Кристофер Ишервуд - Рамакришна И Его Ученики
Рамакришна радовался духовному росту Кешаба. Он теперь часто приходил без предупреждения на заседания Брахмо самаджа и присоединялся к верующим, когда они пели религиозные песнопения. Довольно скоро члены Брахмо самаджа стали истолковывать его приходы как знак того, что он является исключительной собственностью общества и всецело поддерживает религиозную доктрину самаджа.
Понять, что поглощенность Рамакришны Богом неодолимо тянет его к любой форме богопочитания, они, конечно, не могли.
Рамакришна же старался отвлечь членов Брахмо самад-жа от их избыточной заинтересованности в социальном реформаторстве и обратить их умы к медитации и стремлению познать Бога. Но, зная человеческую натуру, он не ожидал от них уж очень многого.
– Я сказал вам только то, что пришло мне на ум, – снова и снова твердил он. – Возьмите из этого столько, сколько желаете. Можете оставить голову и хвост.
Позднее он рассказывал своим ученикам о Брахмо самад-же:
– Я пришел в дом Кешаба и стал смотреть, как они молятся. Один оратор долго восхвалял величие Бога, а потом сказал: теперь давайте медитировать. Мне было интересно узнать, как они будут медитировать. Но что ты будешь делать, они и двух минут не просидели с закрытыми глазами, и все было закончено! Ну можно ли приблизиться к Богу такой медитацией? А пока они сидели с закрытыми глазами, я наблюдал за их лицами. Потом я сказал Кешабу: «Знаешь, на что это было похоже? Иногда стаи обезьян замирают и смирно сидят под деревьями в Дакшинешваре, сидят с таким невинным видом, прямо как благовоспитанные люди. Но это не так. Они сидят и представляют себе тыквы и кабачки, которые люди выращивают у домов, сады, где столько бананов и прочих фруктов. Представят себе – и срываются с места, чтобы с криками набить всем этим животы. Я смотрел и видел, что многие именно так и медитируют…» Они очень смеялись, когда я им это сказал.
Рамакришна пытался исправить и представления членов Брахмо самаджа о том, каким должно быть богопочитание. Он спрашивал:
– Почему вы столько говорите о различных способностях Бога? Разве ребенок, сидя рядом с отцом, думает все время о том, сколько у отца коней, коров, домов и земли? Разве он не просто радуется тому, что так сильно любит отца, а отец гак сильно любит его? Отец кормит и одевает ребенка – почему же не сделает это Бог? В конце концов, мы же все его дети. Если он о нас заботится, то что в этом особенного? Почему же нужно все время об этом рассуждать, человек,
преданный Богу, должен с помощью любви сделать Бога частицей себя. Он просит – он настаивает, чтобы Бог ответил на его молитвы и раскрыл ему себя. А если вы так много толкуете о силе и способностях Бога, то думать о нем как о существе близком вам и дорогом вы уже не в состоянии. Значит, и требовать вы у него ничего не можете. Мысли о величии Бога отдаляют его от человека, который к нему устремлен. Думайте о нем как о родном и близком. Только так и можно его познать.
Рамакришне в значительной степени удалось излечить членов Брахмо самаджа от безосновательного страха перед идолопоклонством, который исходил из их представления, что Бог не может иметь формы. По крайней мере, кое-кто из них пришел к пониманию того, что имел в виду Рамакришна, говоря:
– Не выставляйте Богу ограничений! Ибо Бог и имеет форму, и не имеет ее.
Сам Рамакришна реформатором не был, он не тревожился по поводу воздействия западной культуры на Индию – он веровал, что ничего не может произойти и не произойдет, если нет на то воли Божественной Матери. Однако Брахмо самаджу и другим движениям сходного характера было суждено – как мы увидим – оказать серьезное влияние как непосредственно, так и опосредованно на учеников Рамакришны, а через них и на Миссию, которая носит его имя.
14. ПРИХОД УЧЕНИКОВ
Мы видели, что Рамакришна не возлагал особых надежд на членов Брахмо самаджа; идеи, которыми они уже прониклись, лишили их способности радикально менять образ жизни и точку зрения. Соприкосновение с ними оставило Рамакришну в еще большей тоске по истинным ученикам – желательно молодым, – готовым отказаться ото всех мирских желаний и безоглядно последовать за ним. Других, по его словам, так же можно было научить истинной духовности, как старого попугая говорить.
