваются печально.
— А вдруг у меня получилось бы?
Он улыбнулся:
— Не уверен. Дело могло окончиться трагедией. Понаблюдав за работой ваших двигательных нервов, могу сказать, что такой исход был наиболее вероятен.
— Тебе достаточно взглянуть на человека, чтобы сделать вывод о работе его двигательных нервов?!
— Но вам же достаточно взглянуть на мужчину, чтобы сделать вывод о его сексуальной ориентации?
— Вот как? Возможно, ты прав, — признал я, — и конец действительно мог бы оказаться трагичным.
Я бросил взгляд на распластавшегося на полу Сонэ. Кажется, он все еще был в отключке. Сагимура застыл с ошеломленным видом. Я снова взглянул на Хараду. Галстук с его шеи куда-то исчез.
— Значит, это твой прожженный галстук я принял за птичку за окном?
— Да. Вернее, то, что от него осталось благодаря вашим стараниям. Это окно просматривалось только с вашего места.
— Я должен тебя благодарить. Спасибо.
— Право, не стоит.
— Но почему ты влетел сюда? Почему захотел меня спасти?
— Эти люди обсуждали мою личную жизнь, мне это было крайне неприятно. К тому же мне надоели их шовинистские высказывания. Есть и еще кое-что: вы заступились за людей нетрадиционной ориентации. Редкий поступок для японца. Вот мне и захотелось защитить столь редкий, не страдающий предрассудками экземпляр.
— Чувствую себя прямо как красноногий ибис. Но ты тоже редкая пташка. Как я погляжу, ты имеешь не только нетрадиционную ориентацию, но и массу специфических талантов. Владеешь всеми боевыми искусствами.
— Это мое собственное изобретение. Смешал боевые искусства монастыря Шаолинь, тхеквондо, каратэ и другие направления, переиначив их на свой лад.
— Любишь разнообразие?
— Не привык зацикливаться на чем-то одном.
Я лишь усмехнулся. Похоже, я ничего не знаю об этом парне. Удивительно многогранная личность, не говоря уже о его ай-кью и других талантах. Я снова обвел взглядом комнату. Сагимура по-прежнему потрясенно молчал. Увидев, что в руках Хироси помимо пистолета теперь оказался еще и нож, я обратился к нему:
— Пистолет лучше отдай мне.
