Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция
– Кеша, ты постой, а я поищу канат, – сказал Саенко, добравшись до места, где оставил свою машину.
Привалив товарища к стене, он стал исследовать русло впадающего в реку ручья в надежде зацепить ногами свисавший с машины трос, и нашел, сделав буквально пару шагов. Отрезав несколько метров веревки, смастерил страховочную систему вокруг тела товарища и соединил ее с тросом, прикрепленным к автомобилю.
– С тобой мне не выбраться. Попробую сам, а потом вытащу тебя по этой стене, – и он указал на обрывистый берег над своей головой. – Будь готов.
Ухватившись за канат, Феликс рывками стал продвигаться вверх по клокочущему оврагу. В какой-то момент он почувствовал слабину и с ужасом понял: грунт подмыло дождем, машина, потеряв опору, сейчас сорвется в овраг и через секунду-другую придавит его. Приложив максимум усилия, он прижался к краю оврага, и в это мгновение две с половиной тонны железа, скрежеща по камням, пронеслись мимо вниз.
– Господи! Час от часу не легче! К машине привязан Теркель!!! Она унесет его, ослабленного, в преисподнюю!
От предчувствия беды тело получило добрую порцию адреналина, превратившись в пружину. В два прыжка Саенко оказался на берегу. Метнувшись в сторону обрыва, под которым болтался Иннокентий, он скользнул по отвесной стене вниз. Приводнившись рядом с Теркелем, выхватил нож и только и успел, что уцепиться за веревки, обвивающие товарища, как они оба оказались в клокочущей пучине. Болтаясь в бурлящей водно-песчаной жиже, Феликс отсек ножом кевлар.
Помогая друг другу, они стали помалу продвигаться к берегу, то и дело погружаясь с головой под воду, и, наконец, снова оказались под береговой стеной. Переведя дух, нашли единственное место, где можно было выбраться на берег. Сняв с Теркеля «беседку» и распустив веревку, Феликс получил метра четыре каната и соорудил страховку. Накинул одну петлю на свое запястье, вторую на руку друга. По осыпающемуся склону оврага Саенко вытащил Теркеля на ровную площадку и обессиленный упал с ним рядом. Но разлеживаться было некогда. Склон может обрушиться в любую минуту.
– Вставай! Надо уйти как можно дальше от берега, – стал тормошить Теркеля Феликс. – Если мы опять свалимся в воду, боюсь, не хватит сил выбраться.
Опираясь друг на друга, мужчины стали удаляться от берега. А ливень не прекращался. С каждой минутой он только усиливался, и вода, низвергаемая небом, была просто ледяная. Вскоре это были уже не капли. Голову, спину, руки больно секли маленькие льдинки. По поверхности земли покатились белые горошины града. Прикрывая головы руками, путешественники потеряли ориентацию. Никто не знал куда идти. В какой стороне мост? Где река, несущая неминуемую гибель?
Градины, увеличившиеся до размера грецкого ореха, уже не секли, а бомбардировали озябшее тело, оставляя на нем синяки. От попадания ледяных шаров в голову из глаз летели искры, а на коже оставались кровоточащие ссадины.
«Нас словно гонят сквозь строй солдат, а те справа и слева наотмашь опускают на спины палки. Все, конец! Нам не выжить!» – стучало в полуобморочных мозгах Феликса. А градины становились все больше и сыпались все чаще.
Отрезав несколько метров веревки, Саенко смастерил страховочную систему вокруг тела товарища.
Вдруг измученные путники наткнулись на что-то большое и твердое. Это оказался остов какого-то грузовика. Отказывающийся что-либо понимать, мозг Феликса пронзила спасительная мысль, придавшая сил. Он выхватил нож и стал выгребать песок из-под кузова. Вскоре под стальным днищем образовалась ниша, достаточная по размеру, чтобы туда закатить Теркеля. С другой стороны Феликс вырыл укрытие и для себя. Спрятавшись от ледового побоища под сталью, он продолжил рыть, пока не соединил обе ниши. Как только Феликс, свернувшись калачиком, умостился подле товарища, по металлу забарабанили градины размером с куриное яйцо, грозя сокрушить преграду.
Живое тянется к солнцу, а коснувшись его – погибает
Когда закончился дождь, не знал никто. Измотанные стихией до полусмерти, друзья проспали под остовом атомобиля более суток. Но об этом они даже не догадывались, так как полностью потерялись во времени.
Было еще темно, когда Теркель и Феликс выползли из-под груды металла и, помогая друг другу, поднялись на бархан. Восходящее солнце залило светом все от горизонта до горизонта.