Он вспоминал:
– В те дни я только об учениках и мечтал. На людях я еще кое-как сдерживался, хотя болтовня погруженных в одно мирское становилась мукой для меня. Я мечтал о том времени, когда ко мне придут мои возлюбленные спутники, представляя себе, с каким облегчением буду свободно и открыто говорить с ними о моем духовном опыте. Что бы ни происходило вокруг, все заставляло меня думать об учениках, ничего другого у меня просто в мыслях не было! Я строил планы, что скажу одному, что сделаю для другого. Когда же наступал вечер, я совсем терял терпение: еще один день прошел, а учеников все нет! Начиналось вечернее бого-почитание, в храмах звенели колокольчики, гудели раковины, а я поднимался на крышу Кутхи и в тоске кричал во весь голос: «Приходите же, мальчики! Где же вы все? Я больше не могу без вас! Мать так не тоскует по ребенку, друзья так не рвутся друг к другу, влюбленный так не томится без любимой, как я без учеников». Описать вам не могу, что это было! Но вскоре они начали появляться.
На самом деле, именно Брахмо самадж дал Рамакришне нескольких учеников-монахов, а также учеников, которые монахами не стали. Влияние Брахмо самаджа было и положительным и отрицательным – одни приходили к Рамакришне, потому что постоянно слышали о его величии от Кешаба и читали об этом в его статьях. Но были другие – их привело к Рамакришне разочарование в Брахмо самадже и надежда на духовное поучение.
Рам Чандра Датта и его двоюродный брат Маномохан Митра прочитали о Рамакришне в «Сулабх самачар» – газете, издававшейся Кешабом. Рам Чандра был врачом и работал в калькуттском медицинском колледже. Маномохан был бизнесменом. Оба были агностиками с сильным тяготением к чистому атеизму, но отсутствие веры привело братьев не к удовлетворенности, а к душевному непокою и, что было неплохо, к интеллектуальной любознательности. Вот почему им захотелось съездить в Дакшинешвар, своими глазами посмотреть, что собой представляет Кешабов святой. Дело было в конце 1879 года.
Братья ехали в Дакшинешвар, ожидая увидеть либо чудака, либо жулика. Дверь открыл неприхотливо одетый человек, который выглядел обескураживающе обыкновенным. Волосы не были всклочены, тело не натерто пеплом – человек никак не отвечал их представлению о святом. Но это был сам Рамакришна. Приветствовал он их так, будто давно ждал, и сразу засыпал вопросами. Узнав о профессии Рам Чандры, он позвал Хридая, страдавшего от лихорадки:
– Поди сюда, Хридай, здесь доктор! Дай ему пощупать твой пульс!
Рам Чандру и Маномохана просто очаровала эта неподдельная сердечность. Они не испытывали ни малейшей скованности в обществе с Рамакришной и провели у него весь день. Тот угостил их сладостями и пригласил приезжать еще.
Будучи людьми достаточно тонкими, братья с первой же встречи осознали, что соприкоснулись с великой духовностью. Постепенно в них стали происходить глубинные перемены, мирское все меньше занимало их мысли. Родня скоро заметила это и всполошилась. Однажды, когда Маномохан собирался к Рамакришне, тетка попыталась остановить его. Он не поддался и вместе с Рам Чандрой отправился в Дакшинешвар. Рамакришну братья застали понуро сидящим на кровати. На вопрос о том, что с ним, Рамакришна ответил:
– Есть человек, которому нравится бывать со мной, но его тетка возражает и даже пытается не пускать в Дакшинеш-вар. Мне грустно думать, что он может ее послушаться и перестать приезжать.
Ясновидение Рамакришны потрясло братьев. Незадолго до этого случая отговорить Маномохана от поездок в Дак-шинешвар пыталась и жена, и в тот раз Рамакришна тоже показал, что знает об этом.
– Бог на самом деле есть? – спросил Рам Чандра.
– Конечно, есть, – ответил Рамакришна. – Если ты при дневном свете не видишь звезды, это же не значит, что они не существуют. В молоке есть масло, но можно ли об этом догадаться по виду молока? Получить масло можно, если пахтать молоко в прохладном месте. Увидеть Бога можно, если упражняться в духовной дисциплине, – простого желания здесь мало.
Рам Чандра был из вишнуитской семьи, поэтому хорошо знал жизнеописание Шри Чайтаньи. Как-то вечером они с Рамакришной сидели в его комнате в Дакшинешваре.
– На что ты смотришь? – вдруг спросил Рамакришна.
– На вас, – ответил тот.
– И что ты обо мне думаешь?
– Думаю, что вы и есть Чайтанья. Помолчав, Рамакришна негромко сказал:
– Ну вот – то же самое говорила и Бхайрави.
В такие минуты Рам Чандра исполнялся глубокой веры. Однако потом его снова начинали одолевать сомнения. Действительно ли Рамакришна познал Бога, или он просто человек, наделенный необычными мистическими свойствами? Рам Чандра никак не мог ответить себе на этот вопрос.
