Джордан Белфорт - Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка
– Вы что же, действительно так вот просто попросили у парня полмиллиона долларов? – спросил, посмеиваясь, Одержимый.
– Да, именно так обычно мы делали в «Эл-Эф Ротшильд», так сделал и я, это вроде как само собой получилось. Пока я ждал ответа Джима, из своего кабинета выбежал Джордж, следом за ним – Крис Найт, и я услышал, как Джордж тихо говорит: «Кто-нибудь, принесите магнитофон! Да шевелитесь же! У кого есть магнитофон?» И тут Джим сказал: «Извините, Джордан, но мне кажется, вы попали не по адресу. Я работаю на шляпной фабрике оператором станка и зарабатываю всего тридцать тысяч долларов в год».
Я помолчал.
– Опуская ненужные подробности, скажу, что в конце концов я уговорил Джима взять десять тысяч акций. Это была сделка на пять тысяч долларов, одна из самых крупных в истории Инвестиционного центра. Кстати, в этой фирме работали около трех сотен брокеров, сидевших в более чем тридцати офисах – и все эти офисы были небольшими и очень плохо организованными, такими же, как тот, в котором начинал я. Возвращаясь к Джиму Кэмпбеллу, хочу сказать, что уговорил его купить акции на деньги с его индивидуального пенсионного счета, на его единственные сбережения.
Я снова сделал паузу и вздохнул с несчастным видом.
– Если вы хотите знать, чувствовал ли я себя виноватым в том, что я сделал, то мой ответ – да. Я чувствовал себя просто ужасно. Какая низость! Я отлично понимал, что не должен был уговаривать человека вкладывать деньги со своего пенсионного счета в грошовые акции. Слишком большой риск. Но в то время я был настолько беден, что в моей голове постоянно звучало одно и то же: арендная плата, арендная плата… В конце концов, они вытеснили все остальные мысли и чувства, включая совесть.
Повесив трубку, я тут же окунулся в волны всеобщего восхищения моих ровесников-коллег, и это уничтожило последние остатки сомнений. Джордж спросил меня: «Где ты научился так продавать, Джордан? Я никогда не слышал ничего даже отдаленно похожего на это! Это было нечто!» Не стану отрицать, что наслаждался каждой каплей этого всеобщего восхищения. Все смотрели на меня широко раскрытыми глазами, словно на божество. В тот момент я и впрямь почувствовал себя богом. Полоса неудач, длившаяся со времени мясного бизнеса, наконец закончилась. Я чувствовал себя заново родившимся. Вернее, я снова стал сам собой. Вот тогда-то я и понял, что мои финансовые проблемы закончились и что у Дениз будет наконец все то, о чем мы говорили и мечтали все это трудное время. Передо мной неожиданно открылся мир бесконечных возможностей.
С этого момента события стали развиваться очень быстро, и спустя несколько недель Джордж попросил меня потренировать его продавцов. Это было очень похоже на то, что происходило во времена моего мясного бизнеса, – совещания по организации сбыта. Как и тогда, эти совещания быстро превратились в семинары по мотивации, на которые приходило все больше людей. Помимо этого, я занялся реорганизацией офиса: расставил столы, как в школьном классе, завел дресс-код. И еще я положил конец всей этой ерунде с частичной занятостью брокеров. В общем, я пытался сделать так, чтобы Инвестиционный центр стал похож на контору с Уолл-стрит, чтобы брокеры чувствовали себя настоящими брокерами. Я не встретил никакого сопротивления ни с чьей стороны. Все слепо повиновались мне – и Джордж, и продавцы. Комиссионные всех сотрудников, включая меня, резко пошли вверх. За первый же месяц работы я принес домой сорок две штуки баксов.
Я сделал паузу, чтобы присутствующие осмыслили сказанное.
– Это было больше, чем я когда-либо зарабатывал за всю свою жизнь. Мы с Дениз сразу оплатили все счета и купили новенький джип «рэнглер» за тринадцать тысяч долларов. Затем мы купили новую одежду, а я подарил ей первые золотые часы и бриллиантовый браслет. И к концу месяца у нас еще осталось десять тысяч! В следующем месяце я сделал шестьдесят штук, и мы купили машину моей мечты – новенький жемчужно-белый «ягуар XJS». Двухдверная модель, двенадцать цилиндров, три сотни лошадиных сил. Это был настоящий зверь. Дениз заново обставила нашу квартиру, я расплатился с кредиторами по старым долгам, висевшим на мне со времен мясного бизнеса. В следующем месяце я сделал еще шестьдесят тысяч долларов, и тут мы с Дениз в страхе взглянули друг на друга. Мы просто не знали, что делать с этими деньгами. У нас было все, что нужно, а деньги сыпались на нас быстрее, чем мы могли их потратить.