– Все земли пред тобой убоги, о, пустыня! – воскликнул хрипловатым голосом Теркель, и это были его первые слова после многочасового молчания.
Еще два дня назад все вокруг для Феликса и Иннокентия выглядело унылым, выжжено-мертвым.
А сейчас, напоенный дождевой водой, песок дал жизнь пустынным растениям. На глазах изумленных путников тонкие иголочки разворачивались в листочки, незаметные пупырышки наливались в бутоны и, лопаясь, превращались в цветы. Чем выше поднималось солнце, тем обворожительнее становилась картина.
– Феликс, я как никогда ранее хочу жить и творить добро!
– День ярче и желанней после долгой схватки, где выбор был у жизни невелик, – рифмой ответил Феликс. – Борьба за жизнь заложена природой, а мы, расслабившись, теряем ее суть. Моя жизнь похожа на пружину, которую я каждый день накручивал, увеличивая усилие. Похоже, пришло время выпустить накопленную энергию и направить ее на созидание!
– Вот что я скажу тебе, счастливчик. То, что мы выжили в схватке с природой, не простое везение. Я вижу в том знак. Скорее всего, это было испытание, посланное свыше. А раз мы его выдержали, то Высшие силы помогут нам осуществить нашу заветную мечту – изменить мир, в котором мы живем, сделать его лучше, добрее. И у нас с тобой есть поистине уникальные возможности для этого. Я обладаю колоссальным материальным ресурсом и готов инвестировать реконструкцию общества, ты – носитель идеи, не стремящийся к власти. Такой симбиоз – это особый случай! И знаешь, с чего мы начнем?
– Даже не догадываюсь. Расскажи. Мне интересно.
– Мы пригласим к участию в проекте мировую творческую элиту, и с их помощью будем знакомить жителей планеты с твоими принципами построения государства через средства массовой информации. А тем временем создадим институт социальных отношений, где лучшие правоведы займутся разработкой законов для совершенного общества.
– Иннокентий, но только надо помнить о том, что мы не имеем права навязывать идею, как это делали диктаторы и воинствующие религии, – мечем и огнем неся «счастье» народам. Только глубокое понимание того, что все граждане, независимо от их социального положения, равны перед законом, породит желание соблюдать закон. Только тогда каждый поймет: самое страшное преступление – попирание закона!
– Для этого, милый друг, нам как минимум надо вернуться в цивилизацию, – положив руку Феликсу на плечо, улыбаясь, произнес Теркель. – И чем раньше мы туда доберемся, тем скорее начнем воплощать в жизнь грандиозные и далеко идущие планы.
– Тогда вперед, мой друг! Нас ждут великие дела! – Феликс ответил ему улыбкой и похлопал по спине.
Мужчины расхохотались и, поддерживая друг друга, похромали вперед. Вскоре дорогу им пересек игривый ручеек. Опустившись на колени, мужчины утолили жажду прохладной кристально чистой водой, а затем, раздевшись, совершили омовение, как моются воины, идущие на праведный бой. Выстирали одежду, выбивая о камни грязь и весь негатив прошлого. Легкий ветерок донес до их слуха абсолютно несвойственный для пустыни звук. Идя на него, Теркель с Феликсом вышли к дороге и вскоре, остановив первый попутный автомобиль, катили в Джидду.
Эпилог
Бревенчатый сруб на высокой подклети стоял на холме и своими окнами смотрел по разные стороны света.
Опустившись на колени, мужчины утолили жажду прохладной кристально чистой водой, а затем, раздевшись, совершили омовение, как моются воины, идущие на праведный бой.
Сразу за домом поднимался яблоневый сад. Тропинка, бравшая начало у крыльца, спускалась к реке. По берегу, у самых верб, бежала вдаль грунтовая дорога. На лугу паслась белая коза. Река, обогнув холм, пряталась в зеленом лесу.
Перед открытым окном красивая немолодая женщина замешивала тесто, а рядом седой мужчина нарезал спелые яблоки. Покончив с фруктами, он взял бидончик и пошел по тропинке к лугу.
Над миской с сочными яблоками закружила оса, примеряясь, на какой бы кусочек приземлиться. Сделав очередной круг, она зависла над миской и даже выставила лапки, как самолет выставляет шасси.
– А ну блысь. Зуззыт она тут! – замахала руками маленькая девочка, прогоняя осу.
– Софьюшка, оставь ее, ужалит! – обратилась к девочке женщина.
– А циво она насы лаблоки хоцет скусать? – возмутилась малышка.
