Уилл Мюррей - Призраки войны
Проезжая мимо товарищей, Дик Янгблад лениво помахал им рукой, потом захлопнул люк и направил машину к берегу.
– Се человек! – произнес чей-то голос.
– Аминь.
– Оставьте молитвы для церкви! – рявкнул Римо. Глаза его пылали. – Дику не удастся надолго отвлечь их внимание. Идем парами. Начали!
Снова раздалась пальба. По броне удаляющегося танка застучали пули.
– Пора! – скомандовал Римо и подтолкнул первую пару.
Они побежали курсом, параллельным курсу “Т-54”, и добрались до воды живые, невредимые и даже никем не замеченные.
– Следующие! – крикнул Римо.
Так и пошло. Первым трем парам удалось добежать до воды, пока вьетнамцы поливали “Т-54” огнем из пулеметов. А потом навстречу танку Янгблада выехал громадный “Т-72”.
– Что он делает? – спросил кто-то. Римо обернулся. Это был сын американского солдата – Нгуен.
Но тут же стало ясно, что собирается делать Янгблад. Когда деревянная пушка “Т-54” столкнулась с тяжелым орудием “Т-72”, дерево начало трещать. Танки уперлись друг в друга, намертво сцепившись.
И в этот момент Дик Янгблад появился из водительского люка, как джинн из лампы. Он перескочил на танк противника, откинул крышку башенного люка и полил внутренности танка огнем и свинцом из АК-47.
А потом скрылся внутри.
– Ну, сукин сын! – в восторге промолвил Бойетт.
Стало ясно, что Янгбладу удалось овладеть танком. “Т-72” развернулся и направил свое орудие в сторону других танков. И открыл огонь. Звук разрывов заставил беглецов заткнуть уши.
– Ну, вперед! – крикнул Римо и вскочил на ноги. – Все разом!
Отряд побежал к берегу. Шум, дым и смятение не позволили вьетнамцам заметить беглецов. К тому же их внимание полностью занимал сбесившийся “Т-72”. Римо проследил за тем, все ли добежали до воды и поплыли по направлению к подводной лодке, и лишь тогда обернулся посмотреть, как обстоят дела у Янгблада.
Разобрать, в котором из танков сидит Янгблад, было невозможно. Все происходящее было похоже на детский аттракцион, только вместо маленьких машинок сталкивались тяжелые танки. Танки, словно потеряв управление, натыкались один на другой. Люди бросились врассыпную. Доблестные вьетнамские солдаты предприняли единственный твердо усвоенный ими маневр: каждый сам за себя.
Римо уже собирался ввязаться в драку, но тут один из американских военнопленных стал звать на помощь. Коллетта! Он был слишком слаб, чтобы плыть.
Какое-то мгновение Римо раздумывал, как поступить, но выбора не было, и он бросился в воду на помощь Коллетте.
Ухватив утопающего под подбородок, Римо поплыл вместе с ним по направлению к подводной лодке. Американцы и дети американских солдат, побросав все оружие на берегу, плыли туда же.
Откуда-то сбоку вынырнула голова Чиуна.
– Возьми этого парня, ладно? – попросил Чиуна Римо.
– А ты?
– Мне надо вернуться. Янгблад остался на берегу.
Чиун взглянул на берег. Время от времени там разрывался снаряд или вспыхивал очередной танк, и тогда в небо взмывал огненный шар и горячая волна обдавала лица.
– Если твой друг там, то он погиб.
– Возьми его! – рявкнул Римо.
Мастер Синанджу с явной неохотой подчинился. Римо поплыл к берегу.
Когда он выбрался на сушу, боевые действия уже прекратились. Повсюду дымились разбитые танки. Единственный уцелевший вертолет завалился набок, как мертвая стрекоза. Экипаж сбежал, а сам вертолет был весь изрешечен пулями. Взлететь ему так и не удалось.
Перебегая от танка к танку и стараясь держаться подальше от горящего топлива, Римо принялся за поиски своего друга.
– Дик! – кричал он, откидывая очередную крышку люка. – Дик! Где ты, черт тебя подери!
Дика Янгблада Римо нашел в подбитом “Т-72”. Чернокожий великан наполовину вылез из люка, но до конца выбраться так и не смог.
Римо вытащил друга из танка и положил на броню. Лицо у Дика было серое, глаза открыты, будто видели все на свете и одновременно ничего.
Римо обоими кулаками нажал на грудь Дика.
– Ну же! Ну же! – в отчаянии твердил он, делая другу искусственное дыхание. Рот Дика был весь в крови.
Вдруг Янгблад слабо застонал. Веки его дрогнули. Губы слабо шевельнулись.
– Оставь, друг, – еле слышно выговорил он. – Со мной все кончено.