Мне особенно запомнился день, когда мы сидели на краю длинного деревянного причала в Дагластоне, неподалеку от того места, где располагался Инвестиционный центр. Была середина марта, один из тех теплых дней, когда в воздухе ощущается приближение настоящей весны. Наверное, я так хорошо помню этот день, потому что он был одним из тех редких дней в моей жизни, когда я был по-настоящему счастлив и спокоен. Время близилось к вечеру, мы сидели в двух складных шезлонгах, которые принесли с собой, и, держась за руки, смотрели на закат. Я думал о том, что никогда никого не любил так, как эту женщину, и даже не представлял себе, что можно любить кого-нибудь так сильно и бескорыстно. У меня не было никаких сомнений в моей Дениз. На другой стороне залива виднелся Бэйсайд, где мы с ней жили, где я вырос. Позади нас был северный берег Лонг-Айленда, куда я перееду через несколько лет и заведу детей.
Я печально покачал головой.
– Тогда я и представить себе не мог, что в моем новом доме уже не будет Дениз и что матерью моих детей станет совершенно другая женщина. Тогда это казалось абсолютно невероятным. Не мог я знать и того, что за поворотом меня уже ждет умопомешательство, – именно так я теперь это называю, – которое медленно подкрадывалось ко мне, причем я даже не подозревал об этом.
Я снова покачал головой.
– В конце концов оно никого не пощадило – ни меня, ни Дениз, ни мою семью. Почти все, кого я знал, все, с кем вместе рос, вскоре будут работать со мной или, по крайней мере, станут финансово зависеть от меня. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Они оба кивнули, потом Ублюдок спросил:
– Когда вы познакомились с Дэнни?
Задумавшись на мгновение, я ответил:
– Месяца через три-четыре после того, как я начал работать в Инвестиционном центре. Несколько раз я видел его в нашем многоквартирном доме, но мы лишь перебрасывались парой слов, не больше. А вот Кенни почти сразу снова появился в моей жизни. Очень скоро он позвонил мне, возникнув ниоткуда, и спросил, не научу ли я его быть биржевым маклером.
– Откуда он узнал, что вы стали маклером? – поинтересовался Одержимый.
– От своего кузена Джеффа. Он был одним из немногих, с кем я поддерживал связь со времен колледжа. Джефф рассказал Кенни, как хорошо идут мои дела. Но поначалу звонок Кенни не вызвал у меня ни малейшего желания поддерживать с ним отношения. Дело в том, что в последний раз, когда наши пути пересеклись, он разбил один из моих грузовиков для перевозки мяса и оставил мне неоплаченный счет на три сотни долларов. Я помнил его исключительно с отрицательной стороны. Было в нем что-то не совсем нормальное, чего я никак не мог определить наверняка. И это было еще до того, как я познакомился с Виктором Вонгом. Вместе эти двое являли собой самое настоящее шоу уродов: непроходимый Дуболом и Говорящая Панда. – Я закатил глаза. – Как бы то ни было, мои воспоминания о Кенни были далеки от хороших. В них он остался одним из тех, кто любит говорить о том, что надо закатать рукава и много работать, но при этом не имеет ни малейшего понятия о том, что это такое.
– Так зачем же вы взяли его на работу? – с улыбкой спросил Одержимый.
– Чертовски хороший вопрос, Грег, – улыбнулся я в ответ. – Ну, скажем так, тот Кенни Грин, которого я знал по мясному бизнесу, и Кенни Грин, которого я увидел во второй раз, были двумя разными людьми. То есть он так и остался непроходимым Дуболомом и все такое, но теперь, по крайней мере, он был скромным и непритязательным. Казалось, он знал свое место в этом мире. Первое, что он сказал мне по телефону, это что он хочет встретиться со мной за чашечкой кофе, чтобы вернуть деньги, которые он мне задолжал. Единственной проблемой было то, что мне больше не нужны были те деньги, поэтому мне очень хотелось сказать ему: «Пошел ты на хрен! Где ты был со своей чековой книжкой, когда мне это было нужно позарез?» Разумеется, я не стал этого говорить. Если честно, что-то в этом Дуболоме мне нравилось. Я хочу сказать, что и по сей день испытываю к нему какое-то теплое чувство, хоть и не понимаю, почему. Это все равно что иметь собачку, которая гадит по всему дому, и ты понимаешь, что это она не нарочно, просто не может иначе. Но каждое утро она непременно выбегает на крыльцо и приносит тебе в зубах газету…
И вот мы с ним встретились в маленькой греческой закусочной неподалеку от Инвестиционного центра. Как только мы сели за столик, Кенни вручил мне чек на три сотни долларов и извинился за то, что разбил мой грузовик. Потом он рассказал мне, как его кузен Джефф всегда говорил ему, что я самый смышленый парень, и что больше всего на свете он, Кенни, хочет работать бок о бок со мной и быть моей правой рукой. – Я покачал головой и усмехнулся. – Это смешно, но Кенни лучше меня предвидел мое будущее. Он был убежден, что я стану еще одним великим маклером с Уолл-стрит, в то время как я не питал в этом отношении никаких надежд. Наверное, тогда у меня еще не прошел шок после ужасного фиаско в мясном бизнесе. К тому же я так любил свою Дениз, что уже не хотел ничего менять.
