Роберт Ладлэм - Иллюзии «Скорпионов»
— Никогда! Она чиста, как истинно итальянская девушка, соблюдающая семейные традиции, и не относится к тому миру, в который ты ввела меня.
— А тебя не устраивает этот мир, Нико?
— Как он может меня устраивать? Я никогда не знал такой жизни и даже не мечтал, что мне придется так жить.
— Ну хорошо, иди к своей прекрасной подруге. Я скоро присоединюсь к вам. — Бажарат повернулась и грациозно заскользила в направлении хозяина дома, который о чем-то оживленно спорил с двумя банкирами. Внезапно она почувствовала, как кто-то мягко, но решительно взял ее за локоть. Резко повернувшись, Бажарат увидела привлекательное лицо стареющего седовласого мужчины, как будто только что сошедшего с рекламной страницы английского журнала, расхваливающей достоинства «роллс-ройса». — Разве мы с вами знакомы, сэр? — спросила Бажарат.
— Вот как раз сейчас и познакомились, графиня, — ответил мужчина, поднося левую руку Бажарат к своим губам. — Я приехал с опозданием, но успел заметить, что у вас все в порядке.
— Да, конечно, очень приятный вечер.
— О, очарование этого вечера обусловлено людьми, собравшимися здесь, поверьте мне. Мне нравится фраза: «Очарование струится из каждой поры», в сегодняшний вечер яркое подтверждение этому. Власть в сочетании с благосостоянием превращают безногих личинок в бабочек... в бабочек-данаид.
— Вы, наверное, писатель... романист? Я познакомилась здесь с несколькими писателями.
— Ну конечно, нет, я с трудом могу написать письмо без помощи секретаря. Острые наблюдения просто часть моего товара.
— А что вы продаете, синьор?
— Как вам сказать... определенные аристократические традиции для дипломатов... для дипломатических миссий многих стран... главным образом по указанию госдепартамента.
— Очень интересно.
— Конечно, интересно, — с улыбкой согласился незнакомец. — Так как я не алкоголик, не страдаю политическими амбициями и владею прекрасным поместьем, которым люблю хвастаться, госдепартамент считает мое имение прекрасной нейтральной территорией для встреч высокопоставленных особ. В ходе официальных переговоров мет возможности совершать верховые прогулки в хорошем обществе, играть в теннис, плавать в бассейне с водопадами, смаковать вкусную пищу, да и вообще вести себя раскованно... У меня, конечно, имеются и другие развлечения, как для мужчин, так и для женщин.
— Зачем вы мне рассказываете обо всем этом, синьор? — спросила Бажарат, внимательно разглядывая рекламирующего себя аристократа.
— Зачем? Все, чем я владею и что знаю, пришло ко мне много лет назад из Гаваны, моя дорогая, — ответил мужчина, пристально глядя на Бажарат. — Это о чем-нибудь говорит вам, графиня?
— А почему мне это должно о чем-то говорить? — Лицо Амайи было совершенно спокойным, но дыхание, однако, слегка участилось.
— Тогда я буду краток, потому что у нас есть всего несколько минут, пока нашу беседу не прервет какой-нибудь льстец. У вас есть несколько телефонных номеров, но нет паролей для разговора по ним. Теперь вам нужно иметь эти пароли. В вашем отеле я оставил для вас запечатанный конверт, но если вы обнаружите какие-нибудь трещины на печати, немедленно позвоните мне в отель «Плаза», и мы их сменим. Меня зовут ван Ностранд, номер 9-В.
— А если печать не тронута?
— Тогда начиная с завтрашнего дня пользуйтесь тремя телефонными номерами для связи со мной. По одному из них вы сможете застать меня в любое время дня и ночи. Теперь у вас есть друг, который вам так необходим.
— Необходим друг? Вы на самом деле говорите загадками.
— Прекратите, Баж, — прошептал ван Ностранд, снова улыбаясь. — Падроне мертв!
Бажарат почувствовала, что ей не хватает воздуха.
— Что вы говорите? — Он ушел от нас... Ради Бога, не подавайте вида.
— Значит, болезнь победила, и он умер...
— Болезнь здесь ни при чем. Он взорвал себя вместе с домом. У него не было другого выбора.
— Но почему?
— Они нашли его. Такой возможности нельзя было исключать. Среди его последних инструкций было указание опекать вас и оказать всю возможную помощь, если его не станет... как в результате естественной смерти, так и в результате гибели. Так что в определенном смысле я ваш преданный слуга... графиня.
— Но что произошло? Вы так и не сказали мне.
— Не сейчас. Позже.
— Мой истинный отец...