– Нет! – закричал Римо. – Я проделал весь путь только ради тебя. Вставай!
– Оставь. Дан отдохнуть, – тихо сказал Янгблад.
– Фонг погиб ради тебя, черт побери! – крикнул Римо и потряс друга за плечи. – Как ты не понимаешь? Я бросил тебя во время войны. И я не повторю этого сейчас. Не может быть, чтобы все было напрасно!
– Не напрасно, друг. Не напрасно. Я умираю свободным. – И с этими словами Дик Янгблад испустил дух.
– Дик… – едва смог вымолвить Римо, крепко обнимая мертвого друга. – Ты ждал так долго. Так долго, черт меня побери! Почему это обязательно должно было случиться с тобой? Почему не с кем-нибудь еще?
Поборов душившие его рыдания, Римо взвалил мертвого Дика на плечи. Странно, но это грузное тело показалось ему совсем легким – словно лучшая часть покинула физическую оболочку.
Почти ничего не видя перед собой, Римо брел к кромке воды. Он не видел даже, как его американские друзья забираются в подводную лодку, не заметил он и седого человека в военной форме, который выбрался из-под разбитого танка, подобрал валяющийся на земле “Калашников” и нацелил его в спину Римо.
– Эй, ты! – крикнул этот человек по-английски.
– Уйди, – не оборачиваясь, отозвался Римо. – Все кончено.
– Я приказываю тебе сдаться.
– А кто ты такой, чтобы мне приказывать? – спросил Римо.
– Я министр обороны Социалистической Республики Вьетнам.
Римо резко остановился. В глазах у него появился странный огонек.
– Это тебе подчиняются все вооруженные силы Вьетнама, так?
– Да. А теперь опусти труп на землю. Быстро!
Римо сделал так, как ему было приказано, – он очень аккуратно положил тело Дика Янгблада на песок. Потом медленно обернулся и встретился глазами с невысоким седовласым человеком.
– Ты говоришь по-английски? – спросил Римо.
– Я участвовал в мирных переговорах в Париже.
– Ну, тогда, значит, ты тот самый человек, с которым я хочу потолковать, – мрачно заметил Римо, надвигаясь на министра.
– Я не могу оставить тебя в живых! – закричал министр обороны и открыл огонь.
Римо метнулся в сторону – прочь от летящего в него потока свинца. Вторая очередь была нацелена туда, куда сместился Римо, но его уже и там не было. Когда из дула “Калашникова” перестало что-либо вылетать, кроме легкого дыма, Римо чуть помедлил, чтобы до пораженного министра дошло, что патроны кончились.
Потом Римо вырвал из рук министра автомат и стер его в порошок.
А самого министра обороны Социалистической Республики Вьетнам Римо поднял в воздух и прижал к броне танка со снесенной башней. Обыскав карманы, он нашел в них бумажник, в котором лежало несколько листков бумаги.
– Сгодится, – удовлетворенно произнес Римо.
– Что ты хочешь этим сказать? – задыхаясь, спросил министр.
– Ты умеешь так же хорошо писать по-английски, как и говорить?
– Возможно.
Римо продолжал шарить по карманам министра и наконец нашел ручку. Положил бумагу на броню танка, всунул ручку в пальцы министру и развернул его лицом к танку.
– Пиши, – приказал Римо.
– Что писать?
– Заявление о полной и безоговорочной капитуляции.
– Не понимаю.
– Ты участвовал в Парижских переговорах. Ты подписал там договор. А это заявление отменит старый договор. Условия простые: полная и безоговорочная капитуляция, признание победы американских вооруженных сил. То есть меня.
– Документ, написанный под давлением, ничего не будет значить.
– Не смеши меня, – сказал Римо и ткнул пальцами министру в спину так, что его нижние позвонки сжались. Министр обороны принялся судорожно хватать ртом воздух. И начал писать.
Дописав, он трясущимися руками передал Римо листки бумаги. Глаза его были полны ужаса.
– Все это ничего не значит, – твердил министр.
– Напротив, – возразил Римо. – Ничего не значил первый договор, потому что вы никогда не собирались его соблюдать. А сейчас дело иное. Это заявление означает, что мой друг погиб не напрасно. Так что нельзя говорить, что это ничего не значит.
– Я твой пленник? – поинтересовался министр.
– Я не беру пленных, – сказал Римо и отпустил позвоночник. Министр обороны упал на песок, и легкие его с хрипом выпустили воздух.
Римо отошел от трупа и склонился над бренными останками Дика Янгблада.
Он посмотрел на бумаги, которые держал в руке, и понял, что ему предстоит трудный выбор. Дик или бумаги. Он не мог тащить на себе тело Дика и одновременно уберечь бумаги от воды.
Римо уже собрался бросить бумаги, но тут его окликнул Мастер Синанджу. Римо поднял взор.