— Его уже нет. Теперь держитесь меня и используйте мои широкие возможности. — Ван Ностранд откинул голову назад и рассмеялся, как будто в ответ на замечание графини.
— Кто вы? — спросила Бажарат.
— Я же сказал — друг, который необходим вам.
— Вы доверенное лицо падроне в Америке?
— Его и других людей, но главным образом его, и я был предан ему... Гавана, я же упомянул Гавану.
— Что он рассказал вам о... обо мне?
— Он обожал вас и восхищался вами. Заботясь о вас, он потребовал, чтобы я оказал вам всю посильную помощь.
— Помощь в чем?
— Используя свои связи, я буду помогать вам перебираться из одного места в другое, знакомить с различными людьми, сохраняя по вашему желанию это в тайне или, наоборот, привлекая к вам внимание. А также выполнять ваши приказы, если только они не будут противоречить моим... нашим.
— Нашим?
— Я являюсь главой «Скорпионов».
— "Скорпионов"! — Бажарат взяла себя в руки и понизила голос до шепота, не слышного в шуме гостей, — Глава Высшего совета говорил о вас. Он сказал, что за мной будут присматривать, проверять. Если я подойду вам, то кто-то свяжется со мной и я стану одной из вас.
— Так далеко я не иду, графиня, но вся необходимая помощь вам будет оказана...
— Просто я никогда не связывала «Скорпионов» с падроне, — сказала Бажарат.
— Абсолютное доверие — это просто иллюзия, не так ли? Падроне создал нас, но, конечно, с моей неоценимой помощью. А что касается вашей проверки, то в ней больше нет необходимости после ваших действий в Палм-Бич. Вы были просто великолепны!
— Вы можете объяснить мне, кто такие «Скорпионы»?
— Только в общих чертах, не касаясь подробностей. Нас двадцать пять человек, и у каждого свой номер. — Ван Ностранд снова рассмеялся, как бы в ответ на слова графини. — У нас различные профессии и должности, тщательно подобранные для извлечения максимальной пользы... Такое решение я принял в интересах наших клиентов. Падроне всегда считал, что если за день не заработан миллион, то это? день прошел напрасно.
— Я никогда не знала моего истинного отца с этой стороны. Всем ли «Скорпионам» можно доверять?
— Их надежность основывается на смертельном страхе. Это все, что я могу сказать вам. Они выполняют приказы, иначе их ждет смерть.
— Вы знаете, для чего я нахожусь здесь, синьор ван Ностранд?
— Падроне не было необходимости объяснять мне это, потому что у меня имеются очень надежные связи в правительственных кругах.
— И что? — спросила Бажарат, внимательно глядя на ван Ностранда.
— Это сумасшествие! — прошептал он. — Но я понимаю, почему падроне находил это заманчивым предприятием.
— А вы?
— И в смерти, как и в жизни, я принадлежу только ему. Я был и остаюсь ничем без падроне. Я ведь говорил об этом, не так ли?
— Да, говорили. Он действительно был властителем Гаваны?
— Это был неудержимый золотоволосый Марс Карибского моря. Такой молодой и могущественный. Если бы вместо того, чтобы изгнать падроне, Фидель воспользовался его гениальностью, то Куба сегодня была бы райским местом, богатым настолько, что это трудно представить.
— А кто обнаружил остров падроне?
— Человек по имени Хоторн, бывший офицер военно-морской разведки.
Краска отхлынула от лица Бажарат.
— Он уже мертвец, — тихо произнесла она.
Поездка в Бруклин была неприятна Бажарат, но этого требовали интересы дела. Анджело Капелли и его жена Роза составляла очень симпатичную пару, и только в результате такого союза смогла появиться на свет актриса Эйнджел Кейпел. Всем понравился скромный младший барон, которого, в свою очередь, восхитил гастрономический магазин Капелли и обилие в нем деликатесов. В доме повсюду были фотографии дочери, главным образом сцены из телесериалов. Шестнадцатилетний брат Эйнджел был пониже ростом, чем Николо, но почти такой же симпатичный, и они быстро подружились с младшим бароном. Гостей, угощала сырами, окороком, колбасами, макаронами орд томатным соусом собственного изготовления, а также настоящим итальянским вином кьянти.
— Вот видишь, дорогая тетушка, я же говорил тебе! — воскликнул Данте Паоло. — Разве не лучше поесть здесь, чем вместе со всей этой публикой в накрахмаленных рубашках?
— Но хозяин дома обиделся, дорогой племянник.
— Почему? Кому еще я должен был поцеловать там задницу? По-моему, таких уже и не осталось!
Сквозь раздавшийся дружный смех Бажарат с усмешкой заметила:
— Так нельзя говорить, Данте... Но, похоже, ты прав.
